Я резко выхожу из нее и чувствую вздох разочарования, но это ненадолго. Хочу продлить момент дольше, первый оргазм — он самый яркий и запоминающийся, тем более, после долгих лет. Переворачиваю ее к себе спиной.

Она откидывает рукой волосы, заправляет их за левое плечо, я приподнимаю ее за бедра и прижимаю к себе ее разгоряченную дырочку, что истекает влагой. Девушка жмется ко мне, но я не спешу, целую ее между лопаток, спускаюсь ниже, она прогибает спину, выставляя попку вперед. Кожа Полины идеальна. Нежная и шелковистая, как из рекламных роликов, провожу по ней рукой. Не могу насладится ощущением.

— Максим, давай же, — и ее упругая попа снова прижимается к моему члену.

Я беру ее волосы и накручиваю на ладонь, тяну на себя и жду реакцию. Поясница девушки выгибается еще сильнее, и я вхожу сначала медленно, но с каждым толчком наращивая темп. Полина стонет, извивается. Отпускаю ее волосы и двумя руками сжимаю бедра. Резкий толчок, и она замерла. Спина выгнулась, словно у кошки, и она напряглась, сжимая мой член, чувствую, что на грани. Еще и еще делаю движения бедрами, протискиваясь в ставший узким проход. Чувствую, что вот он, разряд, приближается. Мышцы всего тела напряжены до предела. Внутри начинает нарастать давление. Оно приятно поднимается снизу и заполняет меня изнутри, я чувствую, что вот-вот это должно перерасти во что-то грандиозное, подобное ядерному взрыву. Наращиваю темп, и вот он, взрыв! Сначала не сильно, вибрация проходит по моему телу, это первая волна, а потом накрывает с головой вторая. Когда понимаю, что Полина тоже кончает, впускает до предела, я практически отключаюсь. Она на ослабших руках пытается улечься на живот, но я не отпускаю, ложусь рядом и прижимаю ее к себе крепче, стараюсь слиться с ней в одно целое. Девушка не сопротивляется, а лишь теснее прижимается к моей груди. Чувствую под своей ладонью бешенный стук ее сердца. Мы так лежим несколько минут молча, без движений. Ощущаю, как начинает отпускать, по мышцам разливается слабость, а на лице застывает нелепая улыбка. Все так же держу Полину, медленно выхожу из нее, прикасаюсь губами к ее плечу, она вздрагивает и поворачивает ко мне лицо. Вижу, как на ее губах играет счастливая улыбка, она прикасается к моим губам нежным поцелуем.

Я лежала и улыбалась, как дура. Глупая улыбка не сходила с лица. Пока руки Максима ласкали мое тело, у меня внутри через его прикосновение словно огненной лавой разливалась жизнь. Мне казалось, что я вернулась в то время, когда мы с Максом были вместе, его запах сводил меня с ума. Я поймала его ладонь и прижалась к ней губами, пряча все ту же глупую улыбку.

Парень повернул меня к себе лицом и впился в мои губы поцелуем. А я, послушно приоткрыв губы, впустила его язык, и снова начался танец страсти, который невозможно было унять. Руки сами прижали его сильнее, а пальцы впились в мускулистые плечи. Тело, давно не получавшее ласк, ласк любимого и совсем не забытого моего Максима, льнуло к нему, стараясь пропиться им, запомнить и заклеймить в своей памяти родной запах.

— Я пойду, — спустя пару часов проговорила я парню, что крепко сжимал меня в объятиях. — Скоро утро, не хочу, чтобы Аня заметила, что меня нет.

Максим тяжело вздохнул. Его взгляд скользнул по моей груди, поднялся выше и замер, когда посмотрел мне в глаза.

— Не хочу тебя отпускать, — сказал он, выдыхая эти слова мне в губы.

Я молчала, не зная, что можно сказать в ответ.

— Почему это происходит с нами? — его дыхание опалило висок.

— Такова жизнь, — зачем-то изрекла я избитую фразу. Ее смысл только угнетал.

Парень молча разжал объятия, и я свободно выскользнула из его рук.

— Так ты мне ничего не хочешь рассказать? — прозвучал неожиданный вопрос.

Я посмотрела на Максима через плечо.

— Не думаю, что эта информация хоть как-то сможет изменить то, что сейчас происходит, — я немного помолчала и, не слыша дальнейших вопросов, решила продолжить сама, одновременно надевая пижаму. — Предлагаю, чтобы не трепать друг другу нервы, — повернувшись к нему лицом, я посмотрела в глаза, — давай будем нейтрально общаться.

В ответ на то, что я сказала, если признаться себе откровенно, внутренне вырвался нервный смешок, я сама себе не поверила, а хотела, чтобы сейчас вот он, моя любовь, что сидит напротив и прожигает меня диким взглядом страсти, поверил мне.

— Посмотрим, — коротко сказал Максим и, поднявшись с кровати, стал натягивать на себя спортивные штаны, а сверху на голое тело — толстовку.

Это все словно скрыло от меня того Максима, что несколько часов подряд дарил мне неземное наслаждение. Теперь передо мной тот, которого я совершенно не знала, чужой, незнакомый молодой человек.

— Ну, что, пошли. — безразличным тоном сказал он.

На меня словно вылили ушат холодной воды. Я молча встала, подождала того момента, пока Макс первый подойдет к двери, и сделала шаг за ним.

Холодный воздух опалил полыхавшие щеки, а я в растерянности из-за резкого изменения в поведении Максима и не заметила этого. Прижала руки к ним.

Парень шел быстрым шагом, а я, словно провинившаяся школьница, топала молча за «директором». Фу, что за развратные сравнения.

Слишком быстро мы достигли угла домика, в котором я остановилась.

— Пока, — тихо проговорила я и постаралась пройти мимо парня, не задев его.

Что происходит? Что за бред, мы взрослые люди, откуда во мне столько робости и неловкости, мы вроде и не чужие с ним.

Максим, будто услышав мои мысли, резко развернул меня за плечо и, больно схватив за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. От неожиданных действий парня и от пронзившей боли мои глаза, наверное, раза в два увеличились в размере.

— Ты что? Мне же больно! — возмущенно сказала я.

— Больно было мне, шесть лет назад, — сказал он и резко впечатал меня спиной в стену дома.

Я не понимала, что происходит, откуда такая перемена, и самое главное, она меня пугала.

— Ты точно мне ничего не хочешь рассказать?

Я замотала головой, а на глазах выступили слезы.

— Отпусти, — шиплю ему в лицо. Неожиданная обида, что мгновенно забралась в сердце и тут же выступила на глазах.

— Уже не смогу, — сказал он и мимолетным поцелуем обжег мне губы. Выпустив мой подбородок, развернулся и пошел прочь.

Я не могла поверить в происходящее. Что же тогда было там, на кровати, между нами? Сползла по стенке и зарылась лицом в мягкую пижаму, беззвучно заплакала. Сколько слез мне еще нужно будет вылить из глаз, чтобы хоть как-то вытеснить из груди эту щемящую боль?

Поднялась на ноги только тогда, когда тело начал сотрясать озноб. Ступая на ватных ногах, добралась-таки до комнаты и, включив горячую воду, встала под душ. Потихоньку тепло пробралось под кожу, но мысли, напротив, вымылись все. Я, словно опустошенный сосуд, выключив воду и завернувшись в полотенце, упала на кровать и, зарывшись под одеяло с головой, провалилась в сон без сновидений.

— Полина, хватит дрыхнуть, ты так проспишь все, что можно!

Мне так не хотелось разлеплять глаза, но продолжавшая упорно трясти меня за плечи Аня не сдавалась.

— Сколько времени? — мой хриплый голос царапнул мне горло.

— Уже обед, вставай, — она села на край постели и начала щекотать мои пятки.

Недовольный стон вырвался из моей груди.

— Аня, девочка моя, — проговорила я слабым голосом, — ну дай отдохнуть, я еще чуть-чуть посплю и все, потом встаю, обещаю.

— Полина, так-то я не против, вот только Максим с другими тренерами будут проводить инструктаж. Еще раз проверять все, что нужно взять с собой. Ничего лишнего, — она, усмехнувшись, посмотрела на меня, я скорчила смешную гримасу, высунула язык и снова накрылась с головой.

— Давай, через полчаса собираемся на поляне. Я приду за тобой.

Я посмотрела вслед уходящей девчонке.

«Вот же заноза!»

В голове, словно набаты, стучали молотки по вискам. Голова раскалывалась. Я встала с кровати и, подойдя к рюкзаку, достала аптечку. Ничего особенного. Обезболивающие, несколько пачек. Ну, мало ли, что может произойти в дороге, тем более, в последнее время меня постоянно мучили мигрени. Ага, вот оно, противозачаточные. Выдавливаю таблетку из блистера, закидываю в рот. Пришлось снова начать пить, как вернулась домой. Не хочу детей от Бориса. Он, конечно, про таблетки пока не знает и каждый раз пыхтит, старается. Говорит, что очень хочет, чтобы у нас были дети. Меня передернуло.