Все свои семнадцать лет я боялась огорчить или обидеть маму. Она вложила в меня буквально все — бросила работу, чтобы ухаживать за мной, чтобы я росла нормальной, не ущемленной девочкой, она воспитывала во мне характер, она переубеждала меня, если я сомневалась, и поднимала, если я падала. Но кто знает, каково было в эти моменты ей видеть мои слезы, мои сомненья, мои печали, она ведь тоже не могла знать будущего и могла упасть вместе со мной. Мама, обычно тихая, робкая и несмелая, яростно защищала мои интересы и меня. Однажды она везла меня, семилетнюю, на санках в больницу рано утром. Так как больница была далеко, а идти так долго мне было не под силу, она тащила меня на детских саночках. И по дороге мы встретили старушку, посмеявшуюся надо мной: «Не стыдно, такая большая девочка, и мама на санках везет!». Всегда молчаливая, мама мигом превратилась в разъяренную фурию, и послала эту старушку на все четыре стороны, обругав её при этом самыми непристойными словами. Послав к черту приличия, уважение к старости, и прочие принципы, защищая своего ребенка. Пусть неполноценного, пусть инвалида, но СВОЕГО. Кто знает, каково ей приходилось, когда она вела меня за руку по улице, и вместе со мной мужественно встречала эти удивленные взгляды. Кто знает, что творилось в её душе, когда им с папой приходилось тратить столько денег на мое лечение, тогда как моя семья была отнюдь не из богатых. Кто знает, каково ей было обделять вниманием и любовью второго своего ребенка, когда мы месяцами лежали в больницах. И ведь все это нужно было держать в себе, не показав своего отчаяния, чтобы не отчаялась я…

Поэтому я старалась отплатить ей тем же. Пободрее шагать по жизни, лишь бы не упасть духом. Иначе все то, что вложила в меня моя мама, напрасно.

Я дописала более-менее нормальную строчку и, вздохнув, отложила ручку. Перелистала шуршащие странички, густо исписанные ровным почерком. Кажется, близится счастливый конец. А, может быть, и начало новой истории.

Завибрировал мобильный. Я улыбнулась — наверняка Ксюша.

— Алло?

— Настя! Привет!!!

— Привет, Ксюхенций! — рассмеялась я. Интуиция меня еще ни разу не подводила.

— Ты где???

— Дома.

— Быстро вылетай в наш парк. У меня для тебя грандиозные новости!!! — голос подруги звенел колокольчиком. Значит, и вправду случилось что-то особенное.

— Хорошо, через двадцать минут буду. — улыбнулась я, и повесила трубку.

На улице стоял теплый июнь. Легкий ветерок трепал выбившиеся из косы волосы, солнце ласкало щеки, и день был, в общем-то, прекрасен. Я дошла до парка в конце улицы, прошлась по аллее в поисках Ксюши, но её нигде не было видно. «Пойду к фонтану и позову её туда» — решила я. Я обогнула по тропинке многочисленные клумбы с анютиными глазками и пионами, и направилась к фонтану, все еще бегая глазами по силуэтам прохожих в поисках подруги.

И тут взгляд зацепился за что-то. Тим. Тим и Ксюша. Она смеялась, брызгая водой из фонтана ему в лицо. Он улыбался ей в ответ, и обнимал её за тонкую талию. Стройная, с растрепанными кудрявыми волосами, в светлом платье, счастливая, она была очаровательна.

Как?! Как это могло произойти?!! Тим… Тим же… Он же мой, с головы до пяток! Меня прошиб озноб. Больше всего мне хотелось развернуться и уйти. И я уже почти сделала это, как…

— Насть! Настя, мы здесь! — они хором окликнули меня. Я натянула на лицо самую доброжелательнейшую из своих улыбок и повернулась обратно к ним:

— Привеееет! — боже, Настя, не так фальшиво.

— Привет! — Тимур подошел ко мне и обнял за плечи, — Давно не виделись, Настюшкин.

— Ага, — процедила я, — Целых пять дней.

— Это вечность, — подмигнул мне он.

— Насть, мы тут хотели сказать тебе… — Ксюшка не скрывала своего счастья, — В общем, мы с Тимкой встречаемся.

Тим встревоженно на меня посмотрел. Воцарилась напряженная тишина. Казалось, я слышу даже муху, летевшую с противоположного конца парка к нам. Улыбка медленно сползла с Ксюшиного лица. Она взяла меня за руку:

— Насть…Что-то не так?

— Ты не рада? — Тимур сжал челюсть так, что я услышала скрежет его зубов. Нет, эти двое меня точно побьют. Надо спасаться.

— Да что вы, ребят?!!! Конечно рада!!! Ураааааа! — завопила я, обняла их обоих за шею и повисла на них. Эти двое предателей мигом заулыбались, и начали подбрасывать меня в воздух. Потом мы все вместе искупались в фонтане, и мокрые с ног до головы, устроили праздничный обед в «Макдоналдсе». Ксюша полтора часа трещала об особенностях их начала отношений (как оказалось, они встречаются уже полтора месяца! — «Конспираторы фиговы», — подумала я.), а я угрюмо поедала огромную порцию картошки фри.

Нет, вы не думайте, я не ревновала. Я не была влюблена в Тима, и конечно, я желала ему счастья, и предполагала, что скоро у него появится девушка всей его жизни, и мы будем гулять у них на свадьбе, и я буду покупать их ребенку самые классные игрушки… но не так же скоро?!!

А то, что Ксюша идеально ему подходит, было видно сразу. Он просто глаз с неё не сводил, и держал за руку так, как будто боялся, что она вот-вот исчезнет. И она просто лучилась, вся переливалась от счастья, звенела чистым колокольчиком, вокруг неё словно бы разливался солнечный свет. Я была рада за них. Правда, я была рада. Но это был еще один шаг к разлуке. Еще одно подтверждение тому, что детство закончилось.

Но окончательно рушиться моя жизнь начала 17 июня. Это был обычный, ничем не примечательный вторник. Мы с мамой собирались по магазинам за выпускным платьем, ломали голову над тем, какие же туфли мне подобрать, чтобы было более-менее нарядно… Размышления прервал звонок классного руководителя, видимо — насчет результатов.

— Алло? — нетерпеливо пискнула я.

— Настя, здравствуй. У меня для тебя новости, — голос Максима Владимировича был как-то странно сухим.

— Да, слушаю.

— ЕГЭ по русскому ты написала на 3 — 45 баллов. Математика — тоже 3. 42 балла. — сухо отчитался он.

Голова закружилась.

— Н-не может быть… — пробормотала я.

— Чего ж ты так, а? Подвела нас, — упрекнул преподаватель.

— Максим Владимирович, а это точно — мои результаты?

— Да как же не точно-то? На официальном сайте висят. Ладно, Анастасия, всего доброго. Увидимся завтра, заберешь сертификат в десять утра.

— До свидания, — попрощалась я и положила трубку.

А вот теперь самое время для паники. Никакой золотой медали, ради которой я старалась столько лет. Никаких тебе оглушительных оваций и восторгов. Никакого поступлении в университет. Что мы имеем в итоге? Полный ноль. Задница. Несправедливость щипала глаза и скатывалась солеными каплями на щеки, падала с подбородка на голые коленки.

Я не могла написать математику на три. В голове отчетливо прояснилась картинка моего варианта — я решила все задания! Допущу, что парочку заданий С я решила некорректно, С3 и С5, но остальное просто не вызывало сомнений. Это, как минимум четверка. И уж точно не 42 балла.

Ну, а русский… Русский — просто явное вмешательство со стороны. Не хотелось хвастаться, но, черт возьми, горы прочитанных мною книг просто не позволяли мне писать неграмотно, я, не читая правил, интуитивно расставляла знаки препинания там, где надо. А сочинения были моим коньком, а ведь это самое важное в ЕГЭ, там за одно сочинение ставят 20 баллов.

Жестоко. Хотелось пойти и разорвать всех на части. И, не выдержав, я расплакалась. Давилась в подушку слезами, глухие рыдания сотрясали мои плечи. Ну за что?! За чтоооо?!

На следующее утро, когда я забирала свои результаты, все учителя сочувственно смотрели на меня, и начинали шушукаться, как только я отворачивалась. Было невыносимо это терпеть, и я быстрее пошла домой. Увидев мой сертификат, мама бессильно опустилась на диван и разрыдалась. Я впервые видела её такой… слабой. Папа нахмурился, обнял меня за плечи и поцеловал в макушку, сказав:

— Ничего. Мы-то знаем, что наша Настя самая умная. И эти оценки ничего не доказывают. Просто кто-то очень жестоко обошелся с тобой.