Егерь между делом поглядывал в полуприкрытые глаза девчонки, затянутые сейчас поволокой страсти, и видел, как подрагивают каждый раз каждый раз ее ресницы, когда он скользит внутрь нарочито неспешно, смакуя каждый дюйм мокрого черного бархата внутри ее тела.
С каждой минутой сладостной пытки Гермиона подмахивала задом все агрессивнее, насаживаясь на его член до упора, она явно хотела большего. Ему хотелось услышать, как она попросит его ускорить темп, но пока девчонка только стонала и тяжело дышала. Надо было ее немного расшевелить. Он почти вышел, оставив внутри только кончик, дразнивший ее вход. Гермиона распахнула глаза и недоуменно уставилась на него. Его рука легла на ее горло, большой палец пробрался в зацелованные красные губы. Бедра ее сами дернулись ему навстречу, желая продолжения. Егерь чуть вдвинулся внутрь, но этого явно было недостаточно. Герми выплыла из горячки и протестующе воскликнула, чуть севшим голосом:
— Скабиор!
— Да, милая? — он оглаживал пальцем ее губы, совсем замерев.
— Я… я хочу, — слова давались ей тяжело, оборотень откровенно наслаждался её замешательством, — хочу быстрее!
Он покорно начал двигаться, чуть быстрее, чем в начале. Гермиона опять дернулась ему навстречу.
— Так?
— Ещё быстрее! — почти взвыла она, изо всех сил насаживаясь, вцепившись в него руками и ногами, почти повиснув на нем.
— Так чего ты хочешь, дорогая Гермиона? м дьявольски улыбаясь, спросил он.
Она с ненавистью посмотрела на него, а потом, опустив глаза, ответила:
мЯ хочу, чтобы ты меня трахнул, как ты это умеешь!
У Скабиора остались вопросы к формулировке её пожелания, но этим он займётся потом. Пока он вернул её на стол, рукой заставив лечь на спину. Он взял её ножку и, поцеловав лодыжку, закинул себе на плечо, тоже самое проделал со второй. Гермиона тяжело дышала, предвкушая грядущее. Егерь чуть потянул её на себя, устраиваясь поудобнее.
А потом вошёл в неё резко и сильно, совершено отметая всякую нежность, принялся долбить. Герми вцепилась в край стола и протяжно застонала. Мужчина врывался в неё все быстрее, заставляя хватать воздух ртом. Она почувствовала, как внутри ее тела растет давление, спина выгибается против воли. Скабиор с удовольствием отметил ее поскуливания и решил добавить огоньку. Свободной рукой он стал массировать ее клитор, в такт своим глубоким ударам. Гермиона погружалась в экстаз и уже не заботились о том, как это все выглядело со стороны, и как громко она выла. То, что делал с ней егерь, выходило за рамки ее скудного опыта. Ей показалось, что она, наконец, поняла смысл выражения 'обладать'. Егерь обладал ей, он подчинил ее мозг, заставив его сжаться до маленькой точки между ее ног. Его палец барабанил по клитору, заставляя ее тело гореть в огне.
Он нагнулся над ней, накрыв ее рот своим, и ловил крики, рвавшиеся из ее груди. Так не бывает! Скабиор заполнил собой весь мир снаружи и внутри. Больше ничего не существует. Только бешеный ритм их тел.
И запах. Горячий мускус, растертая по телу ваниль, обжигающая ноздри, виски, вишнёвый дым, пот, невероятная симфония секса висела в воздухе, дурманя создание любовников.
Гермиона выгнула спину сильнее, руками она вцепилась в его спину. Ей так хотелось сказать ему, что… но его язык властвовал над ней. Она снова протяжно застонала, почувствовав, что все внутри пульсирует, засасывая член егеря в глубину. Он смекнул, что пора и, сделав еще несколько медленных глубоких толчков, покинул ее тело, уже пребывающее в оргазме. Пара движений рукой и егерь кончил на живот девушки.
Гермиона глубоко дышала, откинувшись на столешницу. Скабиор наклонился и поцеловал ее, припечатав своим весом к столу. Красная прядь маячила перед носом ее носом. Она не могла и не хотела прерывать этот нежный поцелуй, даже для того чтобы набрать воздуха.
Гермиона не знала, что следует сказать. Она было открыла рот, но Скабиор опять заткнул её поцелуем, дотянулся до своей палочки и аппарировал их наверх, в спальню.
Часть 16, в которой темно и сложно
В темной комнате приходил в себя бешеный пульс любовников. Гермиона лежала на животе рядом с егерем, наслаждаясь с одной стороны теплом его тела, а с другой — прохладой простыни. Девушка позволила себе ни о чем не думать и только впитывать кожей окружающие ее ощущения, отчаянно желая растянуть мгновения спокойствия и неги.
Непривычно для себя, Скабиор молчал и тоже ни о чем особо не думал, только с удовольствием запускал пальцы в густые волосы ведьмы, немного массируя ее голову, от чего Гермиона чуть ли не урчала.
— А ты ничего для мертвеца, — О, Мерлин, почему ее голос стал таким хриплым? Она почувствовала, как егерь вздрогнул всем телом от смеха.
— Чуть позже покажу тебе свой ригор мортис, — он продолжал перебирать ее волосы. Грейнджер скривилась от слишком черной шутки и щипнула его за бок, а потом еще крепче прижалась к нему, находя в простом жесте какую-то особую, щемящую сердце ноту. Возможно, нежность? Хотя какая к черту нежность между ними?! И все же определенно что-то было.
Неназванное. Завуалированное. Сокровенное.
В этом месте ее сны сошлись с реальностью, и последняя оказалась намного лучше. Намного острее, чем все, что когда-либо ей снилось и представлялось. Он был таким живым, таким осязаемым, таким…
Она резко поднялась, подхваченная порывом чувств, которые все разом потребовали немедленно еще раз поцеловать его.
В комнате царил мрак, но глаза уже привыкли и различали сотни черно-синих оттенков, сливающихся в их неявные силуэты. Впрочем, его губы она нашла с первой попытки, поцелуй вышел немного ленивым, но Гермиона не хотела прекращать, заставляя его ответить с присущей пылкостью.
Тетива в ее теле снова начала натягиваться до звеняще-дрожащего состояния, в коем ей хотелось лишь одного — касаться, чувствовать и ощущать. Когда она успела стать такой озабоченной, казалось вся сущность обратилась в рецепторы, алчущие прикосновения.
Скабиор полусидел, оперевшись на спинку кровати, так целовать девчонку оказалось неудобно, он схватил руки и потянул вперед, вынуждая ее оседлать себя. Гермиона в очередной раз подивилась тому, как наркотически он на нее действует, совершенно сминая ее волю. Волна плавящего жара снова хлынула по нервным окончаниям, воспламеняя каждый сантиметр кожи. Однако торопиться в этот раз не хотелось, у них была еще вся ночь впереди и жизнь, в целом. Она немного отстранилась.
— Утром отошлю Патронуса Гарри — узнать, во сколько встречаемся, — вдруг сказала она. Егерь чуть усмехнулся. Вот о чем он меньше всего хотел говорить сейчас — так это о Поттере.
— Кто тебя научил телесному Патронусу? — перевел тему он и начал легко водить пальцами по ее телу, отвлекая от болтовни. Грубые подушечки скользили по удивительно нежной коже, не встречая никаких глупых преград типа одежды. Гермиона была восхитительно приятной на ощупь — везде. Он чертил на ней неизвестные руны и знаки, обводя контуры груди и небольших сосков, которые уже успели встать. Девушка тихо выдохнула, чувствуя, как волоски на коже вздымаются дыбом там, где прошли его пальцы. Мурашки атаковали ее тело.
- Гарри научил, а его — Люпин! — стараясь сосредоточиться на словах, ответила волшебница, хотя с каждой секундой его ласки это становилось тяжелее. Низ живота снова требовательно потянуло, она прикусила губу, сдерживая стон.
Егерь вдруг засмеялся достаточно сильно, диафрагма работала так, что Гермиона чуть не свалилась с него. Благодатная темнота скрыла тот взгляд, который она бросила на Скабиора. Он все еще смеялся, даже утер глаза тыльной стороной руки, однако потом вернув ее на талию. Гермиона мрачно ждала, что же он хотел ляпнуть.
— Ты хочешь сказать, что он все-таки был счастлив? — усмехнулся егерь, вновь неспешно оглаживая ее грудь легкими касаниями.
— Был, — с горечью сказала Герми и тут же напала в ответ, — А у тебя-то самого Патронус есть?
— Нет, — мотнул головой мужчина, продолжая распускать руки и захватывая при этом уже нижние участки ее тела. Легкие касания спускались по внутренним сторонам бедер.
