- Однако, - Эдвард так же ловко, как и банку с лепестками, достал из-за пазухи небольшой жезл, и направил его на Софи, - небольшая предосторожность не помешает. Инквизитор Тристан, вы не воспользуетесь вашим жезлом? Повторюсь - девушка может быть очень опасна.

Тристан насмешливо фыркнул.

- Я привык тыкать оружием, лишь когда на меня набрасываются, - ответил он. - А жезлом я не пользовался черт знает сколько времени. Вы уверены, что он понадобится?

- Как пожелаете, - елейно ответил Эдвард, игнорируя вопросы Тристана. - Мисс Китти, приступайте. А я буду задавать вопросы.  Итак, Софи - какое милое имя! - кто изымал у вас кусочки души?

Китти, сопя от напряжения, орудовала иглой, и Софи, вздрагивая, прикрыла глаза, погружаясь в возвращающиеся воспоминания.

- Он называл себя, - медленно и тихо произнесла она, - Красным инквизитором.

Страх и отчаяние навалились на нее вместе с вернувшимися воспоминаниями. Софи заплакала и закричала, потому что перед ее внутренним взором встали серые стены каменного мешка, подземелья, в котором ее приковали. Она металась и вопила, стараясь вывернуться, освободиться, но только ранила путами запястья.

Сверху гремели цепи и отпираемый замок, по ступеням медленно спускался ее палач в длинном алом плаще, в маске, скрывающей лицо. Софи молила не калечить ее, но рука в грубой алой перчатке хватала ее за подбородок, сжимала до боли лицо, и вливала в раскрытые губы горький отвар, от которого разрывало болью грудь, и Софи вопила, извиваясь.

- За что?! За что?! - твердила она.

- Ты грязное ведьмино отродье! - гневно выплевывал ее палач свое обвинение. - Грязная воровка!

- Что, что я украла!? - кричала Софи в отчаяние. - У меня ничего нет, обыщите меня!

- Ты крадешь больше, чем вещи и дороже, чем драгоценности, - в ярости выдыхает ее палач и с размаху бьет ее в лицо. - Как я хотел бы, чтобы ты умерла! Нет - чтобы ты вовсе не рождалась!

- Так убейте меня, - рыдала Софи, бессильно повиснув на своих кандалах.

- Ты не заставишь меня испачкать руки в твоей поганой крови! Ты не заставишь меня совершить этот грех!

Палач пинает ее, роняя на холодные камни, и сознание покидает Софи.

- О небеса, - всхлипнула Китти. - Какая жесткость!

Тристан разглядывает эти видения молча, щуря алые глаза.

- Нет такого титула - Красный инквизитор, - заметил он. - И инквизиторы не прячут лиц. Ведь они не делают ничего дурного. Это однозначно мошенник и самозванец. И то, что он совершает - зло, притом при помощи черной магии. Господа инквизиторы, вам не кажется, что вы прежде всего должны разыскать Красного, а потом уже заниматься мисс Софи?

- Я бы вызвала самого Вельзевула, - горячо выкрикнула Китти, - если б меня вот так мучили!

- Мучения, - отрезал Эдвард недобро, - не оправдывают ее действий!

- Да? Разве? - спросил Тристан недобро. - С каких это пор жертве запрещено сопротивляться мучителю? В моем Ордене подобные обстоятельства считались смягчающими вину.

- Ваш Орден, - огрызнулся Эдвард, - давно распался, Тристан Пилигрим. Вы давно не первый, вы Единственный.  А наши правила жестче.

- Правила не ваши, - рыкнул на него Тристан, - и выдуманы не людьми, а магией, чтобы сохранить равновесие, щенок! Ты еще поучи меня, как должен вести себя инвизитор!

- Еще одно оскорбление, - мгновенно заводясь, произнес Эдвард, направляя жезл на Тристана, - и я закрою вам рот насильно!

- А ты попробуй, - шепнул Тристан, в один шаг оказавшись рядом с зарвавшимся инквизитором и с ненавистью сверля его взглядом. - Попробуй, мальчишка! Когда ты взял меч, три года назад? Или десять? Твои заслуги и твой опыт так велики, что сопоставимы с моими? Ты правда думаешь, что тебе удастся меня угомонить? Еще попугай меня, щенок!

- Господин отец, - подала голос Китти, - прекратите собачиться! Я пришиваю второй лепесток! Господин инквизитор Щенок, - она повернула к рассвирепевшему Эдварду совершенно серьезное лицо без намека на усмешку, - задавайте ваши вопросы мадам Софи!

- Меня зовут инквизитор Эдвард! - прорычал тот яростно, бесясь, что не может отвесить нахальной девчонке подзатыльник.

- Ой, - Китти прикрыла рот ладошкой. - Поршу простит меня, я не хотела…

- Молчите лучше, юная леди! - рявкнул Эдвард. - Иначе я доложу королю о том, что вы непочтительны!

- Я сама ему об этом расскажу, - мстительно ответила Китти. - И скорее, чем вы!

- Итак, вопрос второй, - переведя дух, произнес Эдвард, стараясь взять себя в руки. - В каком преступлении обвинял вас этот Красный инквизитор?

- Я не знаю, - шептала Софи. Из-под ее закрытых век текли слезы, чертя блестящие дорожки на щеках. - Он всегда являлся в этот каменный мешок, в это подземелье… раз за разом приходил, обвинял меня в порочности и воровстве, кричал, говорил, что я снова совершила грех и должна быть наказана…

- Да хватит этих соплей! - вскричал Эдвард. - Вшей уже ей нужные воспоминания! Должен быть ответ на вопрос, за что ее наказывали!

Этот выкрик показался Тристану подозрительным и странным, но он не успел становить руку Китти, вшивающий на место последний лепесток из банки.

Со взмахом ее иглы рыдающая Софи вдруг странно успокоилась, дыхание ее выровнялось, лицо расслабилось и приобрело какое-то удивленное выражение.

- Ну?! - в нетерпении выкрикнул Эдвард, уже не скрывая своей нетерпеливой дрожи. - Ты вспомнила!?

- Вспомнила, - прошептала Софи, облизнув пересохшие губы. Адская улыбка вдруг коснулась ее губ, женщина расхохоталась, раскрыла глаза, которые теперь сверкали как болотные огни. - Конечно, я вспомнила. Я много что вспомнила, продажный святоша!

- И за что же вас наказывали, Софи? - произнес Тристан.

Софи перевела сияющий ведьминский взгляд на него. Тристан стоял поодаль, спрятав руки за спину, словно опасаясь того, что они могут предать его и причинить боль Софи.

- А вы не видите сами!? - взвился Эдвард. - Она же ведьма!

Тристан качнул головой:

- За одно это инквизиция не карает.

- Не карает, - подтвердила Софи, ухмыляясь. - Меня наказывали за то, что я - Зеркальщик.

 - Вот! - победно выкрикнул Эдвард, наставляя на Софи свой жезл. - Она обманула, обобрала, обокрала собственного отца! Родного отца, единственного, кто о ней заботился! Каков цинизм! Каков позор для приличного дома! Дочь ведьма и грязная воровка! Разбить сердце старику! За это он от нее и отрекся и выгнал прочь из дома! За это ее и пытали! Видимо, хотели выкорчевать порок из ее души, но там, где проросло зло, сделать это не так-то просто!

Он собрался было уже пленить Софи магической вспышкой, но рука Тристана ухватила его  оружие, и выстрел пришелся в потолок, а Софи расхохоталась, увидев досаду на лице молодого инквизитора.

- Откуда вы знаете? - быстро спросил Тристан. - Об отречении отца? Эти сведения даже опытные Швеи с трудом смогли рассмотреть! Откуда знаете вы, кто вам сказал об этом?!

- Неправда! Неправда! - верещала Китти, наступая на Эдварда. - Мадам Софи, конечно, ведьма, но она не воровка! У нее в душе нет ни единого черного пятнышка! Она не причинила никому зла! Никому! Зла! Не причинила! Вы не имеете права ее трогать!

- Я не собираюсь слушать какую-то девчонку, - зло огрызнулся Эдвард. - Ты сама сказала, что многих частей души недостает!

- Зло прорастает на всю душу, а не на части ее! - верещала разозленная Китти, вцепившись в рукав Эдварда и изо всех сил трепля его. - Я вам не какая-то девчонка, я самая талантливая Швея! Меня слушает сам король!

Темные глаза Эдварда недобро блеснули, он одним  грубым движением отпихнул от себя Китти на руки ее отцу и усмехнулся.

- Я, - сказал он высокомерно, - выше короля!

- Ты, - выдохнула Софи, поднимаясь с кресла, на котором смирно сидела до сих пор, - будешь ниже самого последнего шелудивого пса в канаве!

Ее волшебная палочка послушно прыгнула  в ее ладонь, и Эдвард отшатнулся. На ней, сквозь высохшие белые волокна старого дерева, выступали семь черных блестящих обсидиановых колец, семь уровней магии.