Я показал пальцем на рваный шрам, украшавший её шею:

— Личный опыт?

Она ткнула меня в бок:

— Меньше слов. Вперёд.

Мы двинулись дальше. И, примерно через час передвижения на карачках я увидел впереди дневной свет. Убрал фонарик в рюкзак, вытащил пистолет и выполз из старой кирпичной будки.

— Вон там — Щукинский Форт, — осмотревшись, заявила княжна.

В квартале от нас, посреди сильно разрушенных домов, стояла настоящая крепость. Стены её были выложены битым кирпичом разных цветов, на углах возвышались небольшие башенки, в одной из которых прогуливался человек в серой униформе. Над старым кирпичным зданием в центре крепости стояла мачта с выцветшей буквой “М” — логотипом московского метрополитена.

— Ну что же, вперёд, — скомандовала Ворона и мы двинулись к ржавым воротам…

В это же самое время, кусты с другой стороны стены чуть шевельнулись и оттуда в направлении небольшой группы людей выдвинулся посох. Навершие его медленно проводило Ворону и её сотоварищей, пока они не скрылись за медленно отъехавшей в сторону створкой ворот.

Выждав несколько минут, из зарослей вышел одинокий монах в пепельном балахоне. Его лицо было в тени, но внимательный взгляд смог бы заметить аккуратную бородку и серебристую цепочку, выглядывающую из-под небрежно повязанного шейного платка.

Он медленно, прихрамывая на одну ногу и опираясь на изящный посох, подошёл к воротам и постучал в них.

— Кого там ещё черти принесли? — недовольно спросили сверху.

Монах ничего не ответил, просто вытащил пару золотых монет и показал охраннику. Тот свистнул вниз, и ворота снова откатились в сторону.

— Куда направляетесь, Ваша Святость? — поинтересовался у гостя сержант, — Если в Центр, то следующий караван через пару дней. Если в Крысятник, то вот, присоединяйтесь к нам, выходим через десять минут. Вы один?

Ни говоря ни слова, священник положил в перчатку наёмника Мосторга золотую “берку”. Тот кивнул, привязал к плечу рукаву повязку с буквой “М” и отошёл к голове небольшой колонны людей. С десяток человек, включая какого-то торговца и пары рабов-носильщиков, ждали отправления в путь. Они стояли перед заложенным входом старой станции метро. На каждом уже была повязана такая же тряпка клиента каравана.

Сержант снова свистнул, и к хвосту колонны подошли ещё несколько наёмников.

— Вот, пойдёте вслед за мной, Ваша Святость, — наёмник показал на место около себя.

Монах встал во главе колонны, снова не проронив ни слова. Позади кто-то кашлянул, но священник не обратил никакого внимания на звуки за спиной.

— Какой серьёзный… Ворона, ты не знаешь, откуда этот молчаливый поп?

— Не знаю, ваше… Анастасия.

Девочка переглянулась с остальными сопровождающими, но те тоже отрицательно качнули головами.

Сержант-наёмник поднял руку вверх, призывая к тишине:

— Напоминаю правила. Идите каждый на своём месте, в сторону не сворачивайте. Старайтесь шагать след в след впереди идущего. Сохраняйте тишину. Немедленно исполняйте все команды проводников, даже если придётся падать лицом в грязь. Всё поняли?

Наёмники оттащили кусок металлического листа в сторону, и по старой, разбитой лестнице вверх взвились языки Мути.

Сержант поднял копьё с мерцающим зелёным наконечником, направил его в туман, оглянулся назад:

— Готовы? Тогда, вперёд!

Копьё ткнуло плотную зелёную пелену под ногами, она раздалась в стороны, освобождая путь. И первый весенний караван по маршруту Щукинский Форт — Крысятник ушёл в тёмные тоннели метро…

Кусок стены впереди меня внезапно поехал вниз, обрушив с диким грохотом кучу льда и снега.

— Настя!

Маленькая фигурка мгновенно скрылась под облаком снежной пыли. Я в два прыжка забрался наверх, холодея при мысли, что она оказалась под этими завалами.

— Да уж, теперь понятно, почему этой караванной тропой больше не пользуются! — Княжна протянула мне руку, я рывком дёрнул её вверх и девочка, словно пробка из бутылки, выскочила из кучи мусора. Остальные даже не успели среагировать, а Анастасия уже отряхивалась от пыли и грязи обвала, что образовался на тропе.

— Никто не пострадал? — озабоченно осмотрел нас сержант-мосторговец.

— Нет, только надо теперь лицо умыть, — чихнула княжна и внезапно всхлипнула.

Ворона хмыкнула и протянула руки вверх. Я, оказавшийся выше всех, осторожно спустил девочку к ней и осмотрелся.

Вот уже несколько часов мы, змейкой по-одному, пробирались внутри натурального каньона из разваленных строений, снежных завалов и прогнивших трупов автотранспорта. Видимость была всего несколько десятков метров. Сержант постоянно тыкал копьём в туман, который распадался на несколько шагов влево и вправо, чтобы затем сомкнуться за нашей небольшой колонной, стоило только замыкающему пройти пару шагов.

Я уже давно перестал гадать, где мы находимся. Было понятно только, что каньон этот — какая-то бывшая улица с сильно разрушенными высотками с обеих сторон. Деревья и столбы, изредка торчащие из груд мусора, имели следы световых ожогов, характерных для ядерного взрыва. На нескольких сохранившихся стенах — жуткие тени от сгоревших людей. Видимо, что-то очень важное было здесь, раз сюда бросили несколько ядерных зарядов сразу.

После инцидента с девочкой сержант, тем не менее, переставил монаха на место позади нас, а княжну вместе со мной стал держать возле себя:

— Здесь спокойно, живности мутной почти не бывает, — Совершая очередной выпад с копьём, прокомментировал старший каравана.

— А где мы находимся? — девочка осторожно ступала след в след за мной, опасаясь снова очутиться под завалом.

— Нам идти ещё около часа, юная госпожа, — ответил сержант, — Этот участок тропы сильно пострадал от Гримуара несколько лет назад. Раньше здесь можно было легко на повозке проехать. А теперь… Вся дорога завалена обломками…, — наёмник осторожно прощупал дорогу и повёл нас в обход облезлого «Камаза» со сгоревшими до ободов колесами.

— Мы не пойдём через метро?

— До него нужно ещё дойти. Вот чёрт, осторожнее! — крикнул сержант, отпрыгнув назад от лавины из мусора и камней, что сорвалась вниз в паре шагов впереди. С жутким скрежетом, задрав проржавленный прицеп, вслед за грунтом вниз уехали и останки грузовика.

Движение вновь остановилось. И на этот раз, похоже, обвал был подземный. Мы подошли к краю большого провала, внизу которого угадывались старые ржавые рельсы метрополитена.

— Ну что, придётся спускаться здесь, — прокомментировал наш проводник, разматывая верёвку, — Капрал, ты первый. Зажигай факел.

Хмурый наёмник кивнул, пристегнул к поясу карабин, продел верёвку и начал спуск. Неверный свет факела метался между слоями бетона, арматуры и повреждённых строительных конструкций.

— Командир, — окликнул его замыкающий, — Муть подбирается ближе.

— Принял! Капрал, что там у тебя?

— Всё чисто! Можно спускаться! — ответил наёмник снизу, вращая во все стороны факелом.

— Так, я иду первым. За мной ты, — ткнул он пальцем в Марта, — затем спускаете женщин и монаха, потом остальные в порядке очереди. Кержак!

— Я, господин сержант!

— Ты, как обычно, последний. Держи “Дыхание Силы”. Смотри, головой за него отвечаешь!

Замыкающий принял артефакт, повёл его остриём по стене зеленоватого тумана. Тот с шипением распался, подался назад.

— Круто!

Сержант ловко, в два толчка ногами, спустился в провал:

— Следующий!

Княжна вдруг заупрямилась:

— Мне страшно!

Я посмотрел на неё. Её потряхивало, лицо побелело от ужаса. Она вдруг заплакала и я впервые за эти страшные дни заметил, что она, по сути, всего лишь маленький ребёнок. Маленький испуганный ребёнок, который держал себя в руках лишь неимоверным усилием воли. И вот, эта тонкая струна не выдерживала.

— Давай я понесу тебя на руках, хочешь? — я вытер её слезинку, обнял и прижал к себе, — Ты закроешь глаза, и представишь себе, что мы всего лишь два орла, маленький и большой. Я буду словно орёл-папа, нести тебя на своих руках. Хорошо?