Тристан неодобрительно покосился на него.

- Ты не понимаешь, - произнес он. - Это именно логово демонов. И демоны - это всегда опасно, каков бы ни был опыт и умения инквизитора. Не нужно недооценивать противника. Это первый урок.

- Хорошо, - покладисто ответил Густав. - Я его усвоил. Я возьму рогатину покрепче.

- Рогатина не всегда подойдет, - ответил Тристан. - Особенно в небольшом помещении. Там  нужно иметь какое-то компактное оружие, вот меч, или еще лучше - нож. Но с ножом тебе и думать нечего заходить туда. Драться ножом - это особое искусство.

- А меча у меня нет. Значит, рогатина, - подвел итог Густав. - Я сейчас!

Тристан поморщился, но смолчал; и в итоге к двери в комнату Ричарда они шли уже втроем - Густав с рогатиной, Тристан с мечом и Софи с лампой, освещая путь смелым рыцарям.

Дверь в комнату Ричарда казалась совершенно обычной, никакой опасности из нее не исходило. Софи прижалась к ней ухом - тихо. За дверями было тихо, как будто комната абсолютно пуста. Но там словно кто-то затаился, задержал дыхание, и эта тишина потрескивала, цепляла своим напряженным ожиданием.

- Отойдите, Софи, - негромко велел Тристан, удобнее устраивая ладонь на рукояти меча, обхватывая ее ловчее и крепче длинными пальцами.

Софи послушно отпрянула  в строну, и Тристан тотчас же, без предупреждения, что есть сил ударил ногой в дверь, оставляя на ее крашеной поверхности отпечаток своей подошвы. Гром пронесся по всему дому, Тристана откинуло назад на пару шагов. Казалось, даже пол качнулся под ногами, а дверь слетела с петель и упала внутрь комнаты, в которой было темно.

Абсолютно, кромешно темно.

Софи, онемевшая от ужаса, вспомнила, что сейчас ранее утро, а напротив дверей должно быть окно, в которое обычно с утра светит солнце.

Но ни окна, ни солнца не было.

Был шевелящийся, оживший мрак и ужас, который вынырнул из дверного проема чудовищем со злобной, уродливой оскаленной мордой. Он был громаднее и мощнее льва, страшнее ожившего ночного кошмара. Дыхание его смрадной глотки было горячее и пахло кровью.

Густав, отважный юный оборотень, тотчас же сунулся вперед со своей рогатиной и умело подсунул ее под горло рычащему монстру. Демон, пойманный в деревянную развилку, вытянулся,  подвешенный за горло, маша в воздухе жуткими черными когтистыми лапами. Рогатина не вынесла веса его тела, треснула, но и мига его беспомощности было достаточно, чтобы Тристан под оглушительный визг Софи подкатился под вытянутое черное тело и вонзил в бок, под ребра, свой меч. Еще и еще, пуская алую и горячую, как кипящая лава, кровь.

Демон захрипел, заваливаясь набок. Глаза его медленно гасли, и Тристан, удерживающий голову чудовища за жесткие волосы на подбородке, разжал пальцы, отпуская первую жертву.

- Как кстати твоя рогатина, - выдохнул он, перехватывая меч ловчее. - Софи, посветите мне. Не бойтесь, тут сейчас никого нет. Вот внутри…

Не успел он договорить, как нечто, собранное из предметов, находившихся в комнате, яростно налетело на него, выставив вперед рога-канделябры, словно олень в период гона в бою за самку. Отпихнув Софи с ее лампой в темный угол, Тристан подставил меч под удар нападавшего демона.

Первым ударом он хладнокровно отбил целящиеся в него рога, вторым - пронзил грудь чудовища, собранного из всякого хлама, выпуская его дымную душу на волю.

- Помогите! - верещала в углу Софи. Портьеры почему-то тоже ожили,  и теперь у Софи были все шансы повторить судьбу мух, запутавшихся в паутине.

Тристан ухватил ее за руку, виднеющуюся из-под складок наползающей багровой ткани и дрыгающуюся, и рывком выдрал из объятий плотоядной шторы. Его меч одним взмахом рассек колышущуюся ловушку, превратив ее в просто разрубленную надвое ткань, и Тристан так же молча, одним отточенным движением снова вернул перепуганную Софи в этот угол, ставший безопасным.

- Берегись! - вскричал Густав. На инквизитора, пыхтя и сопя, как слон, шагало тяжелое кресло, превращенное мраком в подобие огромного быка.

Оно ударило в угол массивного письменного стола, своротив его с места. Ножки его с душераздирающим скрежетом и скрипом проехали по полу, а юркий Тристан увернулся от неповоротливой туши.

Со стола упала шкатулка, тяжелые золотые монеты рассыпались по полу,  а затем вдруг вспрыгнули в воздух, будто кто-то черпанул их горстью, и Густав едва успел захлопнуть дверь, потому что эти самые монеты метнулись в него, быстрее пуль, и вонзились в дерево двери, повыбивав белые длинные щепки.

- Не попал! - выкрикнул зловредный оборотень, чуть приоткрыв двери - и снова захлопнул их, прямо перед следующим дождем из монет, выщербившим всю дверь.

Меж тем кресло преследовало Тристана с яростью разозленного быка.

Вторым броском оно раздавило о стены изящную тумбу, на пол упала ваза с сухими цветами; боднуло диван, выломав ему ножку. С грохотом перевернуло второе кресло.  Юркий Тристан увернулся и от этих нападений. Его меч вспорол обивку, но креслу в целом это не повредило.

Тогда он подхвати обрывок портьеры и потряс им перед взбесившейся мебелью, вынуждая кресло кинуться на него.

- Торро!

- Вы дразнили быков?! - поразилась Софи, глядя, как Тристан взмахами ткани подманивает агрессивно скрипящее кресло с вылезшими из-под вспоротой набивки пружинами.

- Нет, но всегда хотел попробовать…

Кресло, топча, вдруг резво ринулось вперед, и Тристан с видом волшебника-обманщика отдернул свою импровизированную мульету. На пути кресла обнаружился книжный шкаф, в который оно и врезалось. Треснули стекла, книги посыпались с его полок, заваливая кресло, и Тристан пронзил его своим мечом, насквозь, звучно вогнав клинок в пол.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Только после этого оно затихло и перестало напоминать яростного зверя.

- Что это такое?! - пролепетала Софи, оглядывая разнесенную комнату.

- Дымный демон, - откидывая с взмокшего лба белые волосы, выдохнул Тристан, вырывая свой меч из рассеченной мебели. - Это он так развлекается, вселяясь в ваши вещи. Да ведь, Эбигейл? Ну, хватит валять дурака, выходи, поговорим как мужчина с мужчиной. Или я просто сожгу всю комнату, и ты не отправишься в ад, нет. Ты канешь в небытие, навсегда.

Тристан распахнул вдруг ослепительно-белые крылья и на полу высек острием меча в несколько взмахом какой-то тайный знак, отчего тьма застонала, заскрипела тысячью голосов мучеников, заблудившихся во мраке.

- Спалишь комнату, а вместе с ней и дом? - насмешливо произнесла тьма, мигнув золотыми глазами. Она вдруг сжалась до крошечной точки, сползла со стен и предметов, открыла солнечное окно, и из нее слепился черный человеческий силуэт. Он поднял перевернутое, поврежденное кресло и уселся в него, закинув ногу на ногу. Еще раз мигнул светлыми глазами и улыбнулся, обнажив ослепительно-белые острые зубы.

- Ты же знаешь, я  не люблю шутить и лгать, - ответил Тристан, исподлобья рассматривая старого знакомца и осторожно усаживаясь на вспоротое его мечом, перевернутое кресло. - Если бы ты продолжил морочить мне голову, я б так и поступил.

- Ах, Тристан, Тристан, - демон покачал головой, притворяясь печальным. - Демоном ты был веселее… не был таким тошнотворно-правильным занудой! Оттрахать первую попавшуюся девицу в задницу, выпотрошить целый дом людей - разве ты не помнишь свои старые, веселые деньки? Может, вернешься в наши ряды, м-м-м, святоша? Ведь было так увлекательно прожигать грешную вечность! Признайся, а?

- Чтобы трахать девиц в зад, - огрызнулся Тристан, ничуть не смущаясь, - не обязательно быть демоном. Давай поговорим об этом потом, когда встретимся в аду. Сейчас мне нужно кое-что узнать у тебя. Если скажешь правду, я, так и быть, отправлю тебя в ад наименее болезненным способом. Итак - кто вызвал тебя?

Демон развел руками, острозубо улыбаясь.

- Он не представился, - издеваясь, ответил Эбигейл. - Я знаю, что он маг, любящий зеркала, и только.