Гермиона начала с его многострадальной спины. На бледной коже выделялись следы от шрамов. Грейнджер в который раз припомнила анатомические атласы, которые изучала в детстве, пока сидела в клинике родителей. Кстати о них. Миссис Грейнджер регулярно интересовалась у дочери, когда же мистер МакНейр сможет прийти к ним в гости вновь. Что ж, теперь Гермиона могла им ответить. Едва она вспомнила их прошлую встречу и лихорадочно-блестящие глаза матери, Герми решила вернуться из страны воспоминаний в реальность, весьма приятную. Пока она все это думала, успела размазать гель по трапециевидной мышце, сейчас сильно напряженной, почти каменной. Бедняга. Она спустилась к ромбовидной мышце, втирая ладонями мазь в кожу. В ту самую кожу, которая в Полнолуние рвалась, пропуская через себя жесткую шерсть. А сейчас она была по-прежнему упоительно горячей, гладкой на ощупь, хоть и украшенной шрамами. Девушка прикусила щеку изнутри, запрещая себе думать о всяком, пока растирала копчик. Ну и его упругую задницу. Точнее, большую ягодичную мышцу, черт! Крейг вымотан Трансформацией, нельзя его… тревожить, да.
Приятно захолодило, Скабиор поерзал на месте, привыкая к странному ощущению. Вроде после того, что произошло на суде, он должен был перестать удивляться напору Грейнджер, но сейчас в который раз охреневал от внезапной заботы, остро переживая ее внутри. Гермиона видела его. Вчера. Оборотня. И все равно — любила.
— На спину, — скомандовала почему-то покрасневшая Грейнджер, а потом выдавила, — пожалуйста.
Скаб подчинился, послушно перевернувшись на спину, растянулся на кровати. Он старался особо ни о чем не думать, откровенно кайфуя от прохладных ладошек, нежно массирующих все его тело. Ну почти.
Закончив с левым плечом и рукой, Гермиона принялась за правое. Прошлась по дельтовидной мышце и предплечью, втирая гель в кожу. Такую горячую. Гель быстро плавился от тепла, становясь максимально скользким. Примерно как его взгляд, устремленный на нее сейчас. Гермиона случайно посмотрела на лицо егеря, отмечая реакцию на гель и массаж. Не было ли ему больно? Больно — точно нет, скорее очень-очень приятно. Почему-то сильно смутившись, она опустила глаза на грудь мужчины и стала втирать новую порцию геля в большую грудную мышцу. Она много раз видела его нагим, но все равно каждый раз впечатлялась.
Почувствовав теплые импульсы, ринувшися от зрительных нервов к низу живота, Герми запереживала: не знала, могут ли оборотни заниматься сексом после Трансформации? Она ведь буквально изматывает их организм. Свинством было бы домогаться Скабиора в таком состоянии. Нужно сосредоточиться на массаже! Красная как рак, девушка усерднее заработала руками, проводя раскрытыми ладонями по темными волосам на груди — и ниже, спускаясь к прессу. Хоть Скаб и похудел, но все равно оставался в отличной форме. Гладила кожу, легко скользя по ней, ощущая всем телом свою потребность в нем. Мерлин! Еще накануне вечером она видела, как эта самая кожа расползается, выпуская окровавленную шерсть, а сегодня — опять самая обычная, человеческая. Где-то там внутри скрыто проклятие ликантропии. Под кожей, под этими бесконечными шрамами. В его чистой крови. Шрамы, шрамы, шрамы — разных размеров, они покрывали весь его торс.
— Шрамы остаются после Луны? — спросила Гермиона хрипло, желая отвлечь себя беседой от творящегося между ног. Жар нарастал с каждым ее движением. И, конечно, чертов оборотень сейчас все унюхает.
— Когда как. Чаще да, но что-то может и зажить, — Скабиор лежал с закрытыми глазами, смиренно принимая ласку, столь необычную для себя. Гель или что там, ему очень нравился: получался забавный контраст самой поверхности кожи и его горячей крови. Волоски вставали дыбом. И, драккл, не только они.
Гермиона пересела чуть пониже, чтобы растереть ноги и бедра. И застыла, потому что ранее не видела участок, закрытый ее плечом. А теперь воочию убедилась, в том, что Скабиору массаж весьма приятен. Поспешно отвела взгляд. Закусила губу. Ну нельзя же!
— А татуировка? — кивнула она ему на плечо, где под темными волосами скрывалась ощеренная морда волка.
— Их делают «вечными» чернилами, не позволяя коже изменять их. То есть, если волка побрить, тату останется у него на шкуре, — фыркнул в ответ Скаб.
Игнорируя восставшую плоть, Гермиона все же приступила к ногам, втирая гель в левую голень. Икроножная мышца ощущалась каменной, будто ее свело — и не отпускало. Гермиона добавила еще мази, щедро выдавливая ее из тюбика прямо на его ногу. Поднялась выше к бедру, к латеральной широкой мышце, которая тоже чувствовалась жесткой. И опасно-горячей. Да, черт! Нельзя. Он же страдает! Гермиона подняла глаза на лицо егеря и уловила на нем выражение, которое было весьма далеко от страдания. Вспыхнула еще больше, резко опустив голову вниз. Но там тоже ничего хорошего ее не ждало. Да драккл… Спасибо, хоть глаз не открывал и не глазел на нее, как это обычно бывало. Первый спазм прошел по низу живота, едва она вспомнила в каких обстоятельствах он смотрел — так. Сосредоточься, Гермиона! Полки, полки, полки! Но… полки библиотеки Хогвартса горели и плавились вместе с ее волей. Она ведь правда хотела как лучше: помассировать застывшие мышцы и отправить его в Мунго. В первый рабочий день.
Кое-как она дорастерла вторую ногу, опасаясь прикасаться к его раскаленной коже. Бедная Гермиона испытывала трудности и в то же время муки совести относительно того, что она хотела его в совсем неподходящее для этого время. Впрочем, у них по-другому и не бывало.
Скабиор весь расплылся под нежными прикосновениями, лежал звездочкой на кровати, раскинув руки и ноги. Сам от себя не ожидал, но таки словил стояк. Особой надежды на него не было, Крейг страшно боялся переоценить свои силы, а потому никаких активных действий не предпринимал. Пройдет само собой. Тело просто среагировало на Гермиону и ее волшебные ручки.
Маггловская мазь потихоньку действовала, реально снимая напряжение в забитых конечностях. Работал гель не так быстро, как волшебные средства, но тоже оказался эффективным. Егерь глаз не открывал, потому что чувствовал, что девчонка безбожно потекла, а он ничего сегодня не мог сделать для того, чтобы помочь ей. Это ранило его самолюбие. Скаб пока не определился с тем, как стоило поступить в такой ситуации.
Гермиона закончила растирание, посмотрела на свои покрасневшие ладони и решила, что надо пойти смыть гель в ванной. Там она, как водится, несколько минут собиралась с силами. Его голое и доступное тело еще стояло перед глазами. И, краснея просто до корешков своих кудрей, она подумала, что очень бы хотела сделать кое-что. Она читала все в книге по оральному удовлетворению: и про технику, и про эмоциональный настрой. И пару лет назад даже потянулась попробовать с Роном, но он тогда отмахнулся прямо в процессе, сказав, что-то типа «а как я потом буду тебя целовать». Естественно, вся ее решительность мгновенно сгинула. Гермиона тогда почувствовала себя ужасно грязной. Но… ведь Скабиор вряд ли так скажет? Да он вчера чуть ей не отлизал, будучи в волчьей форме. Черт! Воспоминание не улучшило ситуацию, но повлияло на решительность. Ей просто захотелось коснуться его, почувствовать так близко, насколько это возможно.
Накрутив себя для смелости, Гермиона домыла-таки руки и вышла из ванной. Скабиор по-прежнему беспечно валялся, может быть, даже задремал. И время еще было…
Прилегла рядом, рассматривая проделанную работу. Мазь почти вся впиталась, только на голени еще остались глянцевито-поблескивающие участки. А в целом картина была завораживающая. Гермиона закусила губу, разглядывая расслабленное лицо Скабиора, в ореоле темных распущенных волос. Тот приоткрыл светлый глаз и посмотрел прямо на нее. Точно — учуял. Сердце пропустило удар. Даже измученный Трансформацией, он оставался самым красивым мужчиной, которого она только видела в жизни. И он был рядом. Живой, почти свободный. Такой…
Эмоции захватили девушку, и, поддавшись им, она бросилась его целовать. К дракклу! Крейг ответил на поцелуй, обхватил рукой затылок, привлекая к себе. Их опять опалило страстью. Гермиона оказалась прямо на нем, и по бедрам мазнула горячая плоть. Она замерла, продолжая целовать его — совершенно себя не сдерживая и всецело отдаваясь во власть похоти. Почувствовала его руку, которая пыталась сорвать с нее трусики. И почти преуспела в этом. Но ведь она хотела попробовать! Сейчас или, нахрен, никогда! Гермиона разорвала поцелуй, окинула безумным взглядом Скабиора, который не понял, чего это малышка сдала назад. Он был уже почти уверен в успехе их предприятия.
