Трэвис вежливо склонил голову, а затем, кивнув Алисии и Бесси, направился к выходу.

— Не буду мешать вам в день вашей встречи. Было приятно познакомиться с вами. — Надев шляпу, Трэвис вышел, оставив о себе впечатление, как о воспитанном джентльмене.

Алисия была несколько обескуражена таким поведением человека, которого еще минуту назад считала игроком или кем-то хуже, но присутствие отца тут же отвлекло ее от всех мыслей. Она повернулась к нему и снова обвила руками его шею.

Честер рассмеялся и потащил ее в гостиную, в то время как Бесси тактично удалилась на кухню в поисках прохладительных напитков.

— Твой молодой друг очень импозантен. Куда он водил тебя в такую ночь?

Алисия удивилась такому повороту в разговоре, но быстро развеяла его предположения.

— Он не мой молодой друг, папа. Капитан Трэвис увидел меня плутающей в темноте и просто проводил до дома. Я узнала, что ты вернулся домой, и бросилась тебя искать.

Честер с любовью смотрел на свою красивую дочь. Холод окрасил румянцем ее щеки, глаза искрились, чего он никогда не замечал у ее матери. Он не сомневался в том, что любой мужчина, глядя на нее, испытывал желание обладать ею. Он почувствовал облегчение при мысли о том, что она не позволила простому речному капитану завоевать ее любовь.

— Не беспокойся, дорогая. Я скоро познакомлю тебя с самыми лучшими и привлекательными молодыми людьми этой страны. Мне доставит огромное удовольствие ввести тебя в общество.

При этих словах у Алисии должно было бы появиться тревожное предчувствие, но она была слишком переполнена радостью, чтобы почувствовать какой-то подвох в словах отца. Ей хотелось находиться рядом с ним и наслаждаться его любовью. Наконец-то она была счастлива.

Чтобы отпраздновать окончание строительства нового дома, Честер Стэнфорд устроил нем в новогодний вечер с танцами. Лучшие представители общества Сент-Луиса откликнулись на это радостное событие. Прибытие красивой дочери Честера и ожидавшееся объявление о помолвке хозяина с вдовой одного из старейших жителей Сент-Луиса придавали этому приему статус самого знаменательного события года.

Паркетные полы пока не были застелены коврами, из Нового Орлеана еще не были доставлены пианино и большая часть мебели, все слуги были новыми и плохо вышколенными, но ничто не могло помешать веселью. Канделябры светились тысячью огней, все. профессиональные музыканты города были задействованы в этот день. Возможность блеснуть перед обладающими богатством и властью людьми привлекала как гостей, так и артистов.

Алисия стояла на верху резной дубовой лестницы и оглядывала толпу собравшихся. Она увидела отца, который с гордостью представлял новому губернатору Летицию Лаббади. Полноватая и невысокая Летиция была в узком платье из синего бархата, простота которого служила фоном для бриллиантовой парюры. У Алисии не было возможности познакомиться поближе со своей будущей мачехой, но заявление отца о том, что теперь он вдовец и намерен снова жениться, неизвестно почему неприятно удивило ее. Наблюдая за ними, она сознавала, что не имеет права осуждать их за то, что они счастливы вместе, но при этом чувствовала, что сама выпадает из окружающего их мирка теплоты и согласия.

Отец настаивал на том, чтобы она переехала жить к нему, и Летиция тоже приглашала ее, но Алисия не могла сменить свою, хотя и ограниченную свободу, на дом, который не являлся ее собственным. Она знала, что, откладывая свой отъезд из пансиона, она обижает отца, поэтому пыталась объяснить ему это какими-то непонятными причинами. Однако неизвестно, как долго отец будет довольствоваться этими объяснениями.

Алисия скользила взглядом по толпе гостей, многих из которых уже встречала на протяжении последних дней. Эти люди не были похожи на тех политических деятелей и представителей аристократии, с которыми она общалась в Филадельфии, но здесь у них были свои представления об аристократичности. В обществе все еще доминировали представители богатых французских и испанских семей, основавших это поселение, но в местной среде большую роль стали теперь играть американские политические деятели, управлявшие этой территорией. Приветствовались также готовые платить наличными американские бизнесмены и квалифицированные специалисты, которые начали прибывать сюда в связи с оживлением деловых связей с Луизианой. В этот вечер предметом разговора был представленный в конгрессе акт о выделении расположенных к западу от Сент-Луиса земель в отдельную административную единицу под названием «территория Миссури». Политики никогда не меняются.

Увидев, что к лестнице решительно направляется светловолосый молодой человек, Алисия вздохнула, гадая, стоит ли ей остаться или скрыться в отведенной ей на вечер комнате. Приличные молодые люди, которых она встречала здесь в последние дни, мало чем отличались от ее знакомых с Востока. Они говорили о дуэлях, карточной игре и скачках, будто все еще находились в Новом Орлеане, откуда большинство из них и прибыли сюда. Она привыкла скептически относиться к их чарующей, вкрадчивой лести, но находила эту лесть более приятной, чем заносчивое бахвальство некоторых ее поклонников.

Перехватив выжидающий взгляд отца, Алисия приняла приглашение молодого человека на танец и позволила увести себя в круг танцующих. Слава Богу, эти быстрые деревенские танцы не располагают к разговорам. Она любила умные разговоры, но молодые люди, которые считались подходящими для ухаживания за ней, редко радовали ее своим интеллектом. Она полагала, что между собой они говорили не о погоде и не о ее красоте, но только эти темы, похоже, и были здесь самыми ходовыми в беседах мужчин с женщинами.

Как и следовало ожидать, когда они после танца подошли к буфету, молодой человек позволил себе сказать комплимент насчет ее нового платья. Вопреки желанию отца Алисия выбрала для этого вечера сшитое по парижской моде черное шелковое платье с высокой талией, которое она впервые надела в Цинциннати. Она не находила цвет неуместным, поскольку со дня смерти матери не прошло еще и года. Среди праздничных нарядов ярких расцветок оно производило впечатление не уныния, а утонченности. К тому же по совету Летиции она не стала скрывать свое декольте и надела замысловатое серебряное ожерелье, которое дополнялось пронизывавшей парчу серебряной булавкой. Она чувствовала себя одетой несколько вызывающе каждый раз, когда ее ухажеры опускали глаза, но принимала это благосклонно. Взгляды не могли повредить ей. От пустой болтовни по поводу красоты хрустального импортного подсвечника ее спас отец. Она с радостью ухватилась за предложенную руку и довольно улыбнулась, как только музыканты заиграли вальс. Даже в Филадельфии танцевать вальс считалось непристойным, но Алисии нравился этот танец.

— Это новогодний вечер, и я счастлив до неприличия. Интересно, увидим ли мы наших гостей в таком же неприличном состоянии? — высказал озорное пожелание Честер, подводя дочь к танцевальной площадке.

— Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, — согласилась Алисия, легко кружась в умелых руках отца. — Как тебе удалось научиться танцевать вальс, если ты живешь здесь среди дикарей?

— Я много путешествую и, позволяя дамам обучать меня танцевать, получаю прекрасную возможность получше узнать их. Трудно оставаться чужим в городе, если умеешь вальсировать.

Блеск в его глазах рассмешил Алисию. Ему всегда удавалось ее рассмешить. Она не могла понять, как ее мать могла не любить этого озорного человека. Алисия полагала, что он всегда был в некотором роде дамским угодником, но была также уверена и в том, что, если бы мать захотела, он мог бы быть верным мужем. Возможно ли, что и она унаследовала от матери холодность, позволяющую ей обходиться без мужчин долгое время?

Не желая забивать себе голову такими мыслями, Алисия продолжила шутливую беседу с отцом:

— А что, Летиция учила тебя лучше других, раз ты выбрал именно ее?