— Все очень просто, — он подходит ко мне и обнимает сзади.

На лице Вадима в этот момент не дрогнул ни один мускул. А я прижалась к его груди спиной, чувствуя себя защищенной и абсолютно счастливой. Мне плевать на условности. Есть я и есть мой любимый человек, а дальше… А что дальше? Я вопросительно подняла брови и посмотрела на Вадима.

— Есть нерешенные дела в полицейском участке, — сказал Вадим. — Получается, по документам — двойное покушение.

— Что? — в один голос задали мы вопрос.

— Ну, а что вы хотели, — Вадим облокотился на столешницу и скрестил ноги. — Отец защищался от нападения, поэтому ему пришлось оборонятся, он вытащил ствол, сделал выстрел, но тут, — он перевел взгляд с Макса на меня, — на него опять напали и столкнули с обрыва.

Я задохнулась от возмущения, слов просто не было. Чувствовала спиной, как сердце Максима колотится, а рука, что обнимает меня, судорожно подрагивает.

— Слушай… — в его голосе зазвучала ничем не прикрытая угроза.

— Нет, слушай ты, а точнее, вы!

Что у Вадима за дебильная привычка перебивать?

— Отец в коме, и я не хочу, чтобы его сейчас распинали во всех СМИ, поэтому, — парень сложил руки в замок, — я сделаю все, чтобы этого не случилось, но…

Это выбешивало — его привычка говорить и не давать возможности перебить себя.

— Я пойду вам на уступки и сделаю так, что вы, — он обвел нас взглядом, — отделаетесь легким испугом, а ты, Полина, — он выдержал секундную паузу, за что хотелось съездить по его надменной очкастой физиономии со всего размаха, — получишь развод в кратчайшие сроки.

Только эти слова нашли в моей груди отклик, и по сердцу приятно разлилась теплота от того, что возможен выход, выход из этой сложной и тупиковой ситуации.

— Даю вам сутки на раздумье. Вот мой телефон, — он положил визитку на стол и прошел мимо нас. — Можно было бы и проявить уважение, — бросил на прощание.

Максим дернулся в его сторону, но я в буквальном смысле повисла на нем.

— Прошу, не нужно, — просила я, — он этого не стоит. Тем более, побереги свое плечо.

Самой становилось противно от этих слов, потому как точно знала, что Вадим заслуживает, чтобы ему набили лицо, но и рисковать здоровьем Максима я совсем не хотела.

— Утырок, — зло выдавил Максим. — Я его придушу.

— Помоги мне лучше собрать вещи, — попросила его.

Он, еще сжимая до белеющих костяшек кулаки, все же направился за мной. Когда я входила в спальню, не могла себе и представить, как будет тошно смотреть на кровать, на которой я спала с Борисом. Подхожу к шкафу и открываю дверку. Чувствую, как сзади меня в шею целует Максим, сначала нежно, но с каждой минутой все настойчивее и настойчивее. Я склоняю голову вперед, освобождая пространство для его губ. Его рука уже во всю хозяйничает под моей футболкой, сжимая грудь почти до боли, но это та боль, которая порождает во мне желание. Хочу его, всего, в себе. Чтобы каждая клеточка меня почувствовала его внутри. Тугой узел желания скручивает живот до спазма. Рука Максима, пытается проникнуть под джинсы, но ему неудобно расстегнуть ширинку, поэтому помогаю сама. Поворачиваюсь к нему лицом, и тут же мои губы попадают к нему в плен. Он вбирает их в себя и начинает покусывать, сминать. А не останавливаюсь, расстегиваю его джинсы и стягиваю с него, а потом и с себя, подталкиваю к кровати, и он падает на спину, увлекая меня за собой. Морщится от боли, я на миг замираю, но он не дает остановиться. Сажусь на него верхом. Он все-таки умудрился стянуть с меня футболку и, приподнявшись на локте, вбирает в себя мой сосок, а я, направляя его член к своему уже влажному лону, сажусь на него, пуская в себя всего, до самого основания, и на секунду замираю, наслаждаюсь этой секундой. Его губы ласкают мою грудь, а я зарываюсь пальцами в его волосы и, словно токсикоман, втягиваю его запах, заполняя легкие.

Он отрывается от груди, и бешеное танго любви будоражит в нас кровь, мы, словно ненасытные животные, терзаем друг друга, не обращая внимания на боль, что причиняем своими резкими движениями друг другу, лишь бы быть ближе, слиться друг с другом воедино, и не важно, что будет потом, важно, что есть сейчас. Взрыв, и меня первую накрывает оргазм, я извиваюсь в руках Макса, а он двигает бедрами, вдалбливаясь в меня, доводя мое тело до судорог. Меня лихорадит, на коже выступает испарина, и оргазм накрывает мое тело еще раз. Перед глазами запрыгали звезды, и мои губы растягиваются в той улыбке, которую нельзя контролировать и назвать нормальной, это блаженная улыбка, и я прячу ее у Максима на плече, не хочу, чтобы он видел ее. Тепло, что разливается внутри меня, заставляет осознать, что Максим тоже кончил, и его тело покрыто маленькими капельками пота. Скольжу руками по его спине, пробираясь под футболку. Он вздрагивает под моими ладонями, а я целую его в плечо, поднимаюсь выше и прикусываю кожу в том месте, где вздымается под ней вена. Чувствую языком, как бухает его пульс. Хочу его снова. Максим сжимает мои ягодицы, и я чувствую, что он снова готов к забегу…

До его дома мы добрались, когда уже на столицу опустились сумерки. Слабость растекалась по всему телу, заставляя мышцы томиться в ожидании расслабляющей ванны.

В тот вечер, когда Полина переехала ко мне, Алекс свалила жить к родителям.

Словно сплошным ураганом пронесся целый месяц. Мы с Полиной мотались по всей столице, как заведенные, что ни день, то поездка: суд, клиника, больница и все сначала. Даже некогда было оглянуться назад, вспомнить тот день, с которого все началось.

Телефонный звонок. Я смотрю на экран. Диана. Беру трубку.

— Слушаю, — не хочу с ней разговаривать и не понимаю, что она от меня хочет.

— Ты не забыл, что через час нужно быть в загсе? — говорит она, и я понимаю, что забыл. Такой важный момент, а я, нахрен, забыл.

— Не забыл, буду, — отключаю телефон.

Мы сидим в ресторанчике. Сегодня, как раз выдался более-менее свободный день. Только с утра заседание было, в котором Полину признали невиновной в отношении ее супруга, вынесли приговор о причинении вреда по неосторожности. Так как она и сама пострадала и неумышленно это сделала, суд не выдвинул обвинение. Правда еще этот продажный суд — как потом выяснилось, судья очень тесно знакома с Вадимом Годуновым — назначил штраф, но это мелочи. И вот когда мы заехали отметить нашу первую маленькую победу, позвонила Диана.

— Я забыл, что сегодня у нас с Дианой развод, — смотрю на реакцию Полины, она засуетилась, засобиралась.

— Ну, что сидишь, давай уже, поехали, — встает из-за стола, и я поднимаюсь следом. — Будет сегодня праздничный ужин по полной программе, — улыбается девушка.

Я догоняю ее, скольжу губами по губам, оставляя на них легкий поцелуй.

— Люблю тебя, — говорю ей. Обнимаю за талию, притягиваю к себе ближе, и мы выходим вместе из ресторанчика.

Пока едем в загс, оба молчим. В голове роятся прошедшие события, и я их пытаюсь все выстроить в очередности друг за другом. Но все мои старания перекрывает девушка, что сидит рядом. Смотрю на нее и понимаю, что все, что происходило до этого момента в моей жизни, не важно, а важно то, что Полина сейчас рядом. Хочу всегда видеть ее и не отпущу уже никогда. Каждый день пропитываюсь ею. Ее близость проникает мне под кожу, забирается в кровь и наполняет мои легкие кислородом, а сердце заставляет биться в два раза быстрее. Не могу представить себе, как жил без нее, как существовал без нее. И меня пробирает озноб от того, что это все было со мной.

— Ты опять так смотришь на меня? — Полина поворачивает голову, и в ее глазах искрятся солнечные блики.

— Как так? — дурачусь я, зная, о чем она говорит.

— Как будто хочешь съесть, — улыбается она, и эту улыбку я не променяю ни на какое золото мира.

— Так это же правда, — клацаю зубами, и она смеется.

К загсу мы подъехали вовремя. Выхожу из машины и прошу Полину подождать внутри. Она кивает головой, достает телефон, и вот уже ее взгляд направлен в голубой экран. Я захлопываю дверцу, поворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на черный Мерседес, что останавливается практически перед входом. Оттуда выходит Диана. Ее рыжие волосы, как обычно, идеально уложены, тонкую фигуру обтягивает красное платье, на ногах высоченные шпильки, она улыбается кому-то в машине и в знак приветствия машет мне рукой, затянутой в прозрачную перчатку. Иду к ней навстречу.