-Эй! - испуганно воскликнул он, нервно дернувшись.

- Мадам Софи! - округлив глаза, крикнула Китти, прекратив свое увлекательное занятие. - Поосторожнее с этим! Вы можете меня лишить возможности заиметь братиков… или еще пару десятков сестренок! Вы хотите обречь меня на одиночество? Это очень жестоко! К тому же, один ребенок в семье наверняка всегда избалованный эгоист. Я нуждаюсь в юных родственниках хотя бы в качестве инструмента воспитания!

- Держите свой меч, господин инквизитор, - устало произнесла Софи, отступая от алтаря. - И не расчехляйте его по пустякам. И да - крепче сожмите его. Думаю, скоро он вам пригодится… чтобы меня усмирить.

- Софи, - произнес Тристан, внимательно глядя в ее лицо. Он пытался заглянуть в ее глаза, но она отворачивалась, прятала взгляд. - Нам надо поговорить.

- Конечно, господин инквизитор, - тихо ответила она. - Как скажете. Я готова к любым вашим приказам.

- Софи! Нам надо поговорить наедине!

Дочь освободила его, и он мгновенно оказался возле Софи.

- Не притрагивайтесь ко мне, господин инквизитор, - со слабой усмешкой произнесла Софи. - Я сейчас опасна так, что вам легче сейчас же убить меня, чем пытаться освободить от чар. Я теперь сама хуже демона.

Даже попрощаться с Тристаном ей не удастся по-человечески! Даже этой малости чертов Ричард ее лишил! Ни поцелуя, ни руки на  прощание! Софи закусила губы, чтоб не разреветься в голос.

- Что такое? - насторожилась Китти. - Почему?

- Вот эта вещь, детка,  - произнесла Софи, зажимая ненавистный талисман в кулаке и дергая его в тщетной попытке разорвать цепочку, - превращает все живое, к чему я прикоснусь, в мертвое. Жюли… вы, господин инквизитор, ее оживили. А я убила, одним своим прикосновением… Вы же видели, что с ней стало, Тристан? Я вам не хочу такой судьбы. Все умирает, все разрушается, в чем есть хоть крупица жизни, в моем присутствии! Ричард сказал, что и находиться со мной рядом долго нельзя; я отравлю все своим дыханием. И поэтому вам, скорее всего, придется меня уб…ай!

Чик-чик, сказали ножнички любопытной Китти, и Софи обнаружила,  что цепочка больше не привязывает к ней медальон, и что он зажат в ее кулаке. А звенья цепочки капают с ее шеи, скатываются вниз, словно капли ртути.

- Демон! - взвизгнула Софи, почувствовав, что в ее кулаке медальон выпустил жесткие лапы, словно огромный жук, и теперь цепляется ими за пальцы, пытаясь выбраться.

Она разжала кулак, в панике затрясла рукой, и на пол грузно шлепнулся уродливый бронированный жук, шипастый, агрессивный и хищный. Но далеко он не убежал - острие черного меча Тристана с металлическим лязгом пронзило его насквозь, пригвоздив к полу и вытряхнув из него черную магию.

- Но как, - выдохнула Софи, испытывая невероятное облегчение. - Он же сказал, что не существует магов, способных это снять… совсем!

- Ваш муж был редким дураком, мадам Софи, - деликатно ответила Китти. - Необразованным, глупым и высокомерным. Если он чего-то не видел и не знает, это не означает, что этого нет.

Софи кивнула - и рассмеялась, с облегчением . Уйти проклятой - на самом деле она боялась этого сильнее всего.  И не коснуться Тристана напоследок… хотя бы коснуться…

Тристан стоял близко-близко и молча смотрел в лицо Софи алыми глазами. И она чувствовала, что теперь отчего-то боится его еще больше…

- Покончили с трагической частью беседы, - подытожила Китти, деликатно  отступая и ухватывая Густава за руку. - Мы выйдем, подышим свежим воздухом.

Тристан на миг оторвал взгляд от склоненного лица Софи и глянул на оборотня.

- Густав, - негромко позвал он, и, когда оборотень оглянулся, кинул ему черный меч. - Держи, младший инквизитор.

…Дети, наконец, вышли, и Софи с Тристаном остались наедине в разоренном, разбитом доме, посреди осколков, со склянкой, лежащей на полу, полной лепестков души Софи.

- Софи, - произнес Тристан мягко, подняв к себе ее лицо, осторожно взяв за подбородок. - Подумайте. Как следует подумайте. Это ваше прошлое, это часть вас, конечно. Но вы уверены, что эта часть вам нужна? Лекари иногда отсекают у человека руки и ноги, чтобы он, лишенный зараженной конечности, мог жить. Понимаете? Может… может, отец отсекал у вас что-то… недоброе? Может, без этого лучше?.. Мы могли бы…

Тристан замялся, и Софи вскинула на него светлый взгляд.

- Тристан, - произнесла она с силой, и вдруг, ухватив его руку, несколько раз с жаром поцеловала его ласковую ладонь, проливая слезы грусти и облегчения. - Давайте сегодня я побуду смелой до конца. Вместо вас. Я люблю вас, Тристан. Я к вам привязана, к вашей силе, к вашему доброму покровительству, к вашей готовности вступиться за меня и защищать ото всех, но… я думаю, Тристан, что это неправильно! Я подспудно ищу в вас отца. Доброго и сильного мужчину, который бы меня опекал и направлял в жизни. Но я давно выросла! Давно! Я взрослая женщина! А веду себя, как неуверенная в себе маленькая, испуганная, заплутавшая девочка. Понимаете? Я даже не знаю, какие мужские качества должны быть у моего избранника. Мной помыкали все, кому не лень. Меня все обижали - потому что я была маленькой бессловесной девочкой. Но так быть не должно. Я хочу увидеть в вас мужчину, оценить вас… иначе.

- Но мужчинам свойственно защищать своих женщин, - заметил Тристан. Софи зажмурилась и кивнула головой, соглашаясь с ним - да, да!

- Но Тристан, - выдохнула она. - Дело не только в этом. Я не хочу… я не хочу подспудно ожидать от вас похвалы, как послушное дитя. Я хочу вернуть уверенность в себе. Почувствовать, что я имею право выбирать, имею право голос и свое мнение.

- Даже если вы превратитесь в монстра? - по губам Тристана мелькнула улыбка, и Софи вдруг засмеялась:

- Думаю, я в него превращусь. Но это буду я настоящая; и… в глубине души я хочу  понравиться вам такой, какая есть на самом деле, какой родилась и какой прожила большую часть жизни…

Тристан внимательно смотрел  в ее лицо.

- Но Софи, - мягко произнес он, да так ласково, что слезы брызнули из ее глаз. Софи подумала вдруг о том, что и этой нежности она может лишиться навсегда, обретя себя. Какой сложный выбор! Отказаться от любящего мужчины, но обрести себя… - Эбигейл говорила, что я захочу вас убить. Понимаете? Вы не сможете меня обмануть словами  и невинным взглядом. Если что-то… очень дурное в вас проявится, мне придется это сделать.

- Для этого я и вернула вам меч, - шепнула Софи. - Для этого.

Тристан стиснул Софи в объятьях, щекой прижался к ее волосам, слыша, как часто и испуганно бьется ее сердце прямо напротив его сердца.

- Вы оставите меня одного блуждать в темноте, Софи? Вы так жестоки?

Тристан пытался шутить, но от этих слов слезы сами катились из глаз девушки.

- Мне тоже будет страшно и одиноко без вас, Тристан, - шепнула она в ответ, давясь рыданиями. - В той самой темноте, куда вы меня наверняка отправите вашим черным беспощадным мечом, Тристан. Наверняка мне будет одиноко без вас, ведь забыть вас и ваши поцелуи невозможно. Они слаще… персиков.

- Снова подслушиваете чужие мысли?

- Магия сама шепчет мне ответы на многие вопросы, - ответила Софи. - А еще… в моем сердце словно открылись старые раны, Тристан. Когда душа изрезана в клочья, это, оказывается, очень больно. Так невыносимо больно, что я не смогу заснуть ночью, буду рассматривать призраков в темноте. Так что это нужно сделать, Тристан. Нет, не говорите, что пощадите меня. Это будет неправильно. Я не хочу вынуждать вас поступать  ради меня как-то иначе, чем вы поступали с другими. И не хочу заставлять вас обманывать. Не давайте мне слова, которое не сможете выполнить, Тристан… Но прежде, чем вы позовете Китти и она починит меня своей волшебной иголкой…

Софи осторожно, почти робко запустила пальцы в белоснежные волосы Тристана и потянулась к его губам. И он ответил, не мог не ответить.

- Маленькая, упрямая ведьма Софи, - шепнул он, страстно целуя ее горячие от пролитых слез губы. - Храбрая и испуганная, нежная и твердая, как сталь. Я буду скучать по этой девушке.