— Первый ряд… Огонь!

Затрещали выстрелы десяти аркебуз; на улице началась суматоха, а солдаты первого ряда уже отступили, выпустив вперед второй ряд, и принялись перезаряжать аркебузы.

— Вперед! Вперед! — орал Данвиль.

— Второй ряд… Огонь!

И опять грянули выстрелы, заклубился черный дым, вспыхнули огни; с улицы донеслись стоны и вопли. Солдаты Данвиля в беспорядке отступали.

— Третий ряд… Огонь! Четвертый ряд… Огонь!

Отряд Данвиля отходил по той же улочке, где позже оказались Пардальяны. Тридцать трупов уже валялось на мостовой, рядом с воротами. Данвиль спешился и, взбешенный собственной беспомощностью, злобно погрозил кулаком в сторону дворца Монморанси, возвышавшегося неприступной крепостью.

— Запереть ворота! — распорядился Франсуа.

Но Анри быстро обрел хладнокровие и начал готовить новую атаку. Для начала он собрал разбежавшихся рейтар, а всадникам приказал спешиться. Лошадей отвели на берег Сены, к переправе. Затем Данвиль велел отогнать от ворот толпу обезумевших зевак. Потом он довольно долго совещался со своими дворянами. Так прошел час…

Солнце уже высоко стояло в небе, когда маршал де Данвиль закончил приготовления ко второму штурму. Он хрипло и отрывисто отдавал приказы; губы его посинели, усы подрагивали. Он не отказался от своей первоначальной идеи и по-прежнему хотел вышибить ворота.

Перед воротами смастерили из досок что-то вроде катапульты. К этому устройству прицепили железный груз из трех тяжелых наковален, связанных вместе цепью. Солдаты тем временем вломились в соседнее здание, примыкавшее к правому крылу дворца. У основания смежной стены кирками продолбили яму и заложили туда бочонок с порохом.

Все было готово только к полудню, поскольку сооружение катапульты отняло довольно много времени. Шум на улице почти стих. Данвиль окинул взглядом свою армию и удостоверился, что она готова к бою. Тогда, взмахнув рукой, он послал солдат в атаку.

Десять человек вцепились в толстую веревку, прикрепленную к железной болванке. Та висела на цепи, которая спускалась с вершины пирамиды, составленной из четырех мощных балок. Их верхние концы соединялись вместе, а нижние упирались в землю на расстоянии десяти локтей друг от друга. Десять мужчин с трудом оттянули металлическую болванку в проулок и резко отпустили веревку.

Громадная гиря, подобно исполинскому маятнику полетела обратно, описала гигантскую дугу и с размаху врезалась в ворота. Послышался страшный треск, и рейтары уже изготовились броситься в пролом… Но в следующий миг нападавшие разочарованно взвыли: ворота устояли!

Данвиль закусил губу. Он сообразил, что пока его люди сооружали катапульту, Франсуа воздвиг за воротами мощную баррикаду. Маршал де Монморанси оборонял свой дворец по всем правилам военного искусства.

— Дьявол! — рассвирепел Анри. — Что мне — месяц топтаться под дверями этой хибары?!

Хибарой Данвиль назвал дворец Монморанси! То самое родовое гнездо, в котором жил и умер его отец коннетабль!

— Ортес! — крикнул Данвиль.

— Виконт выгуливает своих собачек! — услужливо доложили ему.

— Соваль! — рявкнул Анри.

К маршалу кинулся его приближенный, которому Данвиль приказал заняться взрывом.

— Заложишь один бочонок туда, другой сюда, — распорядился Анри. — Приступай!

Соваль мгновенно выполнил приказ: установили бочонки, принесли фитили. Данвиль лично подпалил фитиль и удалился на безопасное расстояние. Через двадцать секунд громыхнул взрыв; в небо взметнулись языки пламени; ворота разлетелись, развалилась и возведенная за ними баррикада. Путь был отрыт!..

Словно стая волков ринулись во двор рейтары. Их встретил огонь аркебуз, но остановить нападавших не удалось. Завязалась рукопашная. Противники уже не успевали перезаряжать мушкеты и аркебузы. В ход пошли копья, шпаги и кинжалы.

Люди Монморанси защищались, сбившись в плотную группу. Безмолвно и отчаянно дрались они с разъяренной сворой. Наступавшие дико вопили. Снова сбежались любопытные, предвкушая кровавую потеху. Обезумевшие люди желали одного: видеть смерть, смерть, смерть…

Маршал де Монморанси огляделся в поисках Данвиля, но не увидел брата. Тот ждал подходящего момента. Клинок Франсуа без устали взмывал вверх и обрушивался вниз. Вокруг него уже валялись человек пятнадцать — раненые или убитые. Однако число оборонявшихся уменьшилось вдвое. Защитники дворца сгрудились на парадной лестнице, у входа.

Пока солдаты Данвиля сражались с горсткой храбрецов, сам Анри собрал в левом углу двора сотню своих спешившихся кавалеристов. По приказу маршала все сто человек живым тараном врезались в гущу схватки. Людей Монморанси отшвырнули к левому крылу дворца. И у главного входа остался лишь Франсуа да еще десяток защитников дворца.

Герцог де Монморанси, отступая, поднялся еще на пару ступеней вверх. Прошло еще несколько секунд, и Франсуа увидел, что с ним осталось не больше семи-восьми человек. Солдаты Данвиля уже полностью захватили двор.

В эту минуту раздался мощный взрыв: почти полностью рухнуло правое крыло дворца; под обломками погибли прижатые к стене дворяне Монморанси. Подручный Данвиля взорвал соседний дом, а вместе с ним и примыкающую часть дворца Монморанси!.. Устояла лишь стена, выходившая во двор.

— Здесь мы погибнем! — произнес герцог де Монморанси со спокойствием отчаяния.

Франсуа оглянулся назад и увидел, что на пороге появилась Лоиза. Девушка выбежала с кинжалом в руке.

— Батюшка! — воскликнула она. — Я тоже Монморанси и умру с оружием в руках!

— Подумай о матери! — успел сказать Франсуа, нанося удары шпагой.

Лоиза в растерянности остановилась… Мать! Дочь должна выжить ради матери!..

И в эту минуту окровавленный, обессиленный, отчаявшийся Франсуа издал крик, в котором смешались гнев и радость:

— Вот и ты! Наконец-то! Ты!..

Перед Франсуа стоял его младший брат Анри.

Франсуа де Монморанси, стоя у порога парадной двери, окинул быстрым взглядом двор. Увидел он вот что…

В дверях особняка застыла Лоиза с кинжалом в руках. А в глубине зала, в кресле, спокойно улыбалась Жанна, не видя творившихся вокруг ужасов. Плечом к плечу с Монморанси стояли два последних оставшихся в живых защитника дворца. А внизу, на первой ступени парадной лестницы стоял Анри де Монморанси, обратив к брату искаженное ненавистью лицо. Зажав в руке тяжелую шпагу, Анри шагнул вперед.

За спиной Данвиля, ощетинившись шпагами и кинжалами, толпилось его войско. Словно четыре сотни разъяренных тигров до отказа заполнили двор. Сверкали клинки, и сотни голосов сливались в едином кличе:

— Смерть! Смерть Монморанси!

На середину двора выкатили повозку, груженую порохом. На земле валялись остатки разбитых створов ворот, и в зияющем проеме виднелась улица. Там шумела громадная толпа. Людское море бушевало за оградой, и тот же вопль проносился над ним:

— Смерть! Смерть!

Вот какая картина предстала взору Монморанси в эту роковую минуту. А Данвиль поднимался по лестнице, расталкивая своих солдат и нетерпеливо бормоча:

— Уйдите! Уйдите все! Он мой, только мой!

Еще миг, и оба брата встретились лицом к лицу. Уже рухнули наземь два последних защитника Монморанси, сражавшихся рядом с Франсуа. Данвиль жестом остановил своих приспешников, бросившихся было с кинжалами на маршала де Монморанси.

— Стойте! Мне он нужен живым и только живым!

Франсуа поднял клинок, на стали которого играли красные отсветы пожара. Шпага описала дугу и обрушилась вниз с такой мощью, что легко разрубила бы человека надвое. Но Данвиль отпрыгнул назад. Шпага ударилась о гранит ступени и разлетелась на куски.

— Проклятие! — взревел Франсуа.

— Теперь моя очередь! — заорал Анри. — Франсуа, ты падешь от моей руки! Прощай, брат! Помнишь, когда-то ты доверил мне Жанну де Пьенн. Не волнуйся, я позабочусь о ней…

И он кинулся на безоружного Франсуа. Маршал де Монморанси обломком шпаги сумел отразить мощный удар Данвиля. В ту же секунду Франсуа отскочил назад, за порог, вырвал из рук дочери кинжал и, обняв девушку, крикнул: