Он вновь обратился к толпе на площади:

— Нолдор! Братья мои и сестры — пусть не по крови, но по духу! Просторы огромного мира ждут нас! Чему внемлите вы: голосу прислужника Владык — голосу трусости и лени? Или голосу доблести и чести — голосу ваших сердец?

— Я не трус и не прислужник! — гневно вскинулся Турукано. — Не смей называть меня так, ты, брат моего отца… алчный безумец!

Вспыхнув, Феанаро шагнул к нему, все еще с обнаженным мечом в руках, Нолофинвэ кинулся навстречу, закрыв собою сына.

Мы ахнули…

Неизвестно, что случилось бы, если б между ними не встал безоружным Лорд Арафинвэ; золотые волосы его блеснули в свете факелов.

— Стойте, — призвал он.

Его негромкий голос был слышен не хуже крика:

— Не позволяйте здесь и сейчас случиться злу. Не Морготу ли на пользу пойдет оно? Феанаро, брат мой, напрасно ты пугаешь нас Владыками — еще ни в чем не ущемили они нашей свободы, не ущемят и впредь. Нолофинвэ, брат, не держи обиды на Феанаро — всех нас постигло несчастье, но его горе большее, ибо отец был ближе ему, нежели нам… Или мы затеем свару, едва стих погребальный плач?

Слова младшего брата остудили гнев старших и даже как будто пристыдили их — оба отступили, склонив головы. Феанаро убрал меч в ножны.

Тем временем между детьми Лордов завязался спор. Финдекано и Артанис наперебой говорили что-то, указывая на сыновей Феанаро. Те в подтверждение кивали. Артафиндэ, сжав губы, отрицательно покачал головой, Артаресто в раздражении отвернулся. Младшие сыновья Арафинвэ перешептывались, взявшись за руки... Среди близких родичей не было полного единомыслия.

Феанаро опять принялся уговаривать и убеждать. Вновь и вновь говорил он о бездействии Владык, о тоске и безнадежности, что навеки поселились в затемненном Валиноре. О просторах Средиземья, которые расцветут и украсятся под нашими руками более, нежели земли Амана. О святом нашем долге вырвать из рук Моргота Сильмариллы — освободить благодатный Свет, чтобы он, незамутненный и непорочный, беспрепятственно изливался на принадлежащие нам земли… Такая сила была в его речах, такой огонь во взгляде, что даже домоседы решились отправиться в дорогу, даже музыканты захотели ощутить в руках тяжесть оружия, даже в самых робких сердцах затеплилось предвкушение сражений и побед.

Наконец Феанаро вопросил громко:

— Нолдор, народ мой! Братья мои и сестры! Со мной ли вы? Готовы ли вступить на мой путь — путь свершений и славы?

— Да-а-а! Готовы! Веди нас! — вскричало в ответ множество голосов.

Нолофинвэ и Арафинвэ промолчали, как и старшие их сыновья, но это уже было не важно — Феанаро склонил на свою сторону большинство. Улыбка торжества озарила его лицо. Воздев руки в благословляющем жесте, он воскликнул:

— Благодарю вас, друзья! Клянусь, вы доверились мне не напрасно, и деяния наши войдут в легенды! Сейчас же идите по домам, готовьтесь к походу! Но не затягивайте приготовления — я выступаю через круг звезд и не буду ждать отставших!

Толпа разразилась одобрительными возгласами. Едва они стихли, собравшиеся начали расходиться. Некоторые шли с задумчивым, озадаченным видом; лица других, напротив, были оживленными и радостными, как будто все наши беды остались уже позади.

— Тинвиэль, пойдем скорее! — поторопила меня Арквенэн. — А то я не успею собраться. Не помню, куда я прибрала охотничье платье? Попробуй, разыщи что-нибудь в этой темнотище!

Я кивнула. Моя дорожная одежда тоже пряталась на дне какого-то сундука — вспомнить бы, какого… Но беспокоило не это: я чувствовала странную растерянность, как будто мысли мои раздвоились и тянули в разные стороны.

Обещавшая войну клятва Феанаро пугала. В то же время меня вместе со всеми охватило горячее желание раздвинуть границы привычного — уйти прочь, увидеть новые земли, самой прикоснуться к неизведанному… Здесь наш дом давно построен, сад взращен руками родителей. Значит, мои руки будут вечно пребывать в праздности? Неужели у нас — и у меня — нет права заложить новые сады, построить новые дома, возвести города на просторах ничейных земель?

И ведь нам не придется ради этого ссориться с Владыками. Что бы ни говорил Феанаро, я верила матушке и Лорду Арафинвэ. Владыки не станут вмешиваться в нашу жизнь против нашей воли и не лишат нас свободы. Ну, а война с Морготом… Может, все не так уж и страшно? В конце концов, Феанаро — искуснейший из нашего народа. Наверняка у него есть задумки, как заставить Моргота вернуть Сильмариллы. Разве дал бы он такую клятву, если бы не знал, как исполнить ее? Да и стоит ли печься об этом здесь и сейчас? Мы ведь еще даже не тронулись в путь!

Арквенен тем временем вслух раздумывала, где бы в новых землях она желала поселиться. Отбросив тревоги, я поддержала ее игру. Густой лес не годился — слишком темно, на лугу — слишком открыто, на вершине горы не очень-то удобно — попробуй то и дело бегать по склону вверх-вниз! В конце концов мы сошлись, что лучше всего жить в роще на склоне холма, и чтобы внизу было большое озеро, а на той стороне — горы.

Выбрав место, мы принялись выдумывать дом. Тут нас догнал Алассарэ и стал давать нам советы один нелепей другого, да еще пообещал проследить за их исполнением.

— Ты тоже пойдешь с Феанаро? — спросила я.

— Конечно! Куда Айканаро и Ангарато — туда и я. Они с Артанис рвутся в поход впереди старших — ну и мне не годится отставать. А потом, должен же кто-то таскать бревна и камни для вашего дома! И кто как ни я защитит вас от диких зверей и всяких прочих чудищ?

Он приосанился, выпятил грудь и сверкнул глазами, прямо как Феанаро.

Арквенэн фыркнула:

— Тебе не придется трудиться — спой, и все звери и чудища разбегутся кто куда!

— Я буду молчать, — с достоинством возразил Алассарэ, — иначе звери, напротив, сбегутся со всей округи послушать мое сладкозвучное пение! Разве что ты, Арквенэн, подпоешь мне? Вдвоем мы справимся лучше!

Так, подшучивая друг над другом, мы дошли до дома Арквенэн. Алассарэ попрощался и с беззаботным видом отправился восвояси. Я задержалась, болтая с подругой...

Вскоре с нами поравнялись мои отец и брат. Я окликнула их, но они будто вовсе не заметили и не услышали меня — шагали с каменными лицами, не глядя друг на друга, похожие, как близнецы. Ох, кажется, время горячих речей еще не миновало… И я поспешила вдогонку.

Дома отец дал волю гневу. Большими шагами, едва не натыкаясь на мебель, он расхаживал по комнате и говорил отрывистым, сухим голосом:

— Это чушь! Блажь! Последняя дурь! Куда вы собрались?! Феанаро поманил вас — и все, вы готовы лететь за ним, как… как безмозглые мошки на огонек!

— А что, сидеть во тьме сложа руки — умнее?! — запальчиво возражал брат.

— Тиндал, тьма не будет вечной. Увидишь, Владыки как-нибудь вернут нам Свет, — мягко сказала матушка.

Но ее слова лишь усилили раздражение брата:

— Владыки! Не больно-то они торопятся! Если они так сильны — почему не сделают это прямо сейчас? А если им не достает могущества — почему не отпустят нас? Я не хочу вечно прятаться за их опекой, как… как… как младенец за материнской юбкой!

— Да? А ведешь себя, как несмышленыш! — возмущался отец. — Владыки не держат вас взаперти! А зря! Ведь вы очертя голову рветесь вон отсюда, не думая, что ждет вас там… в земле под Тенью!

— Сейчас вся земля под Тенью, — фыркнул брат.

Отец уставился на него свирепым взглядом и не сразу нашел слова.

— Ты не знаешь Тени, — вымолвил он наконец, — вы не знаете… ничего. Ты думаешь, Серединные Земли пусты? Нет! Там не только наши сородичи, что не возжелали Света… И не одно неразумное зверье. Там — лиходейские твари, Вражьи выкормыши, злые, безжалостные, хитрые…

— Я не боюсь! Я охотник, я владею и копьем, и мечом! — перебил Тиндал.

— Владеешь копьем и мечом? Ты охотился лишь на дичь! Ты не знаешь, каково это — сражаться с… разумными! Со своим подобием, пусть искаженным!

— Да! Не знаю! Ты — знаешь! У тебя были сражения, был Поход к Свету… ты прошел испытание! А я сижу здесь в тепле и уюте, словно птенчик в гнезде! Неужели ты не видишь? Нам пришла пора опериться, взлететь… а не прятаться, дрожа, под крылом Владык!