Может, эти огни зажгли Владыки? Может, несмотря на Проклятие, они решили ободрить и поддержать нас? Мне хотелось верить в это!
Восторг был столь велик, что не мог удержаться внутри. Я не заметила, кто запел первым. Голоса наши подхватили песню, согласным хором взмыли в небо, навстречу чудесному сиянию. Хвала Свету сложилась сама — так прекрасен он был после многих и многих сумеречных дней!
Глаз не оторвать было от игры красок в небесах! Забыв о голоде и усталости, мы любовались ею и пели, пока волшебный свет не угас. Лишь тогда мы разошлись на ночлег, воодушевленные добрым предзнаменованием.
Однако небесное сияние не сделало наш путь легче.
Утром перед выступлением Лорды собрали всех выслушать предупреждения Тамуриля. Тот напомнил, что отныне мы будем идти не по твердой земле, а по льду над морской пучиной, не везде надежному и прочному. Нам следует внимательно смотреть под ноги, чтобы не провалиться в прикрытую снегом яму или трещину и не оказаться вдруг в ледяной воде. Впереди пойдут разведчики, которые будут выбирать наилучший путь. Остальные должны придерживаться их следа. Не стоит разбредаться даже на ровном поле, и уж тем более — среди нагромождений вздыбленного льда. Иначе мы рискуем разделиться и не поспеть друг другу на помощь, если с кем-либо случится несчастье. Кроме того, вряд ли мы будем в конце каждого перехода собираться всем народом, для этого может просто не найтись подходящих мест. Тогда останавливаться на отдых придется прямо на тропе, по знаку идущих впереди. И во время всего путешествия необходимо беречь пищу и топливо — неизвестно, когда мы дойдем до цели и будет ли у нас случай пополнить припасы.
Обстоятельная речь Тамуриля показалась мне довольно скучной: зачем снова и снова растолковывать очевидное? Мы набрались уже довольно опыта, чтобы знать, как вести себя в пути. И еще — если мы, Третий Дом, будем следовать этому порядку, то наверняка не заблудимся, но и славы первопроходцев нам не видать. Мы так и будем плестись по следам Второго Дома. Вот уж незачем лишний раз напоминать об этом!
Когда Тамуриль закончил свои наставления, мы бодро двинулись вперед по искрящейся под звездами равнине. Волокуши скользили легко, слой рыхлого снега был неглубоким и не затруднял ходьбу, да вдобавок идущие впереди умяли и уплотнили его, проложив широкую дорогу.
Сначала дорога шла прямо на восток, лишь изредка огибая огромные ледовые скалы. Потом изгибы и повороты стали чаще: на ледовом поле появились бугры и холмики, которые проще было обойти, чем перетаскивать через них поклажу. Вскоре среди них стали попадаться крутые, лишь отчасти присыпанные снегом груды льда. Льдины в них, помутневшие, исцарапанные и иссеченные, торчали дыбом, вкривь и вкось наползая одна на другую.
Что за исполин выворотил и перемешал их?
Кое-где верхние льдины были вымазаны темным. Пятна эти резко выделялись на общем светло-серебристом фоне.
— Смотри-ка, не замело! Это наши вехи, — обрадовался Ниэллин.
— Чем же вы красили лед? — спросила я.
Алассарэ сделал суровое лицо и произнес мрачно:
— Кровью!
— Что за ерунда! — Ниэллин с удивлением оглянулся на него. — Это чернила. Айканаро догадался взять с собой немного.
— Эх ты! Испортил шутку, не дал девиц напугать, — огорчился Алассарэ.
— Придержи язык, — строго одернул его Лальмион. — Еще напророчишь сдуру… шутник!
Тот с притворным раскаянием вздохнул. Да, дурные пророчества были нам ни к чему. И без них мы заметили, что дорога становится труднее, хоть разведчики и выбирали для нас наилучший путь.
Ледяные груды вздымались все выше, теснились по обе стороны тропы. Ровный, плотный снег под ногами сменился буграми и ямами, будто мы шли по беспорядочно наваленным большим камням. Но это тоже был расколотый на куски, перемешанный лед, будто вспаханный, а потом заново смерзшийся. Снег, обнажив торчащие углы льдин, спрятал ямы между ними. Мы то и дело оступались и спотыкались — даром, что старательно смотрели себе под ноги. Волокуши тоже будто потяжелели и так и норовили зацепиться за острый ледяной выступ или застрять в какой-нибудь щели.
Еще хуже стало, когда кучи битого льда объединились в гряду, протянувшуюся поперек нашего пути. В три-четыре роста высотой, крутая и скользкая, с торчащими тут и там острыми закраинами льдин, она была бы препятствием, даже если бы мы шли налегке. Перетаскивать через нее поклажу казалось непосильным делом!
Пробираясь вдоль гряды, мы замедлили шаг, потом вовсе остановились. Надо было дождаться, пока разведчики найдут место, где можно пройти с грузом. Мы расселись было на волокушах, чтобы передохнуть, да не тут-то было! Без движения сразу чувствовался холод. Ветер, который до этого разве что остужал разгоряченное лицо, теперь щипал щеки и нос, пробирался под капюшон и застежки, потихоньку выдувая тепло из-под одежды.
— Не больно-то помогают нам ваши вехи, — проворчала Арквенэн. — Как вы их ставили, что они завели нас в тупик?
Она совсем замерзла, пока сидела, и теперь, отвернувшись от ветра, топталась возле волокуши.
— Мы ставили их где надо, — возразил Алассарэ. — Только они попрятались, уползли — лед-то не стоит на месте!
— Шутишь!
— Ничего подобного!
— Алассарэ прав, — подтвердил Ниэллин. — Видите, во-он там, снизу, пятно? Тот бугор завалился. И там был проход, а теперь нет.
Действительно, неподалеку из-под основания гряды высовывалась испачканная чернилами льдина. В нагромождениях рядом с ней лед был гладкий и прозрачный, ветер и снег еще не оставили на нем следов.
Час от часу не легче! Выходит, лед здесь вздыбился не вдруг и не сразу, а по-прежнему время от времени топорщится и ползет. Интересно, часто ли такое случается? И что будет с теми, кто окажется среди пляшущих льдин?
Ох, лучше этого не знать!
Тиндал и Элеммир, наскучив бездельем, влезли на узкий гребень ледовой гряды. С трудом удерживая равновесие под порывами ветра, они огляделись по сторонам — и соскользнули вниз. Лица у них уныло вытянулись.
— То же самое, — махнув рукой, сказал Тиндал.
Когда наконец мы перетащили волокуши через гряду в месте, где она была чуть ниже, глазам нашим предстала ещё одна, идущая наискосок от первой. За нею виднелся зубчатый гребень следующей.
Мы попали в настоящий лабиринт и брели в нем след в след, то и дело останавливаясь и подолгу дожидаясь, пока разведчики найдут проход или сами заровняют склон и сделают перелаз. Такая неспешная ходьба была муторнее любого бега!
Сулиэль и Соронвэ скоро заскучали, ведь им не разрешили ни карабкаться на гряду, ни рыться в заснеженных ямах, ни кидаться ледышками.
— Я заме-е-рзла!.. Хочу к ба-а-тюшке! Почему он уплыл так далеко-о? — ныла Сулиэль, плетясь за матерью.
— Терпи, — обрывала ее Арквенэн сурово. — Батюшка нас ждет. Бери пример с Соронвэ — он не жалуется!
Соронвэ вместе с Тиндалом усердно толкал волокушу, которую тянул Элеммир.
— Мне не холодно, я работаю! — важно подтвердил Соронвэ. — Когда работаешь, не скучно!
Сулиэль схватилась было за ремень волокуши и принялась помогать Элеммиру тянуть ее, но скоро устала. Тогда Элеммир посадил обоих детей сверху поклажи и повез, вскинув голову и высоко поднимая ноги — точь-в-точь норовистый конь! Жаль, скоро начались такие буераки, что дети попросту свалились с мешков…
Так мы и брели, поворачивая то направо, то налево, то продвигаясь вперёд, а то и отступая назад. Позади над ледяными гребнями маячила могучая стена берегового ледника, и, сколько я ни оглядывалась на нее, она не отдалялась. Мы шли весь день и большую часть ночи, отмерили по льду тысячи и тысячи шагов, а отошли от берега всего ничего!
Мы уже чуть не падали от усталости, когда впереди над ледяными грядами взлетела горящая стрела — знак остановиться на ночлег. С каким облегчением я выпустила постромку волокуши! Но радоваться отдыху рано — надо было разгрузить волокушу, найти место для укрытия, разжечь огонь, натопить воды, размочить мясо… Покончив с делами и перекусив, мы заползли в свои норы и уснули каменным сном — даром, что в бока нам сквозь шкуры и одеяла впивались острые ледышки.
