Это было настоящей радостью.

Я пересекла территорию и оказалась в цеху, на своём новом рабочем месте.

Нина Тимофеевна не лукавила. К концу смены я натёрла на подошвах водянки, а на руках появились мозоли. Ноги гудели, но я твердила, как молитву, что справлюсь, обязательно справлюсь, и просила у Бога лишь сил и терпения.

─ Соня! Закругляйся, домой пора. ─ Моя напарница, тётя Нюся, сняла рабочий халат.

─ Вы идите. Мне раздевалки домыть осталось и один туалет.

Женщина, проработавшая на предприятии с десяток лет, улыбнулась, демонстрируя серые разрушенные химией зубы.

─ Тут так чисто никогда не было. Только всё в пустую. Ночная смена загваздает цех так, что утром не узнаешь. Копоть, смола, дым. Так что завтра, как говорится, на колу мочала ─ начинай сначала!

Я вытерла тыльной стороной руки пот, струившийся по лицу.

─ Ничего, справимся.

Тётя Нюся ушла. А я поразилась тишине, царившей вокруг. Дневная смена закончилась, а до начала ночной оставалось сорок минут. Я хотела выйти на улицу и просто подышать воздухом, но решила довести всё до ума, а потом… потом прогуляться две остановки до дома и подумать, как потратить деньги.

Я домывала раздевалки, когда в цехе послышались шаги. Они отдавались гулким эхом и казались ещё громче в этой пронзительной тишине. Наверное, рабочие начали потихоньку стягиваться. Полуприкрытая дверь широко распахнулась, и я замерла, как вкопанная. Передо мной стоял Дьявол во плоти, господин Воронцов собственной персоной. Раньше я не задумывалась, что моим отцом руководили более влиятельные люди. Я даже не подозревала, что завод являлся частной собственностью, и однажды жизнь сведёт меня с реальным хозяином огромного предприятия.

─ Что ты тут делаешь?

Я смотрела в холодные бесцветные глаза и не знала, как себя вести.

─ Работаю.

Воронцов развернулся ко мне спиной и направился к выходу.

─ Уволена. Можешь идти домой.

Я ушам своим не верила. Разве можно просто так уволить человека, который трудился весь день, не покладая рук! Сдаваться без боя я не собиралась.

─ На меня поступили жалобы, или я что-то сделала не так?

Мужчина остановился.

─ Это не обязательно. Комбинат принадлежит мне, и мне решать, кто будет тут работать, а кто нет. Ты не будешь.

─ Но как Вы узнали?

Суровое лицо немного развернулось в мою сторону, и я увидела хищный профиль. Боже, как шла хозяину его фамилия. Ворон. Вот кого он напоминал сейчас.

─ Слух о том, что дочь почившего генерального моет полы в гальваническом цехе, облетела завод моментально. Просто у меня не было времени проверить это раньше.

Я отпустила швабру, и она с гулким стуком ударилась о плиточный пол. Надо же было отпахать двенадцать часов впустую!

─ Ладно. Я пошла. ─ Скинув тёмно-синий халат прямо на пол, направилась к выходу, но мужчина схватил меня за руку и больно сжал кисть.

─ Моё предложение остаётся в силе. Ты приносишь кольцо, а я беру на себя все заботы по лечению твоей сестры, а после возвращаю вас в Англию.

Я вырвалась из цепких пальцев.

─ Второго кольца нет. Я была в обители. Отец забрал оба, а куда дел второе ─ никому не известно.

На мгновение Воронцов задумался и разжал пальцы.

─ Так и знал, что кольца хранились у монахинь. Ну, ничего, наверное, сейчас оставшееся лежит в банковской ячейке.

─ К которой у меня нет доступа. ─ Злорадно усмехнулась я.

─ Пока нет доступа. ─ Глаза хозяина превратились в узкие щёлки. ─ Но скоро ты вступишь в наследство. Я подожду. Я ждал долго, очень долго. Что значит каких-то шесть месяцев, по сравнению с десятилетиями бесплодных поисков!

Действительно!

Я не была уверена в существовании той самой банковской ячейки, но на уровне подсознания понимала, нужно тянуть время. А, пока то самое время тянется, что-нибудь обязательно удастся придумать.

─ Ладно, ─ Воронцов расслабился, ─ пока не получу вещицу, будешь отрабатывать лечение сестры. Завтра зайдёшь в мой кабинет.

Моё сердце больно сжалось, когда я подошла к кабинету отца, который теперь занимал совершенно другой человек. На двери приёмной всё ещё висела табличка «Генеральный директор. Птичка Дмитрий Михайлович». Но в той самой приёмной управлялась уже другая секретарша. Она высоко подняла брови, а я поразилась тому, как выглядит новая сотрудница. Высокая, стройная, но без признаков худобы, и очень сексуальная. Даже я почувствовала это. Нет, та самая сексуальность проявлялась не в показе женских прелестей и не в боевой раскраске лица, а, скорее, наоборот. Плотная белая блузка совершенно не просвечивала детали нижнего белья и была застёгнута на все пуговки. Юбка-карандаш, доходившая до середины колена, давала лишь намёк на приятные округлости. Минимум косметики, аккуратная причёска. Несмотря на то, что на ногах девушки красовались узкие лакированные лодочки на высоченной шпильке, двигалась она легко и грациозно. Так что в ней было такого особенного, что даже я открыла рот? Лёгкий флёр дорогих духов? Располагающая улыбка? Доброта в огромных карих глазах?

Я кашлянула.

─ Здравствуйте. Теперь Вы работаете тут? Вместо Вики?

─ Так получилось.

─ А Вика? Её уволили? ─ Я знала, каждый руководитель ищет секретаршу «под себя». Виктория, милая толстушка, проработала с отцом десять лет. Да, она не выглядела так безупречно, как новенькая, но отлично владела компьютером, обладала феноменальной памятью и иногда позволяла доводить до сведения начальника просьбы и жалобы подчинённых. Вика была нашпигована массой ценных качеств, но по внешним данным сильно уступала той, что заняла её кресло.

─ Вику никто не увольнял. Она сама подала заявление, как только узнала о трагедии. Поэтому Фёдор Алексеевич выписал меня, в срочном порядке, как говорится.

Выписал? Живого человека? Как такое возможно? Ведь эта девушка не являлась товаром интернет-магазина, книгой или милой плюшевой игрушкой.

─ Меня Ольгой зовут. Я помощник господина Воронцова, консультант по работе с общественностью. Но в сложившейся ситуации придётся молодость вспомнить.

Молодость? Сколько же Ольге лет? Впрочем, такой вопрос мог показаться нетактичным, и я прикусила язык.

─ А ты? Ты по какому вопросу? В бухгалтерию устраиваться пришла или к кадровикам?

Я пожала плечами.

─ Вообще-то, не далее, как вчера, я уже устроилась на работу уборщицей. Но… по-моему меня уволили. Я и сама не знаю. В общем, Воронцов сказал подойти к нему лично. Думаю, он ждёт меня.

Ольга снова выгнула брови, но задавать лишних вопросов не стала. Усевшись в кресло, нажала кнопку внутренней связи.

─ Фёдор Алексеевич! К Вам… ─ Она взглянула в мою сторону.

─ София Птичка. ─ Шепнула я.

─ София Птичка на приём пришла.

─ Пусть войдёт. ─ Раздался голос из трубки.

Я вздрогнула. Холодный, стальной, этот голос не обещал ни капли сострадания. Вдруг вспомнилось. «Я сделаю из тебя шлюшку. Как это звучит! Бывшая монахиня стала грязной шлюхой! Ты не покинешь свой замшелый городишко, пока твоя сестра прикована к кровати и не найдёшь работу. Я позабочусь. Так что, когда захочешь жрать, или когда твоей взбалмошной родственнице понадобятся дорогие операции, сама приползёшь ко мне. И кольцо принесёшь, как миленькая. Если нет, я буду забавляться с тобой, когда того пожелаю».

Нет, он не сделает такой чудовищной вещи. Это были всего лишь угрозы, не более чем. Ну, не зверь же он, в конце концов. Я машинально расправила юбку и пошла вперёд, заметив, как Ольга открыла рот от удивления. То ли моя фамилия так на неё подействовала, то ли моя решимость.

Сделав шаг, я попала в просторное помещение с огромным, отполированным до блеска столом. Как странно и непривычно видеть постороннего человека в кожаном кресле отца! Как больно озираться и не находить милых мелочей, принадлежавших папе. Исчезло семейное фото и картины, написанные для него другом-художником пару лет назад. И ещё. Аквариум. Шикарный аквариум с экзотическими рыбками, за которыми я так любила наблюдать, тоже исчез.