Я открыла глаза. Зачем? Почему? Почему меня это никак не отпускает? До сих пор после каждого раза, что мы занимались сексом с Борисом, у меня внутри оставался слой пепла, через который все труднее было рассмотреть те отношения с Максимом, которые я проносила сквозь годы замужества.

Я ненавидела себя за то, что, не смотря на презрение к мужу, мне в тоже время многое нравилось в нем, но простить ему то, что он украл у меня молодость и любимого человека, я бы все равно никогда не смогла.

Как я оказалась напротив двери Максима, я понимала с трудом. Зачем пришла и что ему скажу? Я не знала, но внутренняя тяга и пустота настолько сейчас переполняли меня, что срочно нужно было это вылить на кого-то. И тот, кто мне сейчас нужен, находится вот за этой дверью.

«Сейчас или никогда», — дала себе внутреннюю установку и, тихо постучавшись, толкнула дверь.

Господи, ну почему я оказалась такой дуррой! Зачем сразу толкнула эту гребаную дверь, не дождавшись ответа.

«Наверное, потому что она была не заперта», — успокаивала я себя после. А пока стрелой вылетела из комнаты, в которой полуголая Марта (а это была именно она, я ее хорошо разглядела, так как из ванной комнаты в узкую щель лился теплый желтоватый свет) сидела верхом на парне и целовала его так неистово, что сама в так своим поцелуям постанывала, а Макс держал ее за талию и прижимал…

В глазах тут же защипало, и я быстрым шагом направилась обратно в домик, боясь разрыдаться прямо на улице.

Уже почти дошла до здания, осталось завернуть за угол, и вот они, спасительная деверь и теплая кровать, и… Я всхлипнула.

— Постой, — схватил меня за руку Максим.

Именно его голос сейчас раздался за мой спиной. Надо же! Опять не услышала, как он подошёл ко мне. Так сильно погружаюсь в свои мысли…

— Постой, — чуть тише сказал парень и прижал мою спину к своей груди.

Бешеное биение сердца Максима сотрясло меня всю.

Вдохнув ее запах, что сейчас въелся в мои легкие, я уже не смог отпустить ее от себя. Сердце бухало о грудную клетку так, что готово было проломить ребра. Полина замерла в моих руках, словно птичка. Я зарылся лицом в ее волосы, что пахли свежестью и чистотой. А ее тело, что сейчас начинал бить озноб… Руки тут же отпустили ее, но лишь для того, чтобы развернуть на сто восемьдесят градусов и впиться в ее мягкие и теплые губы поцелуем.

Полина порывисто вздохнула и обвила мою шею руками, прижалась ко мне так тесно, что я перестал дышать. Неужели скучала? Отстранился от нее, посмотрел в глаза.

Она замерла и, не отводя взгляда, смотрела прямо, только вот бледная кожа, что сейчас оттенялась лунным светом до прозрачности, напоминала о том, что девушке было плохо. Выдох, девушка поежилась и, обхватив плечи руками, все же отвела взгляд первая.

— Я пойду, — глухо ответила она.

Но я не пустил. Обхватив ее лицо руками, прижался лбом к ее лбу.

— Нет, не отпущу, и мне срать, что подумает твой муж.

Все границы рухнули. Ее запах, что дразнил мое обоняние, сводил сума, хотелось задохнуться им, проглотить и запечатлеть его в памяти навсегда. Ведь шесть лет стерли в воспоминаниях эти мелочи. Начал поцелуями осыпать ее лицо. Девушка задышала чаще, и опять ее руки оказались на моем теле.

Кто-то, проходя недалеко от нас, кашлянул, и я, дабы не разводить разных ненужных разговоров, повел ее к себе. Лишь когда мы почти подошли, Полина затормозила. Я оглянулся.

— А как же Марта? — в голосе что-то изменилось. Но я не успел поймать ту перемену, потому что полностью был поглощен предвкушением того, что сейчас должно произойти.

— Нет там никого, — уверенно ответил я, и уже через несколько минут мы стояли посреди пустой комнаты и, тяжело дыша, смотрели друг на друга.

Секунда, две, три — и я делаю первый шаг. Девушка стоит на месте и ждет.

— Господи, Полина, — притягиваю ее к себе, и девушка делает шаг навстречу, утопает в моих объятиях. — Почему?

В ответ оглушительная тишина, нарушаемая только неровным дыханием. Но тут Полина, отстраняясь от меня, берет в ладони мое лицо и смотрит мне в глаза.

— Если ты хочешь поговорить о прошлом, то я сейчас же соберусь и уду отсюда. Я не смогу тебе рассказать всего, понимаешь? — смотрит так, как будто в душу хочет залезть. — Что было в прошлом, оставь там. Судьба нас свела не просто так, возможно, это последний раз, и нам больше не представится такая возможность, — она проводит большими пальцами по моим губам, и меня пробивает током. — Я скучаю по тебе каждый день и каждое мгновение. Скучаю по нам, но не в наших силах уже что-то изменить, — и ее губы прижимаются к моим.

Слова, что крутились у меня на языке, тут же вылетели в трубу, и лишь ее поцелуй, который разжигает меня, как пламя, остался важным, таким жизненно необходимым, словно глоток воды в жаркой пустыне.

— И я скучал, — шепчу ей в губы и продолжаю поцелуй, который перешел уже в натиск борющейся страсти. Мой язык врывается в ее рот. Нежные поглаживания по зубам и столкновение двух лавин.

Мои руки уже снимали одежду с девушки, или даже нет, не снимали, сдирали, так хотелось дотронуться до вожделенного тела. Полина старалась помочь, чтобы сохранить свои вещи в целости.

Вскоре, оставшись только в трусиках, она стояла и смотрела прямо на меня, а я, отойдя на шаг, наблюдал за тем, как без одежды ее кожа покрывается мелкими мурашками, и коричневые соски твердеют, превращаясь в тугие горошины, соблазнительно подрагивают при каждом вздохе девушки.

Подхожу к ней медленно и сажусь перед ней на колени. Обнимаю за талию и притягиваю к себе. Поцелуями прокладываю дорожку от пупка до груди и медленно вбираю в себя поочередно соски.

— О, Боже, — выдыхает девушка, и ее руки тут же путаются у меня в волосах, она притягивает голову к себе. — Максим, — выдыхает она, а мой член уже рвется из штанов, требуя свободы.

Я подхватываю ее под попу, она обвивает меня ногами. Несу ее на кровать, а сам вдыхаю ее запах и не могу надышаться. Ее кожа пахнет свежестью апельсина и каких-то цветов. Кладу ее аккуратно на спину и, нависнув над ней, впиваюсь в приоткрытые губы жадным поцелуем. Девушка забирается руками ко мне под футболку и легонько проходит по разгоряченной коже холодной ладошкой. Останавливается на груди и немного сжимает.

Рык, что вырвался из моей груди, напомнил утробный стон. Стягиваю с себя одежду и, устроившись между ее ног, отодвигаю край трусиков в сторону, провожу костяшкой пальца по мягкой плоти. Полина выгибается от столь невинной ласки и расставляет ноги шире, приглашая меня к действию.

Я не медлю. Беру за одну сторону ее белье и рву его нахрен, потому что оно мешает. Полина смотрит на меня удивленно, и я вижу, что с ее губ уже хочет сорваться слово, но я не даю, проникаю в нее одним пальцем и начинаю массировать нежные складочки, которые тут же становятся влажными, говоря о том, что девушка готова. Склоняюсь над Полиной и начинаю играть языком с ее соском-горошиной, а мой второй палец по-хозяйски присоединяется к первому. Из груди девушки вырывается стон. Я готов разорвать ее, потому что то, что происходит сейчас у меня внутри, будто выворачивает наизнанку все чувства, все восприятия, не могу насладиться нормально произведенным эффектом, хочется больше, жестче, чтобы прочувствовать все то, от чего я был отделен шесть лет. Хочется выдолбить из своей и ее головы того, кто был на моем месте, кто касался ее вот так, как я сейчас. Убираю пальцы, и их место тут же занимает мой член. Сначала вхожу осторожно, хоть все и ноет внутри, к головке прилила кровь, и она пульсирует так, что мне кажется, что член вот-вот разорвет на части. Вхожу до упора, Полина выгибает спину, раскрываясь сильнее. Смотрю, как на ее лице блуждает удовлетворение, и начинаю двигаться быстрее. Она стонет, а я с каждым толчком зверею. Вся нежность, что заполняла меня несколько минут назад, выветривается из головы, и я начинаю вдалбливаться в ее лоно, погружаясь как можно глубже. Полина, словно подстраиваясь под меня, закидывает мне ноги на талию и впивается в мои лопатки ногтями с такой силой, что причиняет мне боль. Ее кожа покрывается испариной, я провожу рукой между ее грудей, оглаживаю каждую из них, надавливая на грудную клетку чуть сильнее. Полина не сдерживает стона, а я продолжаю входить в нее без устали. Чувствую, как ее тело сотрясается в преддверии оргазма.