Митька, готовый к такому повороту, кивал в такт словам Семёна, пожимал плечами, не забывал вздыхать полной грудью. Мол, так все оно и есть, ты кругом прав, вон как все угораздило, что сам не рад. Семён вроде бы верил. Зря, что ли, готовился рыбачок и по ночам не спал, план вынашивал? Купец был не из простаков и совсем легко на легенду не поведется. И сейчас наверняка задавал самому себе вопросы и рассуждал. С чего бы вдруг англичанин от товара захотел избавиться? Вдруг порченый или еще чего? Мало ли в деле купеческих рисков, что можно прогореть. Сукно тоже моль могла поесть, вино могло скиснуть, а олово… олово стабильно. Всяко надо сундуки и бочки перебирать. Однако Митьке нравилось думать, что староста клюнул. Будто Семён — рыба, а сам Митька — рыбак, желающий выудить рыбешку получше. Такая сама в сеть не пойдет, ловить на удочку надо, но стоит немного подразнить, и рыбка крючок заглотит. Останется подсечь — дело техники. Но — да, Митька был рыбаком, а был ли рыбой купец?

— Какой человек захочет терять прибыль? — продолжил Митька, делая такую мину, что по всему его виду было видно — от данной ситуации он не испытывает восторга. — Речь не обо мне, а о делах короны, которую я представляю.

— Неужто Царь тебе сказывал продавать товар в полцены? — несколько удивился Семён.

— Если бы, — горько улыбнулся Митька, слегка замявшись. — Когда выходил я, был один Царь. Ныне уже другой. И не Царь, а Царица. Ченслор же уже отбыл в Англию. Приедет. Договорится обо всем. Вперед меня. А Царица не мастерица, к ней просто не подойдешь. И переиграть все непросто будет. Оттого я и хочу поскорее в Англию воротиться, чтобы успеть за торг с Новгородом сговорить. В этом вижу выгоду не токмо для вас, но и для короны. Потому и хочу товар скорее продать да в путь-дорогу отправиться. Тут потеряю — там найду. И найду больше…

Митька долго думал над тем, как оправдать свою поспешность. И решил остановиться на понятной для любого купца логике. Намекнув на то, что если Ченслор сможет первым договориться с монархом, то им ничего не светит. И ему ничего не светит. Не здесь и сейчас, а в плане навара барышей с регулярной торговлишки. Другими словами, он потеряет возможность год за годом загребать жар от вождения кораблей на Русь.

В этот момент их заметили ганзейские купцы.

— Пялятся, собаки, — усмехнулся Семён.

У него, как и у многих новгородцев, к ганзейцам были вопросы, ибо дела они свои вели не всегда чисто. Во всяком случае, те, что приплывали из Ливонии.

— Цепкие ребята, — кивнул Митька, соглашаясь; хватку ганзейцев он хорошо помнил по Пскову.

— И ты не пошел к ним, а мог, — вернул внимание Митьки Семён. — А значит, твои слова о доверии не пустые слова, поэтому скажу как на духу. Предложение у тебя что надо. Будь другое время, еще несколько лет назад, и я бы согласился, не раздумывая. Даже товар бы глядеть не стал. И способ, как у тебя товар купить, изыскал бы, не дожидаясь грамотки государевой. Через тех же ганзейцев все оформил бы.

— Так почему не сделать? — тут же выпалил Митька, забыв о всякой паузе.

— Сейчас не получится, капитан, — сказал Семён. Митька хотел услышать в его голосе сожаление, но его там не было и близко. — Во-первых, с ганзейцами отношения уже не те. Во-вторых, мы, купчики, люди государевы и все по закону делаем, Царя-батюшку не обходим.

Семён медленно, демонстративно загнул палец на растопыренной пятерне. Следом загнул второй, продолжил перечисление:

— В-третьих, всякого, кто поступает иначе, мы не приемлем и наказываем. Ибо нам за то ответ держать. А в-четвертых — ты доверяешь мне, капитан?

— Доверяю, — подтвердил Митька.

— Тогда оставь на хранение нам свой груз. — Семён так и держал выставленной перед собой руку с загнутыми четырьмя пальцами. Он смотрел рыбаку прямо в глаза. — За товаром твоим я буду в ответе лично. Портиться там нечему, полежит чутка. Тебе же всяко рублем не ударит, потому как вернешься — все продашь, как раз разрешение от Иоанна Васильевича получим. Дело?

Митька почувствовал, как внутри все сначала похолодело, а затем и рухнуло. Как же ловко все обыграл новгородский купец, совершенно незаметно сломав стройный план рыбачка, который тот считал едва ли не идеальным. А ведь Митька рассчитывал, что еще чуть-чуть поторгуется, что сбросит цену, причем он готов был уступить куда ниже названной первоначальной цены. Но после сказанных Семёном слов любой торг становился неуместным. Слишком весомы были доводы старосты Ивановского сто.

При этом было понятно, что Семён лукавит, называя себя государевым человеком, чтущим и исполняющим закон. Это купец-то, привыкший к новгородским вольностям, которые власти не могли изжить до сих пор. Ну уж нет, Митька в жизни не поверит, сколько бы Семён пальцы ни загибал. Здесь было нечто другое. И ни о каком доверии не шла речь…

— Да и с чем ты сейчас к Царице своей поедешь? — вырвал Митьку из размышлений Семён. — Договоренностей у нас с тобой нет. Ну нет у меня полномочий от имени Царя-батюшки разговор вести и разрешение на торг на земле русской давать. А мы именно за тем, чтобы это разрешение получить, в Москву посыльного отправили. И не кого-нибудь, а Федотку послали, товарища моего, поэтому проблем с выдачей разрешения не будет. Он кого угодно заболтает, и у Царя бывал. — Семён подтвердил догадку Митьки о личности делегата, отправленного к Царю. — К тому же накануне в Кремль приезжал купчий из твоей экспедиции, и неизвестно, как разговор Иоанна Васильевича и Ченслора прошел. Власть в Англии сменилась, самое время договоренности новые заключать. Быть Ченслору главным английским купцом на Руси, если покажет лучший, чем ты, результат. А ты ведь не захочешь ехать к Марии с пустыми руками?

Митька поежился, Семён ловко загнал его в тупик, не отвертеться. Купец объяснил для себя уныние собеседника как сожаление о возможной потере капитаном статуса.

— Ладно, будет, чего мы все о плохом заладили? Хорошие новости у меня тоже есть.

— Какие? — не вытерпел Митька.

— Федот воротится со дня на день с ответом, — умиротворяюще сказал купец — К тому же отнюдь не Ченслор, а ты являешься послом Англии на Руси, по крайней мере пока. И Иоанн Васильевич будет охотней тебя слушать и решение правильное примет, по существу… Для того и грамотку составляли, — добавил Семён после некоторой паузы.

Слушать? Митька нахмурился. Что значит слушать? Он не собирался на прием к Царю, чего не хватало. Чтобы Иоанн Васильевич все мигом раскусил? С настоящим англичанином-то пообщавшись, представление об Англии имея. Да он казнит Митьку сразу же. Никаких приглашений на прием Митька не намеревался принимать. От Федота он ждал исключительно разрешения на торговлю.

— Выборного мы за тем и отправили, чтобы Царь нашего Федота выслушал и дал добро на торг, а тебя в Кремль вызвал. Подожди пару дней, Федот воротится.

— Ну а если воротится без результата? — спросил Митька.

— Если не будет вестей хороших… Что же, тогда и подумаем что к чему.

— Договорились, — выдавил Митька, больше нечего было сказать.

На этом разговор был закончен, и если кому-то удалось реализовать свой «план», то это был Семён. Митька потерпел неудачу, оттого удрученный, погруженный в свои размышления, он покинул сторону Торга. Приходилось признать, что для конкуренции с такими людьми, как купцы Ивановского сто, следовало многому научиться.

За осмотром товара, разгрузкой и разговором со старостой прошел день. Темнело, и Митька, дабы перевести дух, остановился на Великом мосту, в этот час все еще оживленном. В дом возвращаться не хотелось, просто потому что рыбак понятия не имел, как объясняться с Олешкой и братьями-близнецами. Они верили в него, а Митька вот так опростоволосился. Как закрутилось-то… Единственный выход, на который рыбак рассчитывал, и тот не сработал.

Эх… Митька вздохнул. Тут еще и товар англичан находился на складе у Семёна. Рыбачок ждал, когда Семён проявит себя? Проявил, причем настолько умело, что за шахом сразу последовал мат.