– Ты не понимал своей роли, мой мальчик, – чопорно добавил он. – Мы не ждали от тебя какого-то открытия. Просто мы знали, что ты заставишь их совершить какую-нибудь неосторожность.

Во вторник я отвез все материалы к Кевину Касселю в его Центральную регистратуру. Он расписался, официально оформил поступление документов и пожелал мне веселого Рождества.

– Ну, пост позади! – сказал я. Но почему он всегда улыбается?

Я поехал назад через Рипли. Старая леди засовывала вату в витрину своего магазина, чтобы написать потом «С Рождеством!». Снаружи мужчина лопатой расчищал дорожку к двери.

– Теперь ты имеешь полное представление о завершенной работе, – такими словами встретил меня Доулиш и завел провокационный разговор о том, как хорошо лежать и загорать на солнце.

От моего имени он провел заседание подкомитета по структурной подготовке и нанес мастерский удар О'Брайену в борьбе за контроль над консультативным советом Страттона. Доулиш ухитрился включить в этот подкомитет всех членов совета Страттона за исключением О'Брайена, что исключало присутствие последнего на всех собраниях.

Готовый к новым сражениям Доулиш сидел в своем засаленном кожаном кресле и пускал облака дыма в герцога Веллингтона. При этом он утверждал, что успех – это состояние ума.

Бернард распространился по всему моему кабинету, но постарался совершенно не заниматься моими бумагами. Тринадцатисантиметровая линза и фотоаппарат «Никон» оказались перепачканы абрикосовым джемом, а мой секретарь выполнял половину всех машинописных работ в здании. Несмотря на горячие протесты, я выпихнул Бернарда и его скоросшиватели с двадцатью карточками, и ему пришлось расположиться где-то еще. Уходя, он бросил:

– И я должен тебе двухфунтовый пакет сахара.

– Воровать сахар – уголовное преступление, – проворчал я. – Неужели тебя не научили хорошим манерам в Кембридже?

– Единственное, чему я научился в Кембридже, – ответил Бернард, – это надевать пятнадцатидюймовые штаны, не снимая кроссовок.

Элис принесла мне немного сахара.

В пятницу я повез Чарли делать покупки к Рождеству в Вест-Энд. Он приобрела своему отцу подписку на журнал «Плейбой», а я отправил Бею итонский галстук, все же мы оба, пусть каждый по-своему, боролись с государственной системой. Чарли попыталась пошутить на мой счет по поводу теории таяния льда, в которую я поверил, но я не прореагировал.

– Твой старик ведь адмирал, не правда ли? – спросил я.

– Да, фантазер.

– Ладно. – Я хотел бы поговорить с ним о водолазном снаряжении. Лиссабон потерял часть его, а оно, видишь ли, числится за мной. От меня требуют, чтобы я заплатил за это двести пятьдесят фунтов.

– Поедем ко мне, – пригласила она, – я подумаю, что можно сделать.

– Ты поможешь? – спросил я.

– Утешу, – ответила она. – Утешу.

Когда вы разговариваете по телефону, это равносильно тому, что вы кричите с крыши. Огромное количество телефонных номеров в Англии прослушивается. В США перехват телефонных разговоров – целая отрасль промышленности.

1 Прослушивать на всякий случайозначает подключиться к главному почтамту, то есть поменять провода на пульте таким образом, что телефон вашей «жертвы» будет вызывать ваш номер одновременно с тем номером, который набирается. Вы должны только слушать или записывать. Замечание: если вам нужно узнать, по какому номеру звонили, потребуется еще регистратор набора, чтобы подсчитывать цифры.

2 Установка прослушивания.Возьмите ваши приборы для прослушивания (коробку, комплект ручных инструментов и «крокодилы» – скрепки) на конечную телефонную станцию, «попробуйте» провода влажным пальцем, чтобы отыскать нужный. Замечание: друг на главном почтамте может назвать вам «пары» и подсказать, на каком расстоянии от «жертвы» их можно обнаружить. Это несколько облегчит вашу задачу.

3 Прослушать только один разговорможно свободно с наружной зеленой «коробки», но сначала ознакомьтесь с формой, которую носят офицеры связи.

4 Прослушивается ли ваш телефон?Прерывается ли ваш разговор чаще обычного, когда вы звоните по определенному номеру? Пусть вас не вводит в заблуждение обычная давнишняя неисправность, которой грешат все линии главного почтамта.) Замечали ли вы, что четкость и ясность усиливаются после нескольких минут разговора? Это объясняется тем, что прослушивающий небрежно положил трубку. Мораль: не говорите по телефону ничего конфиденциального, но если это все же необходимо, поговорите некоторое время на отвлеченные темы, может, подслушивающий отключится.

В ноябре 1938 года ДСТ, которая является французской МИ-5, захотела открыть сейф английского производства в одном из посольств в Париже. Специальный отдел доставил Осси из Паркхэрста и привез его туда.

«Если только черт поможет!» – сказал недоверчиво Осси и взялся за дело. Он отлично поладил с ДСТ, и они держали его почти четыре месяца. Ценность Осси заключалась в том, что он хорошо знал английские сейфы, которые имелись в ряде посольств в Париже. Сейчас, конечно, каждое посольство, если оно в своем уме, пользуется только сейфами, изготовленными в их собственной стране. Однако раньше, до войны, Осси заработал себе серьезную французскую медаль, только некий бюрократ в министерстве внутренних дел воспрепятствовал этому награждению.

Человек очень добросовестный. Осси часто арендовал в Лондоне офис, регистрировал свою фирму в палате, чтобы иметь возможность списаться и задать вопросы о сейфе, который он намеревался вскрыть. Один или два раза он даже купил и установил у себя ту же модель, чтобы попрактиковаться. Может быть, сегодня это не такая уж редкость, но в тридцатые годы это было подлинно научным преступлением.

В апреле 1939 года ДСТ снова воспользовалась услугами Осси. На сей раз, не уведомив Лондон, что они собираются делать (и правильно поступили, потому что министерство внутренних дел не захотело бы вмешиваться, поскольку действия оставались за пределами их узкого понимания). Они отправили Осси пожить в Берлине, предоставив ему большой открытый счет и квартиру в шикарном доме на площади Баварии. Все, что требовалось от Осси, это изучать литературу о производителях сейфов. Иногда они посещали демонстрационные залы, чтобы осмотреть подлинные изделия.

Когда началась война, Париж и Лондон сражались за Осси, и он провел военные годы, путешествуя по миру и вскрывая сейфы для различных разведывательных служб союзников.

Весь этот опыт означал, что Осси завоевал много важных друзей «против нитки», как говорят в разведке, то есть стал как бы связующим звеном между различными организациями.

Обычно такие люди исчезают, когда в них пропадает нужда. Но влияние Осси стало значительным, и, благодаря своим друзьям, он пережил роковые для разведчиков годы – 1945 – 1948.

После войны Осси несколько раз снова попадал в тюрьму, хотя министерство иностранных дел каждый раз направляло на процессы «ручных» председателей суда, чтобы они рассказали о его заслугах в иронически называемом ими «сопротивлении».

В послевоенные годы Осси стал в разведке специалистом по документам. Обычные преступления были теперь не для него; он стал доставать из сейфов секретные документы.

Индустрия документов процветала. Он мог «сделать» авиационный завод для югославского посольства или югославское посольство для авиационного завода. Осси не имел фаворитов среди клиентов. «Это было бы несправедливо», – заметил он однажды. Теперь Осси мог достаточно хорошо читать на более чем двенадцати языках. Это гарантировало, что он не достанет не те документы. Он освоил также фотографию на вечерних курсах Л. СС.

Идея начать выпускать поддельные банкноты (пять, десять, двадцать и пятьдесят фунтов), чтобы пошатнуть доверие к английской валюте, говорят, была инспирирована сбрасыванием английскими самолетами над нацистской Германией фальшивых купонов на приобретение одежды и продовольствия.