— Разъемные копья? — взвился Поющий Волк. — Да ты не в своем уме.

— Когда тот бизон чуть меня не укокошил, мне кое-что пришло в голову, — нахмурился Издающий Клич. — Надо это как следует обдумать…

— Уж не хочешь ли ты пойти за Вороньим Ловчим? — спросила Смеющаяся Заря, возвращаясь к первоначальной теме разговора.

Поющий Волк задумчиво оперся подбородком на

Руку:

— Случилось много нового. А что если он прав?

Что если бы народ Гейзера дал им отпор? Хотел бы я знать больше… А пока что мы мало знаем — трудно решать.

— Сражаться — это не наш путь, — возразил Издающий Клич. — Я помню историю, что рассказывала Летящая-как-Чайка. О том, как давным-давно мы воевали с Другими. Они нас разбили, потому-то Народ и пришел сюда, отдав все свои земли. Она говорила, что лучше отдать свое и уйти, чем вечно жить обороняясь. Когда люди втягиваются в войну, объясняла она, они начинают все время оглядываться, нет ли врага за спиной, и больше ничего делать не могут. Не могут охотиться. Потому-то Отец Солнце и послал нас сюда и дал нам закон: не убивать друг друга.

— А если Отец Солнце послал сюда и Других тоже? Чтобы испытать нас, к примеру?

— Может, и так, — ответил Поющий Волк, малость поразмыслив. — Может, через Бегущего-в-Свете он поведал нам свою новую волю?

— Бегущий-в-Свете… Бегущий-в-Свете… Хватит о нем!

— Мы все выжили, кроме одной девочки. И моя жена, и я… — Поющий Волк покачал головой. — Он привел нас к Цапле. К Сновидице. Настоящей Сновидице. Не такой, как Кричащий Петухом.

— Кричащий Петухом, — с тихой ненавистью прошептала Лиса, закрыв глаза.

— То, что он сделал с тобой, — дурно, — согласился Поющий Волк.

— Не забудь, что Вороний Ловчий помог ему в этом.

— И ты думаешь, он безумец? Она быстро кивнула:

— Что-то повредило его разум… Он видит Сны. Но точно я не знаю.

Издающий Клич вздохнул и поглядел на Лису. Он погрузился в размышления; тревожная складка легла у его широких губ.

— Смотри, как все получается: о чем ни заговорим,

Сразу поминаем этих двух братцев. Право, от них одно беспокойство!

— Бегущий-в-Свете хоть не зовет тебя идти туда, где тебе непременно всадят в брюхо копье, — отозвалась Зеленая Вода, задумчиво подняв бровь. — У вождя на первом месте должно быть благополучие Народа. Ничего не поделаешь — похоже, нам придется в конце концов слиться с Другими в единый Народ.

— Да, Бегущий-в-Свете не звал нас воевать, — возразила Смеющаяся Заря, — но он повел нас к Великому Леднику, а там нас сожрали бы Духи. — Она затянула зубами шнурок, разглядывая мокасин, который только что смастерила.

— Вороний Ловчий завтра вернется. Большая часть юношей пойдет с ним. Все хотят скрестить копья с Другими. — Поющий Волк поднял мамонтовый клык причудливо исчерченный его резцом. — Если это должно случиться — сейчас лучшая пора. Мяса много. Обновление вот-вот закончится. До осенней охоты еще далеко.

— Я не пойду, — решил Издающий Клич, бросив взгляд на Зеленую Воду. Она явно испытала облегчение при этих его словах. — У меня семья… Скоро будет пополнение. Куда мне идти?

Поющий Волк посмотрел на свою жену:

— А я… я, может быть, пойду. Смеющаяся Заря встрепенулась, глаза ее наполнились ужасом:

— Нет, нет, не надо!

— Я хочу поглядеть. Должен же там быть хоть один человек вроде меня. Как свидетель.

— Нет, — прошептала она, пытаясь дотянуться до него ладонью.

Поющий Волк спокойно поглядел в глаза своей жене:

— Может быть, для меня настал час, о котором говорили Цапля и Обрубленная Ветвь. Затем-то мы и заботимся о стариках. Чтобы учиться у них уму-разуму… А я хочу понять, что происходит. Посмотреть и на тех и на других. Должен же хоть один здравомыслящий человек вернуться оттуда и рассказать Народу правду. А Вороньему Ловчему я не доверяю!

Он поглядел на Издающего Клич. После долгого молчания он спросил:

— Ну а если я не вернусь, ты отпоешь мою душу, чтобы она попала к Блаженному Звездному Народу?

Смеющаяся Заря, плотно сжав челюсти, в отчаянии отвернулась. Что он выдумал, ее сумасшедший муж! Что будет с ней, с их долгожданным ребенком — ведь всех остальных детей они потеряли в эту Долгую Тьму…

— Мы за тебя, конечно, помолимся, — ответил Издающий Клич, — только что доброго в…

— Ты возьмешь к себе Смеющуюся Зарю? Сделаешь ее своей второй женой — вместе с Зеленой Водой? Воспитаешь моего ребенка?

Издающий Клич собирался было опять возразить, да прикусил язык.

— Все сделаю, что надо, — кивнул он. — Мы же с тобой не один день были вместе? Охотились на мамонтов, спасали друг другу жизнь… Ты бы для меня это сделал — и я для тебя тоже. Возьму в жены Смеющуюся Зарю, и дитя твое будет моим.

Поющий Волк опустил глаза:

— Может, я смогу разобраться, что стоит за этими двумя братьями. Должно быть, один из них прав…

Смеющаяся Заря прикусила губу, глаза ее блестели от ярости. Пляшущая Лиса ободряюще сжала ее руку.

— А может, — всхлипнула Заря, — поймешь, правду ли о тебе говорила Цапля…

Поющий Волк перегнулся через край каменной террасы, пытаясь разглядеть в утреннем тумане расположившийся на песчаной равнине лагерь Других, Рядом текла широкая река, и ее негромкий шум был явственно слышен в предрассветной тишине. Он обернулся, бросив взгляд на Вороньего Ловчего. Глаза воина холодно сверкали. Он метнул несколько копий в появившихся Других, и они, словно по волшебству, упали наземь. Первыми погибли двое детей, выбравшихся из чума. Смех Вороньего Ловчего прорезал холодный воздух.

Поющий Волк оторопел: «Убивать детей? Вот как начинается наш поход…»

Еще один высокий мужчина вышел из чума и, зевая, взглянул на горизонт. На востоке вставала рыжевато-красная заря.

— Готовы? — прошептал Вороний Ловчий; он измерил взглядом высоту обрыва и изогнулся перед прыжком.

Юноши горячо кивнули ему, облизав сухие губы. Сердце Поющего Волка забилось.

— Давайте!

Вороний Ловчий с боевым кличем бросился вниз с обрыва — прямиком в лагерь Других. За ним следом ринулись воины Народа.

Поющий Волк поспешил вслед за Ударом Молнии в темный чум, в ужасе глядя, как тот, используя свое копье как пику, пронзает им глотки дряхлых стариков и новорожденных младенцев.

Он был не в силах двинуться с места и даже не пошевелился, когда Удар Молнии грубо оттолкнул его в сторону, бросаясь к соседнему чуму. При взгляде на резню Поющего Волка стало мутить. Он обернулся; ужас застлал ему глаза, но хватало и одного запаха, исходившего от этой кровавой бани.

— С дороги! — закричал ему Удар Молнии.

Он нетвердым шагом отступил в утренний холод, судорожно глотая слюну. Справа что-то просвистело — это один из Других, сидевший близ очага, на котором жарилось мясо, метнул в него копье, оцарапав предплечье. Движимый инстинктом, Поющий Волк подпрыгнул и метнул копье в ответ — его удар был точнее: враг упад с перебитой шеей. Страх и ненависть смешались в его предсмертном крике.

Поющий Волк угрюмо расхаживал по поселку Других, перепрыгивая через мертвые тела, расталкивая испуганных детей и женщин, пытавшихся спастись бегством. Их стенания наполняли утренний воздух.

Наконец он высмотрел Вороньего Ловчего и, тяжело хрипя, побрел к нему. Молодой вождь нашел чум, где все еще спали, и сейчас резал беззащитных людей, с трудом продиравших глаза и шарящих в поисках оружия. Казалось, все в мире кричит и стонет.

Мальчик, едва ли трехлетний, скорчился у стены чума. Слезы ручьями текли по его чумазому личику.

— Кончайте и его! — приказал Вороний Ловчий. — Вырастет — будет нам мстить.

Удар Молнии подбежал, пнул мальчика ногой и повалил на землю. Малец сопротивлялся яростно, колотил кулачками по лицу и рукам убийцы. Удар Молнии схватил большой камень и занес его высоко в воздухе над головкой мальчика.

— Нет! — закричал Поющий Волк. Когда камень опустился и размозжил голову ребенку, глаза видавшего виды охотника наполнились слезами.