— Но он же… — хочу сказать, что он «наш», в смысле — Лина, в смысле — из команды Лина! Но парень уже вновь берет меня за руку и ведет через толпу людей к выходу.

По ходу движения я получаю несколько тычков в бок от особо нетрезвых, зато прихожу в себя и понимаю простую истину: главный вход в клуб в данном случае для нас — единственный выход. Вряд ли люди Лина выпустили бы меня — и тем более парня в маске! — через служебную дверь… не зря же сын господина Кана так расстарался, расставляя везде своих телохранителей.

Перед самым выходом, где до сих пор стояли наши охранники, парень чуть отодвигает капюшон назад, кладет ладонь на лицо и… снимает респиратор.

Изумленно смотрю на тканевую повязку в его ладони, ничего не понимая. Хочу обойти его — со спины лицо не разглядеть! Но меня останавливает разговор двух охранников:

— То, что происходит в зале — дело Лина и его людей. Не вмешивайся, пока директор не… Стася! Ты уходишь?

— Выхожу подышать воздухом, — также изумленно ощущая, как моя ладонь освобождается, а парень-уже-не-в-маске спокойно проходит вперед мимо охраны, отвечаю я.

— А почему не через служебную дверь? — удивляется один из охранников.

— Там люди Лина кого-то стерегут. Не хочу с этим связываться, — быстро нахожу предлог и вижу понимание на лицах ребят.

— Ладно, выходи, — кивают они, и я спокойно прохожу на выход.

Когда оказываюсь на улице, нахожу глазами своего спутника и… степень моего изумления достигает третьего уровня: тот стоит чуть поодаль, и на его лице все еще нет респиратора!

Оглядываюсь по сторонам и вижу, что на него никто не смотрит. Странно. Почему ни…

И только теперь до меня доходит!..

Ну, да, парень в темных куртке и джинсах не привлечет много внимания. А вот если бы он был в своей черной тканевой повязке, да с натянутым на лицо капюшоном… Это было бы другое дело.

Тоже самое и с охранниками в клубе — наверняка их напряг бы парень в маске. А вот пижон в капюшоне — нисколько, потому его и пропустили без проблем.

Медленно подхожу к нему, наблюдая за тем, как тот слегка отворачивается от меня, не позволяя рассмотреть лицо… а когда я оказываюсь рядом, он берет меня за руку и ведет подальше от клуба — но не по главной улице, а через узкий проулок между зданиями. По ходу движения молодой человек успевает натянуть маску обратно и выглядит уже менее напряженным, чем пару минут назад.

— Я… дальше я сама могу дойти, — подаю голос, начиная тормозить его скорость.

— Там столкнулись две сильные группировки, — кивнув головой назад, отвечает парень, — считаешь, что дорога до твоего дома — безопасная?

— А ты откуда знаешь, где я живу? — спрашиваю у него.

— Я не знаю. Я вывожу тебя подальше от клуба.

— Но моя смена не закончилась! — стопорю его ногами.

— Хочешь вернуться туда? — парень разворачивается ко мне лицом.

— Не хочу. Но я вынуждена. Это моя работа! — вырываю свою руку из его хватки.

Некоторое время парень в маске смотрит на меня, ничего не отвечая, а затем со словом «хорошо», вновь берет меня за руку и ведет обратно. Но не по той же дороге, а завернув куда-то в сторону. Потом заставляет подняться по пожарной лестнице одного из зданий, соседствующих со зданием клуба, подсаживая и помогая забраться наверх, и, наконец, выводит по плоской крыше к самому краю, заставляя присесть на корточки.

— Смотри, — произносит тихо, удерживая рукой за плечи, хотя прыгать я и не собиралась… хотя, признаюсь, по пути довольно часто сопротивлялась — а лезть на лестницу так и вовсе не хотела…

Кладу руки на перила и выглядываю за бортик. Внизу происходила сходка людей Лина и тех, кто пришел разобраться с ним.

Несколько человек уже лежали без сознания, остальные готовы были драться до конца, но почему-то медлили. С того места, где мы притаились, ничего не было слышно, но я поняла по жестикуляции, что люди внизу активно выясняют отношения.

— Пока они не разберутся между собой, тебе в клубе делать нечего, — негромко произносит парень в маске.

Напряженно смотрю вниз, кусая губы.

— А через пару минут по твоей собственной просьбе туда прибудет омон. Уверена, что хочешь вернуться? — продолжает мой защитник.

Разворачиваюсь к нему лицом, вынуждая парня отпрянуть и наклонить голову вниз.

— Зачем ты мне помогаешь? — спрашиваю его.

Плечом слишком остро чувствую тепло его руки, что держалась за перила. Нас разделяли считанные сантиметры, но я ничего не могла рассмотреть в темноте капюшона. Он был слишком низко натянут.

— Почему я не должен помогать? — едва слышно спрашивает молодой человек.

— Причин для этого намного больше, чем причин для оказания помощи, — отвечаю также тихо, — Мы знакомы? Ты отдаешь мне какой-то долг?

— У меня нет долгов перед тобой, — быстро и четко отвечает парень, еще больше наклоняя голову вниз.

— Тогда зачем? — искренне не понимаю я, — Ты — добрый самаритянин? Или ты решил идти по стопам Питера Паркера? Но тогда кого, в твоем случае, несправедливо забрало небо?!

Да, возможно, это было грубо. Но мне нужно понять, кто так настойчиво рвется в мою жизнь? Вдруг, это какой-то сумасшедший или сталкер?.. Или вообще — тайный агент?..

Но тогда как он связан со мной?

Я должна это знать!

— Зачем ты мне помогаешь? — повторяю свой вопрос чуть громче.

— Может, потому что ты мне нравишься? — неожиданно приблизившись ко мне, отвечает парень.

Но я слышу странную злость в его голосе. Я обидела его вопросом? Надоела с расспросами? Или задела какую-то больную тему?

— Я не верю, что могу тебе нравиться, — отвечаю так, как чувствую.

— Да? — парень чуть склоняет голову в сторону, словно рассматривая движение моих губ — потому что глаз он видеть не мог: капюшон мешал, — Почему ты думаешь, что не можешь мне нравиться? — спрашивает он, и почему-то меня бросает в жар…

Не знаю, что стало причиной — то, как изменился его голос на этом вопросе, или то, как близко от меня он находился, задавая этот вопрос…

— Это… это было бы странно, — с чего-то начиная заикаться, отвечаю, вжимаясь спиной в бортик крыши.

— Почему? Ты считаешь себя непривлекательной? — также негромко интересуется парень в маске, а я начинаю чувствовать странное желание… чтобы на нем не было маски.

Что это со мной?..

— Я… я никак себя не оцениваю… мне не до этого, — мое дыхание сбивается, и, кажется, молодой человек это замечает.

— О чем ты думаешь сейчас? — спрашивает он, вновь слегка наклоняя голову вниз.

— О том, что ты слишком близко сидишь… — отвечаю едва слышно.

— Тебя это смущает? — прямо спрашивает он, все также не повышая голоса.

— Я… не знаю, — пытаюсь отвезти взгляд от темноты под капюшоном, но глаза продолжают всматриваться — независимо от моего желания.

— Ты же не веришь, что можешь мне нравиться, — неожиданно усмехается голос из этой темноты.

— Я… — протягиваю, как парень вдруг стягивает вниз респиратор, сокращает дистанцию между нами и накрывает мои губы своими.

Зависаю на несколько секунд, пытаясь понять, что я ощущаю… но мозг быстро выдает защитную реакцию, и вот руки уже сами отталкивают молодого человека, а тело вжимается в бортик крыши так, что спина отзывается болью.

— Ты что творишь? — то ли недоумеваю, то ли отчитываю парня, стараясь делать это шепотом.

— Ты странная. В тебе совсем нет романтики, — выдает этот… (ЭТОТ!..), натягивая обратно свой респиратор.

— Романтики?! При чем тут романтика?! Ты для меня — незнакомый человек! Я о тебе ничего не знаю! Я даже в лицо тебя не видела! С чего я должна позволять тебе целовать себя?! — искренне не понимаю я.

— Точно — странная, — усмехается молодой человек и поднимается на ноги, — не пугайся, это был первый и последний раз. Обычно я никого не принуждаю.