Купец велел своим людишкам убрать трупы. После короткого совещания решили, что на берег везти тела смысла нет — не похоронишь. Земля после холодов толком не отмерзла. Да и кто будет столько могил копать в отсутствии сподручного инструмента? Потому пузач, наконец представившийся Иваном, предложил англичан в море схоронить. Митька только пожал плечами — так, значит так. Потаскав тела на палубу, к их ногам привязали тяжелые ядра и побросали за борт. Что еще с ними делать? Вдобавок к уже найденным трупам холопы обнаружили несколько тел в каютах.

Рыбаки, которые по-прежнему не находили себе места, наблюдая за всем происходящим со стороны. Прикрываясь своей неграмотностью, они молчали. На любые вопросы отвечали сдавленными улыбками, не забывая кивать, что купцов очень забавляло. Впрочем, тем самым они быстро дали понять, что все вопросы следует задавать «русскоговорящему» капитану Митьке. Он как бы старший — с него и спрос. Митька не отказывался, сам назвался. Да и куда меньше вероятность ошибиться, когда говорит, точнее врет, один.

В момент, когда люди пузача уже вовсю таскали тела настоящих англичан на палубу, купцы решили осмотреться как следует. Особо купчиков впечатлил клад серебряных монет. Но разрешение на это испросили у Митьки.

— Мы посмотрим? — спросил пузач.

— Смотрите, — вяло согласился Митька, который мыслями был не здесь — думал, как свалить с корабля. Купцы-то уходить не собирались, им здесь как медом намазано.

Пузач долго вертел серебряные монеты в руках, рассматривая. Потом купцы разбрелись по трюму. Заглядывали в каюты, в сундуки, принюхивались к бочкам. У Митьки больше ничего не спрашивали. Судя по всему, увиденного им хватало вполне. Как вполне хватало и собственной оценки товара.

Наконец пузач первым завершил обход и направился к Митьке, привычно поглаживая бороду. Остановился напротив, склонил чуть голову набок, взглянул в глаза.

— Хороший у тебя товар, — изрек он.

— Плохой не возим.

— И куда везти собрался? Иль секрет?

— Секрет не секрет, а товар к Царю везем! — как на духу выпалил Митька, постаравшись так, чтобы слова прозвучали максимально внушительно.

— Угу… Слухай, немец, я тут походил, посмотрел, и есть у меня к тебе предложение одно.

Пузач Иван хищно улыбнулся.

Иван предложил Митьке чуть посторониться от остальных. Вроде как и разговор на корабле подслушать некому, но всяко лучше поостеречься. Выглядел купец крайне заинтересованным, прямо-таки загорелся. Ни следа не осталось от суеверного пузача с трясущимися руками. Для внушительности Иван даже поддержал Митьку за локоть, будто бы боясь, что тот денется куда.

— Поговорим, — повторил он.

— Выкладывай, любезный, коли на разговор позвал, — согласился Митька.

На секунду задумался, что сказал слишком уж витиевато для «англичанина», но исправлять было поздно.

— Слухай, — подбоченился купец, лицо которого сияло, на щеках горел румянец. — Тут дело такое, торг с рыбачками местными у нас был назначен на вчера, а мы, так уж получилось, припоздали маленько. Может, рыбачки прождали чутка, как с промысла воротились, да ушли. Рыбка-то у них быстро портится, и товар ходовой.

Настал черед Митьки послушно «угукать». Пузач врал. Какое там вчера, какое там припоздали маленько? Это купчики-то припоздали? Явились ни свет, ни заря, с утра самого, хотя обговаривали встречу на полдень. И рыбаки, разумеется, никуда не уходили, по понятным причинам, о которых Ивану неведомо. Но в глазах купца-то рыбаки пока не пришли. Куда ж они денутся с полными бочками рыбы, придут как миленькие. Нет, дело было здесь в другом — понять бы, куда клонит Иван.

— И вроде делать нам тут больше нечего, понимаешь, немец? — пожал плечами купец все с тем же задумчивым выражением лица.

— Допустим, — согласился Митька, постаравшись произнести это слово как можно более прохладным тоном.

Купец вдруг положил руку на плечо Митьке. Вторая его рука как бы невзначай легла на пояс, где висел кинжал.

— Может, мы сами вас куда надо сопроводим, без шума лишнего?

Митька покосился на рукоять кинжала. Внешне пузач не производил впечатления человека, умелого с оружием обращаться, но проверять не хотелось. Тем более, когда у купца достаточно людей, вполне владеющих оружием.

— Что скажешь? — Рука Ивана крепко сжала плечо рыбака. — Доставим в целости и сохранности, пылинки будем сдувать. Вы и так чудом не на дне Варзины, не рядом с другими братьями… Так что предложение самое то.

Намек был отнюдь не двусмысленным, Митька это понял сразу. Что стоило пузачу грохнуть «выживших» да утопить в реке с другими телами. И взятки гладки, и распоряжайся английским товаром как заблагорассудится. Купцы не рыбачки, которые не знают, куда товар продать. Эти бородачи английскому товару найдут применение в два счета.

Правда, тогда у купчиков не останется свидетелей, что это не они англичан перебили. Неплохой козырь, пожелай конкуренты Ивана потопить. Однако проверять на себе эти измышления Митьке не улыбалось.

— А может, рыбачки ваши еще придут? Может, вы раньше времени от торга отказываетесь?

— Не придут, — отрезал Иван, медленно качая головой.

Митька улыбнулся кончиками губ. Вот так бы и кинул Иван их артель, не произойди всего этого недоразумения.

— В общем, достопочтенный, рыбаки не рыбаки, придут не придут. Все это дело десятое. Я же вот что у тебя хочу испросить. Хм… Мы тут, значит, возвращаемся в Новгород торг вести, и я подумал, отчего бы нам не сопроводить достопочтенных англичан в город? Не помочь торг наладить? А? Что скажешь, капитан?

— Что сказать? Мне такие вопросы не с руки одному решать, на то команда есть. Давай мы малость посовещаемся, и я тогда уже сообщу.

Купец изумился, но ничего не сказал. На купцов эти морячки не похожи, чтобы с ними совет брать. Ладно, если ему так спокойнее — пусть совещаются, от Ивана точно не убудет. Кажется, капитан этот наживку заглотил, остается выждать, а потом подсечь.

***

Митька вернулся к своим рыбакам, вслух выдал какие-то неразборчивые слова — как бы по-английски. Разумеется, никто ничего не понял, потому что сами по себе эти слова ничего не значили, Митька попросту гугукал то, что пришло в голову. Благо купцы ничего не заподозрили. Однако, чтобы рыбачки поняли, чего Митька хочет, он с выражением кивнул на выход, чтобы Олешка и близнецы шли за ним.

Они вышли на палубу, которую, к удивлению, Митьки уже вовсю драили люди купца Ивана. Похоже, пузач настолько хотел выслужиться и понравиться «англичанам», что решил отмыть птичий помет и привести корабль в надлежащий вид. В трюме Митька оставаться не хотел. Еще не хватало, чтобы купчики, рыскающие по здешним закуткам, услышали русскую речь из уст Олешки и близнецов, прикинувшихся «ни в зуб ногой». Оказавшись на палубе, рыбаки прошли на корму, минуя купеческих людей, ползающих на четвереньках и с тряпками.

Все рыбаки были не на шутку напуганы и едва понимали, что происходит. По их затравленным взглядам Митька видел, что держатся они из последних сил. У Стеньки вон глаз дергается, Павлик губу кусает, прям зажевывает, разве что Олешка сдерживается, только вздыхает тяжело. Да что кривить душой, сам Митька едва понимал, куда вляпался и как теперь разгребаться, лопатой разве что. Он огляделся, удостоверившись, что на корме они остались одни. Но не успел ничего сказать, как рыбаки загалдели наперебой, шепотом разумеется.

— Митька, теперь-то точно ходить нам без головы, — зацокал Стенька, белый как снег, не помогал рыбацкий загар.

— Под что ты нас подвел! — вторил ему Павлик, под губой которого виднелись кровоподтеки — следы укусов.

— Вам лучше, чтобы нас того? — Митька демонстративно провел большим пальцем по горлу, имитируя движение ножа. — Чтобы нас прямо на корабле похватали? Так это запросто! Носы не вешаем!

— Так вот именно, что похватали бы, да и все! — зашипел Павлик. — Мы бы хоть объясниться смогли, отбрехаться. Теперь что?