Попробовал вступить в союз с Дамаском, но в это время ему перекрыли все же поставки продовольствия, а к городу приплыл из Европы Бертран, старший сын графа Сент-Жилля.

И не один, а с сорока провансальскими галерами и 4 000 рыцарями и сержантами на борту. В Тортосе его права признали. Не без помощи короля Балдуина I, поддержавшего Бертрана в противовес Гильому Иордану, ориентировавшемуся на Антиохию.

Граф Серданский обратился к антиохцам, а Бертран к королю Иерусалимскому, потребовав королевского суда, и объявив себя вассалом короля. Балдуин I, немедленно заявил, что отныне Бертран и его владения находятся под его защитой, и прислал подкрепление, после чего летом 1109 года город, наконец, взяли, а Бертран получил титул графа Триполи, держащего лен от короля Иерусалима… но об этом еще будет случай поговорить.

А пока посмотрим на остальных.

Когда граф Сент-Жилль оставил Балдуина I и пошел обретать Триполи, король с сопровождающими лицами отправился дальше.

Вообще-то, двигались они в Иерусалим, на экскурсию и праздновать Пасху, а часть сразу после мероприятий планировала из порта Яффы отбыть на родину. Как раз наступало время прихода весенних караванов судов из Европы (второй рейс штатно происходил только в августе). Но терять потенциал туристов в латах было бы нерационально, да и опасно — те могли самостоятельно начать приискивать сувениры вокруг. И ничего не сделаешь, уплывут ведь потом, что им последствия и тонкие королевские расчеты?

Расчет же выглядел просто: по дороге из крупного имелись не подчиняющиеся франкам зажиточные города Бейрут, Сидон и Тир, которые в принципе, привести под руку Балдуина общими с туристами силами не мешало бы. Но имелся минус. Города со времен финикийцев славились как пиратские логова, по этой причине с тех же времен неплохо укреплялись, причем за укреплениями, в силу профессии заинтересованные, и в силу ее же — разбирающиеся в предмете жители, внимательно и неустанно следили. На это у них деньги были. Быстрой победы потому ожидать не стоило, а играть «вдолгую» никто, начиная с самого короля, не хотел.

С другой стороны, проходя мимо с этакой силищей (только новичков с Балдуином шло около двух с половиной тысяч конных и шесть тысячи пехоты, а ведь были еще и ветераны), напомнить о себе стоило. Этим и занялись, как и во время первого похода, с частичным успехом. Бейрут и Сидон откупились, позволив королю невзначай подчеркнуть свою власть (дань же платят) и в определенной мере снизить желание грабить все окружающее у войска, раздав золото.

Тир платить ничего не стал, вежливо, но твердо сославшись на удачное для обороны расположение города и крепкие стены. Спорить с фактом сложно, и тирцев в очередной раз оставили в покое.

А вот далее по побережью лежал город Акра. Как писал Гильом Тирский: «Этот город возвышается на берегу моря, на земле, которая зовется Финикия. У него есть гавань, весьма надежная и защищенная крепостными стенами, но корабли могут в полной безопасности бросить якорь и вне стен. Город находится между горой и морем. Земли там плодородные, хорошо обработанные, на них произрастает превосходная пшеница». Левант и Сирия вообще страна в немалой части горная, и на тот момент внутренние пути в ней были немногочислены и трудны, за исключением узкой полосы вдоль моря.

Как это в источниках:

Чистая правда, но если крепостью Акра стала еще в античные времена, то приличный порт там построили только арабы в IX веке, после чего началась эпоха процветания города. Арабы сделали Акру главным морским портом Палестины, построили огромные корабельные доки, вторые по значимости после Тира в Леванте. Именно там строились суда, на которых арабы завовевали Кипр, Сицилию и часть Италии. На 1102 год Акра наряду с Латтакией и Триполи являлась лучшим портом всего сирийского побережья, при этом портом в основном торговым, и хоть город и не выделялся пока богатством на фоне остальных, бедным его назвать нельзя было.

Латтакия принадлежала Византии, а путь к ней лежал через Антиохийское княжество. Триполи осаждал граф Сент-Жилль, и королю, буде он пожелает иметь приличный порт, выбора строго говоря, не оставили. Балдуин I порт, естественно, желал. И в качестве достойной цели для гуляющей компании Акра смотрелась лучше всего. Удобный порт наглядно полезен и отъезжающим, трофеи есть, защищен не так сильно, к тому же не до конца восстановил укрепления после осады двухлетней давности, когда взять город пытался Готфрид Бульонский, умерший в процессе и осаду потому не закончивший.

Вот Акру королевская рать и осадила.

Ко времени осады подоспел и генуэзский флот, с которым Балдуин заключил привычную сделку: за помощь с моря. Блокада являлась непременным условием победы, без нее крепость могла получить помощь от соседей. Генуэзцы получали треть доходов от ввозных пошлин и таможни Акры (сбор с цепи), торговую улицу, где они имели право своего суда, свою церковь.

Осада продлилась всего три недели. О разнице подходов к сдавшемуся Арсуфу и взятой штурмом Кесарее все помнили, войск и кораблей у короля, очевидно, хватало, и перспектива обороны выглядела непривлекательно. Не имея возможности получить подкрепление от Фатимидов, город сдался, испросив такие же условия капитуляции, как в Арсуфе. Балдуин согласился и даже позволил мусульманам остаться в городе — за уплату налога с каждой головы, конечно.

Впрочем, из-за присутствия слишком многих не вполне подчиняющихся королю людей с мечами, совсем уж как в Арсуфе не вышло. Как писал хронист: «хотя свободный отход был гарантирован всем защитникам и жителям, которые хотели покинуть город, и им было позволено взять с собой движимое имущество, многие из них при выступлении из города претерпели жестокие расправы от франков. Франки также грабили сам город».

Не отстали и генуэзцы: «Генуэзцы видели, как [мусульмане] со всей их домашней обстановкой выезжали из Акры… Сокровища увозили с собой…, тогда генуэзцы убивали жителей и лишали их золота, серебра, пурпурных тканей и других ценностей».

Как отмечал Альберт фон Аахен, «…бойцов королевской армии обуяло огнем корыстолюбия и они участвовали в оргии грабежа, которая стоила жизни примерно 4 000 жителей и защитников Акры».

Насчет 4 тысяч, все же, преувеличение, но внедогорной грабеж действительно был, и Балдуин ему не так чтобы препятствовал. Хотя сам и подчинявшиеся ему рыцари не усердствовали, сдерживались.

Франки сделали Акру главным портом Иерусалимского королевства, через нее шла основная торговля между Левантом и Европой, и Акра в скором времени по богатству и благосостоянию стала соперничать с Венецией и Пизой, хоть до Александрии и не дотягивала.

Пока делили добычу, улицы и фьефы в Акре, праздновали Пасху и катались в Иерусалим, отмечали «отвальную» первой партии уезжающих, наступил май, а в столицу прилетела весть из Рамлы. В Аскалон из Египта прибыла, как и год назад, новая армия Фатимидов. На этот раз ею командовал сын визиря аль-Афдаля, Шараф аль-Маали.

Египтяне снова двинулись на Рамлу, ввязались в бой с пятнадцатью рыцарями, охранявшими ее небольшую укрепленную башню, и совершили набег на Лидду.

Время, конечно, было вовсе неподходящее, но войска вышли из Каира заранее, и падения Акры предполагать не могли. Визирь Египта учел неудачу прошлогодней попытки, но посчитал, что вопрос только в размере «больших батальонов», и отправил по весне сборную команду вновь в Аскалон.

Балдуин I в это время находился в Акре, провожая первых отъезжающих в Европу и собирая местных вассалов. Заимев мощный латно-оружный инструмент, король рационально намеревался немедленно начать им пользоваться, не кормить же бесприбыльно? Куда планировался поход изначально вопрос темный, но подвернувшееся нападение египтян повлекло за собой вынужденно срочный, простой оперативный замысел — разбить во встречном сражении экспедицию аль-Маали, после чего развить наступление на Аскалон с взятием этого ключевого укрепленного пункта.