Пред лицом таких вот проблем встало мое измученное сознание. Я очень любила своего Ваньку. Всей душой, и он отвечал мне тем же. Он дорожил мной, заботился обо мне, скучал, когда я была далеко, и хранил мне верность. Я была в нем уверена, но мне недоставало уверенности в себе. Я все равно жила с осознанием того, что рано или поздно эти отношения закончатся, и со страхом ждала этого окончания. Даже в моменты истинного счастья, когда мой возлюбленный касался моих губ, и казалось, что ничего вокруг кроме нас, не существует, где-то внутри меня дрожала подленькая струнка недоверия: а надолго ли это счастье? Трудно было жить с таким постоянным сомнением, но я практически всегда так жила. Все свои теперь уже восемнадцать лет.

Данная глава немного интимная, возможно даже отвратительная. Так что можете её пропустить, погоды она не меняет, однако написать её мне видимо надо было) ===========================================================

И все-таки я решилась. Решилась на этот серьезный шаг. Я стояла и смотрела на себе в большое зеркало на двери ванной. Наклонила голову вправо, влево, прищурилась, закрыла глаза, открыла и вновь кинула взгляд на свое отражение. В общем и целом, ничего. Узкие плечи, тонкие запястья, ключицы, небольшая тугая грудь, плоский живот с ложбинкой по линии пупка, неширокие бедра и…ноги. Ноги-ноги-ноги. Стройные, но до ужасающего худые, просто обтянутые кожей кости.

Ежедневные тренировки, рекомендуемые врачами, всего лишь не давали атрофироваться моим мышцам, но нисколько не придавали толщины икрам. Щиколотка была как у ребенка, да и размер стопы тоже. Да еще эти пальцы…о, ужас.

Я с отвращением отвернулась и полезла в ванную, наполненную водой. Боже, Настя, какие только дурные мысли не приходят в твою голову. Отдаться Ваньке… да он убежит сразу, как только тебя увидит! Однако, несмотря на все свои протесты, я все же тщательно вымылась недавно купленным гелем для душа, который стоил так же очаровательно, как и благоухал, но мне не жалко было потраченных денег — я старалась, чтобы все было идеально. Ополоснув свои длинные волосы и тело холодной водой, час спустя я все-таки вылезла из ванной. Вытерлась большим пушистым полотенцем, обмазалась молочком для тела, чтобы кожа «сияла», как писалось на обертке, высушила и завила шевелюру, надела комплект белья, отличающийся от моего обычного исподнего — не суперэротику в кружевах, конечно, но тоже вполне гармоничный черный бюстгальтер с чуть приоткрытыми чашечками, и подобающий ему низ с заниженной талией. Влезла в узкие темно-синие джинсы, серую обтягивающую кофту с длинными рукавами и небольшим декольте, пшикнула за уши едва различимым любимым ароматом, подвела глаза, чуть коснулась блеском губ, и выпорхнула в прихожую, не забыв пакет с вещами — торопилась на автобус домой.

На дворе стоял холодный декабрь. Я поежилась — недавно принятая ванная давала о себе знать, волосы под шапкой еще совсем влажные. Но что поделать, раз уж я решила быть неотразимой.

Спустя полчаса я уже ехала в как назло не прогретом автобусе, и меня била дрожь. Не столько от холода, сколько от принятого мной решения. И неизвестности отношения Ивана.

Сегодня был его День Рождения, 10 декабря. В университете я отпросилась на два дня, и поехала домой. Родители знали, что я приезжаю, но сами поехали на свадьбу к родственникам, и обещали вернуться только завтра. Так что момент был идеальный. Жаль, что момент, а не я…

* * *

— С праздником! — поцеловала я своего любимого в щеку, когда мы сидели, обнявшись, у меня в комнате. — Закрой глаза.

— Ага, — заулыбался Ванька и зажмурился, — Чую подарок, ой, чую!

Я достала из коробки mp3-плейер, обняла его сзади и прошептала:

— А теперь открывай!

— Ох, Настька! — обрадованный Иван разглядывал подарок, — Откуда догадалась, что я хочу именно такой?!

— Провидение подсказало, — подмигнула я, и уселась к нему на колени, — С Днем Рождения, милый.

Иван поцеловал меня. Потом обнял за талию и повалил на кровать. «Ну, вот и поехали…» — вдохнула я, и будто бросилась в омут с головой…

Я сглатывала соленые слезы. Было как-то запоздало страшно. Но меня все еще грели Ванькины объятия, значит, волноваться было не о чем.

— Ты меня не бросишь? — жалобно прошептала я.

— Дурочка моя, теперь мы с тобой — одно целое, я только твой, навсегда, — Ванька прижал меня к себе и погладил по волосам, — Не плачь, моя маленькая, прости, что сделал тебе больно.

— Все хорошо, — попыталась улыбнуться я, — Теперь уже лучше…

— Правда? — в глазах Вани зажглись озорные огоньки, — Ну тогда позволь мне сделать одну вещь…

— Какую?

Иван хитро прищурился, вскочил на ноги, и, заколотив себя кулаками в грудь, завопил:

— Я мужиииииииик!!! Мужиииииииик!!!

— Идиот! — расхохоталась я: уж больно забавно он выглядел, воинственный и обнаженный, размахивающий кулаками и прыгающий на моей кровати.

— Иди на кухню, жена, и приготовь мне покушать! — пробасил парень, подняв свой указующий перст в направлении кухни, — Твой завоеватель удовлетворил тебя, и достоин пищи!

— Да пошел ты, — хмыкнула я, встав с кровати и поднимая с пола брошенное в порыве страсти белье, — Не родился еще тот мужик, который бы мне указывал.

— Ах, так! — зарычал мой «завоеватель» и кинулся на меня с подушкой. Я взвизгнула и, подхватив одежду, убежала в другую комнату.

Потом мы мирно ужинали на кухне сделанными мной бутербродами. А после играли в карты, смотрели допоздна фильм, и уснули в объятих друг друга. Я сонно смотрела на любимого, мирно сопящего рядом со мной, и ощущала себя абсолютно счастливой. И хотя некоторая боль слегка мешала мне заснуть, я ни капельки не жалела о содеянном. Похоже, мы и вправду больше не расстанемся… Мой человек принял меня такой, какая я есть. И это было, прямо скажу я вам, просто чудесно, стоило всех сомнений и мучений, одолевающих мой мозг столько времени.

Прошла неделя с того момента, как я полностью оказалась во власти Ванькиного очарования. Как я уже говорила, я совсем об этом не жалела. Мы стали еще на шаг ближе друг к другу, и у этой медали было две стороны: теперь я скучала еще сильнее, и уже точно не смогла бы без него. Мы разговаривали целыми часами напролет. Говорили о чем угодно, обсуждали свои повседневные заботы, советовались, радовались… Я привыкла, что наши ежедневные разговоры стали заменой встреч, объятий и поцелуев, и это уже стало нашей традицией. Все свои дела, уроки я пыталась успеть закончить до того определенного времени, в которое у нас был назначен разговор. Поэтому для меня стало неприятным сюрпризом совсем иное отношение Ваньки к этому, и наша ссора.

Началась зачетная неделя. Все усиленно начали подтягивать долги к середине декабря, бегать за преподавателями, зубрить все то, что не доучили за семестр. Я тоже немного волновалась — завтра мне предстоял зачет по английскому. Вернувшись с университета, я пообедала и тут же села за учебники. За заучиванием слов я не заметила, как пролетело несколько часов. Бросив взгляд на настенные часы, я ахнула — было уже восемь вечера. Обычно Ванька звонил в пол-восьмого… «Наверное, какие-то дела» — решила не волноваться я. Дорешала пример по аналитической геометрии, собрала сумку на завтра, поужинала, вымылась в ванной… Был уже одиннадцатый час, а Иван все не звонил.

Вспомнив наше расставание в прошлом году, я приуныла. Неужели опять? Не вытерпела и набрала его номер сама. Абонент выключен. Вообще здорово. Ванька не отвечал на звонки всю ночь. Я так и не сомкнула глаз, маясь по комнате, как раненый зверь. Утром я, разбитая, пошла на зачет. «Скорее всего, не сдам» — подумала я, считая шаги.

Но я сдала. Рассказала три небольших миниатюры, написала диктант…Получила желаемую запись в зачетке и спустилась на первый этаж, в холл, села на кожаный диван и стала ждать Соньку — она изучала немецкий в другой подгруппе и тоже сегодня сдавала зачет.