— А так можно? Не знал, — не удержался Митька, подколол.

— Можно, — Семён не принял шутку, ответил более чем серьезно.

Митька слушал внимательно. Разговор действительно был содержательным и имел место хотя бы потому, что Семён впервые, так сказать, снизошел до обсуждения серьезных тем.

— Огорчу тебя, но мы ничем не сможем помочь. Ты лучше моего понимаешь, что я или мои люди бесполезны в Англии, По-ихнему мы не свяжем двух слов! Хочешь — ломай нам челюсти, отрезай языки, но даже тогда те, кто знал сэра Уиллоби, обнаружат обман. — сказал Митька, на всякий случай добавив: — Это наш Царь знает меня как купца из Англии, а там сэра Уиллоби знают в лицо. — Рыбачок досадливо развел руками.

Семён выслушал его возражение. Наверняка купец был к нему готов. Иначе у Митьки не вязалось, что Семён пришел просто излить свою душу, да еще и с такой охотой отвечал на вопросы. Нет, в загашнике имелось предложение, не зря купец так тщательно распинался, очерчивая расклад будущих свершений. И действительно, староста Ивановского сто озвучил его.

— Заключим сделку, — предложил он. — Выполните ее, отпущу. Сверху дам тысячу рублей, поделите так, как сочтете нужным. В честное слово вы не верите, но я готов подтвердить свои слова и выдать по пятьдесят рублей авансом каждому уже сейчас. Идет?

— Десять тысяч, — тотчас ответил Митька, еще даже не зная, о чем пойдет дальше речь. — По пятьсот рублей даешь сейчас. А мы дальше разберемся.

— Идет, — ответил купец, с секунду поколебавшись. — Правда, не знаю, как вы повезете такие деньжищи. Но это уже будет не моя забота.

— Я полагал, что твоя. Думал, что мы под защитой Ивановского сто, как вы Царю Иоанну Васильевичу обещали, — ввернул Митька.

— Договорились, — Семён вновь подтвердил, что согласен на выдвинутые условия. — Вы получите две тысячи рублей уже сегодня, по пятьсот на человека.

— Что надо делать?

— Открыть англо-русскую торговую компанию в Новгороде. Марию мы известим, что представляем интересы созданной капитаном в России торговой компании, и подтвердим сие грамоткой от Царя.

— Сейчас? — Митька приподнял бровь. — Помнится, Иоанн Васильевич говорил, что решение по открытию компании в Новгороде будет по результату посольства принято.

— Сейчас, — подтвердил Семён. — Мария должна знать, что у сэра Уиллоби здесь все схвачено и партнеры тоже определены.

— Получается, я в Новгороде останусь? — Митька приподнял бровь. — Как вы Царю сие объяснять будете?

— Нет, — покачал головой Семён. — С нами отправишься, какое же посольство без самого посла, Иоанн Васильевич не поймет.

— Так… а потом? Как в Англии быть?

— Потом щи с котом, — подмигнул Семён.

— Это как? — Митьке было не до шуток.

— Отпустим вас с рыбаками в Англии и поминай как звали, — не задумываясь ответил Семён. — Идет?

— Погоди, а Царице ихней что скажешь?

— Скажу, что сэр Уиллоби в Новгороде остался, дела налаживать.

— С чего бы тебе Мария тогда поверит?

— Как с чего? Мы на английских кораблях придем. Ну и грамотка от Иоанна Васильевича тоже есть. По рукам?

— Но ведь вскроется!

Митька не спешил жать новгородцу руку. Семён только многозначительно улыбнулся.

— Да и с чего бы вам нас в живых оставлять и не убить еще до приезда в Новгород? — спросил Митька.

— Хотя бы с того, что, если помрут у нас в экспедиции англичане, Царь Иоанн Васильевич не поймет, а так — с глаз долой из сердца вон. Да и англичане другого Уиллоби пришлют, доверия к нам еще нет, — подмигнул купец. — А так твоя подпись царю знакома.

— А потом? Они ведь и потом пришлют, когда я «помру».

— Потом все работать начнёт, — уверенно ответил Семён. — Вряд ли Марии или Иоанну Васильевичу будет интересно, кто управляет компанией, когда торговля между двумя странами идет и процветает. О сэре Уиллоби все сразу забудут, это уж поверь.

Митька промолчал. Ответа на свой вопрос он не получил. Но руку Семёну подал.

***

Разговор был закончен. Рыбачки изредка перекидывались ничего не значащими фразами — все всё понимали без лишних слов. Семён не соврал, и примерно через час после их беседы, закончившейся заключением сделки, наемнички принесли в зал ровно две тысячи рублей, как было сказано. Другое дело, что деньги так и остались лежать на столе, куда их свалили. Много денег, столько никто из присутствующих раньше не видал.

Близнецы, которым не удалось толком поспать предыдущую ночь, — всё ожидали, когда Митька придет в себя и проснется, — теперь то и дело засыпали, но просыпались от каждого шороха. Понятно почему — было неспокойно и нервы у всех были на пределе, натянутые как струна. Олешка тоже чутка вздремнул, а потом, проснувшись, долго лежал, не вставая, и пялился в одну точку на потолке. Закончив с этим, он принялся расхаживать по комнате из угла в угол. Жутко раздражало, но если это поможет снять напряжение старому рыбаку, то пусть. Митька тоже решил дать себе отдохнуть, выбросил силой из головы все мысли и, не зная, чем себя занять, считал про себя до ста и обратно. Наверное, следовало вздремнуть перед поездкой, неизвестно как все там обернется, но сна не было ни в одном глазу. Да и счет как-то сразу не задался. Он несколько раз сбивался, сначала дойдя до сорока семи, потом до тридцати шести, но начинал счет заново. Все потому, что мысли о заключенной с Семёном сделке не выходили из головы.

Он пожал Семёну руку, закрепив сделку. Он принял предложение купца, хотя, когда за оным закрылась дверь, рыбачок осунулся. Он не стал брать время на подумать, потому что это время ничего бы не изменило, разве что ожидание принесло бы дополнительное напряжение. Он прекрасно понимал, что Семён своим предложением пытался сделать действия рыбачков предсказуемыми и понятными. Хотел, чтобы те не дергались и послушно, без проблем сидели в Москве, не привлекая к себе лишнего внимания и не ставя под угрозу лихой план Ивановского сто. А потом так же без шума вели себя в экспедиции. План, надо сказать, шикарный. Если все у купцов получится, то деньги снова польются в Новгород рекой прямо по Волхову.

Однако Митька знал, что никакой реальной сделки между рыбаками и купцами не было и быть не могло. Как только рыбачки перестанут быть нужными купцам, с ними расправятся тотчас. Например, выкинут с моста в реку или отравят… да существовала тысяча и один способ, как отправить человека на тот свет. Будь иначе, и Семён не согласился бы на десятикратное увеличение суммы выплаты рыбакам, причем сделал он это без всякого торга в свою сторону. Купцы, обычно трясущиеся над каждой полушкой, удавились бы, но никогда не заплатили бы подобную сумму, даже если бы заработали больше оной в десятки раз. Но Семён пообещал выплату не глядя и еще выдал аванс, хотя он значительно превосходил его первоначальное предложение.

Почему?

Митька считал, что только лишь из-за того, что никто им ничего платить не собирался. Зачем деньги мертвецу? Понятно, что Семён обещал сохранить им жизнь, но в любой момент оставшийся на самом деле в живых «сэр Уиллоби» мог «воскреснуть», что ставило под угрозу всю задумку Ивановского сто. Ничего подобного Семён позволить себе не мог. Вот почему это рукопожатие было не имело никакого значения. Да еще и заключенное тайком. Для рыбачков же это был компромисс, который позволил получить самый ценный ресурс — время.

Несмотря на достигнутую договоренность, наемнички никуда не ушли. Так и стояли у входа, теперь уже в количестве трех человек, и все вооруженные. Купцы пусть и не напрямую, но четко давали понять, что очередная попытка бежать не закончится ничем хорошим. Вариант сбежать отпал снова. Теперь, когда все карты оказались вскрыты, рыбачкам не дадут шагу ступить без сопровождения, поэтому следовало искать другие варианты…

Чтобы выдвинуться из Москвы, Семён и другие купцы решили ждать снега, о чем стало известно следующим днем. По-другому никак, хотя всех, включая самих рыбачков, так и подмывало скорее убраться подальше из Москвы. Купцам для того, чтобы скрыться подальше от государева взора, рыбачки же изнемогали, потому что ожидали развязки, хотя никто и не верил в достигнутые с Семёном договоренности. Как бы то ни было, пришлось еще некоторое время посидеть в Москве.