Они все были крупными и настолько прозрачными, что у меня всё сжалось внутри.

Как бы нас не убили за эти камни на Земле, когда мы пойдём их продавать... Один камень — это ещё ничего, но десяток — это уже подозрительно и очень дорого.

Я отчётливо осознавала, что с тем первым камнем сильно продешевила. Но я просто не знаю их настоящей стоимости.

Девушки, видя, что я молчу, тоже замолчали.

Осознав, что должна сказать хоть что-то а не молчать. Я поблагодарила их и спросила, что бы они хотели.

Ну а что могут хотеть все девочки? Конечно, обновки.

В голове уже была полная каша от сотен их идей, и это пугало.

Никого не хотелось обижать или обделять. Многие из них до этого едва выживали.

Постепенно нашу компанию разогнали, заставив всех накрывать на столы. Молча присоединилась к остальным.

Я не собиралась как-то выделяться или возноситься из-за того, что являюсь хранителем. Мне нравилась их открытость, дружелюбие и желание общаться со мной.

Когда в помещение начали заходить мужчины, я отошла к нашему столу. Дилан и Дар тоже пришли. Они выглядели уставшими и слегка грязными. В тёмных волосах Дилана забавно торчали крупные завитые стружки — видимо, он что-то вырезал из дерева.

Обняв и поцеловав каждого, нисколько не стесняясь, я села между ними.

Постепенно все начали расходиться, и мы пошли домой.

Если честно, то мне очень не хватало камина. Да, это стало навязчивой мыслью, с которой я поделилась с мужчинами.

Весь вечер мы провели вместе. Сначала общались, потом целовались, а после просто любили друг друга.

Все происходящее было чем-то естественным и абсолютно правильным.

Единственное, что смущало, это то, что я могу кого-то обделить лаской. Но вроде никто не жаловался, и все были довольны.

Ночью мне опять снились Кир с Каем. Я уже потеряла счёт времени, сколько не видела своего голубоглазого волка.

Сев в постели закрыла лицо руками. Я отчётливо помнила нашу первую встречу. Как он гнался за мной, а потом сказал, что если догнал меня, то я теперь его.

Что он тогда почувствовал, когда увидел меня? Сразу понял, что мы пара? Или всё-таки потом, в озере.

На глаза навернулись слёзы.

Выбравшись из постели, тихо вышла из дома и в очередной раз направилась к городу. Просидев на верхушке дерева и заглядывая за частокол, только тяжело дышала.

Я по-прежнему ничего не чувствовала. Глазами я видела город двуликих, видела, как недалеко от домов ходят несколько мужчин.

Но лес не видел города, не чувствовал, и, соответственно, не мог проникнуть туда.

Что ж, за магию использовала ведьма?

Я задумалась о том, как сильно наши дары могут отличаться, даже если они рождаются из одного источника. Мой дар был силой восстановления, а её — разрушения.

Но обе магии были связаны с необходимостью поддержания равновесия.

Может быть, её сила тоже была призвана сохранить какой-то порядок, просто этот порядок она видела иначе, чем я.

Мой дар всегда был связан с жизнью, с возвращением к природе, с гармонией. А её сила… она казалась неестественной, как нечто, что искажает саму сущность существования.

Её дар, возможно, был порождением её страха, боли или отчаяния. Что если её магия возникла не из желания причинить вред, а из отчаянной попытки спастись.

Может быть, ведьма потеряла то, что когда-то любила, и теперь использует свою силу, чтобы отомстить...

Но разве тогда я в праве ее винить?

Она делает то что считает нужным, а я должна сделать то что будет правильно…

В тысячный раз отпускаю магию, ища лазейку, но так и не нахожу её.

Поджав губы, положила голову на колени и всё смотрела вперёд.

Двуликие сказали, что подумают, и на этом всё.

Старший из них не верит нам, и что уж скрывать, ненавидит.

Почему он пошёл в наше селение, я не знаю. Но именно он, скорее всего, никогда к нам и не присоединится.

Остальные были более лояльны, и на них я надеялась больше всего.

Когда показались первые лучи солнца, я вернулась домой. Дилан и Дарр уже проснулись и встретили меня с встревоженными лицами. Всхлипнув, бросилась к ним, выплёскивая всю свою обиду и боль.

Так пролетело ещё несколько дней. Единственное, что меня отвлекало, — это были малыши. Целыми днями я была рядом с Майрой и маленькими жителями нашего селения.

По большей части делала я это осознанно, желая научиться и привыкнуть к совсем маленьким детям.

А ещё меня очень пугала странная лесная женщина, которую я стукнула по голове. Она не разговаривала, сидела в углу и затравленно наблюдала за всеми.

Любая попытка прикоснуться к ней или заговорить превращалась в настоящую истерику и её магический визг.

Что с ней делать, я не знала, но уже большинство побаивалось контактировать с ней и просто обходили стороной.

Да, кормили, дали платье, но не более. На Земле таких определяют в психбольницы, здесь же… затрудняюсь ответить.

Когда Вайрус наконец собрался идти в другие селения, меня это обрадовало. Внутри я отчётливо чувствовала опасность, которая витала вокруг нас.

Очередной поход длился не так долго, как я сперва думала. К концу дня мы дошли до маленькой деревушки. Именно деревушки. Дома там стояли на земле.

Там было так тихо, что казалось, будто деревушка вымерла.

Но я чувствовала, что это не так. Жители затаились в своих домах и едва не сходили с ума от страха. Ведь к ним пришли полсотни двуликих. А зная двуликих…

В общем, Вайрус был прав. Соскочив со спины Дилана, двинулась в сторону ближайшего домика.

Встретили нас с опаской, но, выслушав мои слова, согласились. Из мужчин здесь было только трое мальчишек лет шестнадцати.

Остальные — человек пятьдесят — женщины и дети.

Как они спасались от двуликих? А никак. К ним редко доходили двуликие.

Это была самая дальняя от города деревушка.

У меня всё в голове крутился вопрос, почему Вайрус решил начать с дальних селений, а не наоборот.

Он ответил просто: самой страшной опасностью были дикие, а сейчас их почти не осталось.

Лесные же сами смогут защититься. Я поверила ему, ведь знала, на что может быть способна одна лесная болотница. Хмыкнув на его ответ, мы решили остаться здесь до утра.

Домиков было немного, из-за этого большая часть мужчин просто-напросто осталась в звериной шкуре и завалилась спать на улице.

Нас же с Диланом пригласил один из мальчишек в свой дом. Как оказалось, его семья была небольшой, но весёлой.

Он был самым старшим в семье, после него был ещё мальчишка лет восьми и совсем маленькая девочка.

Всем жителям дали ночь на сборы своих вещей, а утром мы уже должны были выдвинуться обратно.

Уснув в обнимку с Диланом, я постаралась выкинуть всё из головы и, наконец-то, выспаться.

Но, видимо, этому не суждено было случиться.

Проснувшись посреди ночи, я почувствовала странный зов.

Выбравшись из объятий Дилана, вышла на улицу и вздрогнула, столкнувшись с молодым двуликим.

Это был волк. Его голубые глаза в темноте едва заметно сияли, и этот взгляд напомнил мне о Кае. Двуликий встряхнулся и обернулся в того самого парня пригласившего нас переночевать у них в доме.

— Вы не спите? Улыбнулся он мне. — улыбнулась в ответ.

— Нет, не сплю. Передай моему медведю, что меня зовут.

— Вы уходите? — удивился он. — Оставляете нас с двуликими? А если они нападут? Вы же лесная королева, вы должны защищать нас от них!

— Я тебе кое-что напомню: ты такой же, как и они.

— Но это не так, они же...

— Поверь мне. Мы — одно целое. Я, ты, тот медведь или та мавка. Мы одинаковы, у нас одна кровь. Всё разрушилось потому, что они думали точно так же, как и ты сейчас. И теперь мне это нужно изменить. Медведь, который сейчас спит в твоём доме, — мой муж. Я — лесная, он — двуликий, и мы являемся одним целым. Поверь мне. Поверь ему. Завтра он отведёт вас в наш город. И совсем скоро у нас всех начнётся новая жизнь.