Это не он, пришло осознание, его заставляют. Перестала упираться и пошла вперёд.

—Я люблю тебя… — тихо прошептала.

—Я т…ж…ж… Он не смог ответить, а отточенным движением дернул за ручку, и дверь легко поддалась.

Резкий рывок, и меня затащили в просторный зал. С противоположной стороны от двери стоял массивный стул, на котором восседала та самая женщина.

Увидя меня, она раз улыбалась и даже встала, направляясь к нам. Внутри всё сжалось, переполняясь ненавистью.

– Какая встреча, моя дорогая сестра. Как долго я ждала тебя. Сглотнув, просто не знала, что ответить.

— Кир, любимый, ну зачем же так грубо? Это же наша гостья.

Меня отпустили, и я еле удержалась на ногах, ведь их как подкосило. Мужчина быстро отошёл от меня и встал за ней, обвивая её живот руками.

К горлу подскочил ком, когда я наблюдала за этой картиной.

— Я пришла за тем, что принадлежит мне.

Постаралась говорить твёрдо, но голос предательски дрожал.

Она снова улыбнулась. Её зловещая улыбка

заставила всё внутри меня замереть.

— Какое совпадение, мне от тебя нужно то же самое, — небрежно откинув руки волка, легкой походкой вернулся к стулу.

Сев на него, она расправила подол темного платья.

— Итак, мне нужен тот чудесный камушек, а тебе твой волчок. Обменяемся?!

Ехидно улыбнувшись, она посмотрела на меня, а у меня все внутри задрожало от злости. Видя это, она откинулась на спинку стула и громко крикнула:

— Привести волка!!!

Кир заметно вздрогнул, я тоже напряглась.

Откуда-то с боку появился тот самый мужчина с проседью. За собой он тащил на цепи сизого волка, чьи глаза отливали алым…

Волк не сопротивлялся, а по большей части жал уши и пригибал шею, как будто ждал, что его ударят.

Дыхание учащается от этой картины. Сглотнув, почувствовала, как все внутри сжалось от любви и тоски по нему.

Сделав шаг в сторону волка, почувствовала, как зарычал Кирос. Переведя взгляд на него, заметила, как он хмурится и рычит, а потом, опустившись на руки, оборачивается в волка. За ним и второй мужчина превращается.

В комнате остаёмся только мы с ней людьми.

Кирос встает между мной и Каем и опять рычит на меня.

В глазах собираются капли слёз, но я стараюсь удержать их. Не хочу показывать ей свою слабость. Отступив, снова посмотрела на женщину.

— Видишь ли, пошла я к своему камушку…

— ОН НЕ ТВОЙ!

Не справившись со своей злостью, зло выдохнула.

— Тогда и волк тоже не твой! — так же зло выдохнула она.

А я почувствовала двойной рык, исходящий от обоих черных волков. Сизый волк сжался, едва слышимо скуля.

— Зачем ты это делаешь? Для чего? Я не понимаю.

Она задумалась, но промолчала.

— Мне нужен камень, тебе волк. Выбор за тобой! — зло усмехнувшись, она сложила руки в замок и положила голову на них.

Я растерялась. Ведь отдавать ей камень нельзя — это будет концом для всего, что нас окружает.

Не останется ни двуликих, ни лесных, будут только дикие, которые всё разрушают вокруг.

Взгляд метался от Кира до Кая. Дыхание ускорилось.

Волк Кая по-прежнему скулил, поджимая уши. Кир тоже тяжело дышал и рычал в мою сторону, и только скалящаяся морда третьего волка была как искусственная.

Он рычал, скалился, но выглядел как неживой. Это насторожило…

На улице раздался какой-то шум, чьи-то крики и рычание.

— Всё, мне надоело! Отдай камень и разойдёмся!

Слегка дёргано произнесла она и придвинулась ближе к краю стула уперев руки в подлокотники.

Почувствовала, как покатились горячие дорожки по щекам, и не своими губами выдохнула смотря ей в глаза:

— НИКОГДА…

Увидела, как её черная магия вырвалась наружу, а потемневшие губы зло произнесли лишь одно слово, после которого моя жизнь разделилась на "до" и "после"...

«Убить».

67 глава

Все внутренности сжимает.

Черный волк бросается на сжавшегося сизого. Раздается рычание, скуление и громкий хруст.

Все происходит так быстро, что я не сразу осознаю происходящее. А когда понимаю, время останавливается. Я вижу всё как в замедленной съемке, и сердце замирает вместе с ним.

Второй черный волк, осознав случившееся, бросается на первого, и между ними начинается настоящая схватка.

Во все стороны летят клочки шерсти и капли крови. Кир намеренно убивает отца, он мстит.

Внутри все обрывается, когда я наблюдаю, как сизый волк делает несколько рывков, а затем замирает, алыми, но осознанными глазами глядя на меня.

Ведьма, сидящая в кресле, вскрикнув пугается, вскакивает и быстро выбегает из комнаты.

Я осознаю это как-то отстраненно, ведь не могу оторвать взгляд от сизого волка, медленно превращающегося в человека.

Вот звериная морда меняется, и я вижу те самые любимые глаза, похожие на чистое весеннее небо.

Только теперь они не горят изнутри магическим сиянием, а отливают серостью.

Из манящих меня губ тонкой струйкой вытекает алая дорожка, каплями падая на деревянный пол.

Я осознаю это с ужасом.

Дыхание сбивается, я не могу вдохнуть. Глаза заволакивает слезами.

На негнущихся ногах я делаю несколько шагов и падаю возле бесчувственного тела любимого.

Мне кажется, я умираю вместе с ним. Внутри все кричит от боли, любви и ужаса.

Это не может быть правдой. Пожалуйста... — Кай...

Дрожащей рукой прикасаюсь к еще теплой щеке. Моя нижняя губа начинает дрожать от истерики. Я глажу его лицо, ощущая легкую щетину и нежность кожи.

Его глаза, стеклянные и пустые, больше не сияют радостью, азартом и любовью. В них пугающая, ледяная пустота. — Кай...

Дрожащий шепот больше похож на шелест ветра. Боль душит.

Я прижимаю ладонь к его щеке и пытаюсь отпустить свою магию, пытаюсь найти ее в полной тишине. Я умоляю, крепко зажмурив глаза. Прошу лес помочь мне, ненавижу его, себя, потому что не чувствую его магии и умираю вместе с любимым.

Рыдания душат, грудь распирает от невыносимой боли. — Пожалуйста... Кай...

Я обвиваю руками его окровавленную шею и притягиваю к себе. Скулю, как раненое животное, потому что мой смысл жизни утрачен.

Я молю все вокруг, молю богов помочь мне. Но помощь не приходит. И это убивает.

Дрожащими руками я перебираю ворох его темных, кудрявых волос и осознаю, что хочу умереть прямо здесь, рядом с ним, чтобы быть вместе... всегда.

Захлебываюсь рыданиями, осознавая, что не смогу его вернуть. Смотрю на него и не могу поверить, что это в последний раз.

— Улетай... — с губ срывается едва различимое слово, голос дрожит как хриплый шелест ветра.

Я провожу рукой по его щеке, ощущая остывающее тепло.

Пальцы дрожат, когда я закрываю его голубые глаза, осознавая с невыносимой болью, что вижу их в последний раз. — Улетай...

— Глазки свои закрывай...– тихо напеваю я, перебирая его темные кудри. Слова застревают в горле, голос ломается, но я продолжаю не останавливаюсь.

Глажу его волосы, прижимаю к себе, чувствуя, как сердце разрывается на части. — Улетай...

— Пусть тебе приснится рай... — слезы текут по моим щекам, смешиваясь с кровью на его лице.

Я скулю, словно раненый зверь, но продолжаю петь.

— В небеса-а-а...

— Там уже жду-ут тебя...

Последние слова срываются шепотом, а я замираю, опустив голову. Песня стихает вместе с моими силами, но боль остается, разрывая меня изнутри.

Всхлипывая, я глажу его грудь, утопая в собственной боли. — Я не сдамся, мой хороший, только не теперь...

Прижимаюсь к его губам своими. Ведь сдаться сейчас — значит признать, что ты погиб напрасно.

Я накажу их всех. Каждый ответит за свои действия.

Не знаю, когда рядом появляется Кир, не вижу его из-за слез. Его тоже накрывает истерика, злость, которая перерастает в грозный рык.

И уже через секунду он уносится в ту самую дверь, куда выскочила ведьма.

Еще больше пугаюсь, ведь я знаю, на что она способна. Аккуратно кладу голову Кая на пол, еще раз оглаживаю контур его лица и встаю.