С того берега заводи, изнутри пещеры Цапли, какие-то голоса выкрикивали его имя.

Холодный страх сжал его. Он повернулся в сторону голосов, и темные дрожащие лица их владельцев возникли в его памяти. Но между ним и этими образами стояла таинственная пелена. Грибы тянули его к себе, держали его, как чьи-то сильные руки.

Он глубже погрузился в заводь, прячась… прячась…

Во рту у него стало сухо. Страх охватил его, страх, что он окажется недостаточно силен. Страх, что Сон убьет его. Страх, что отвергнутая любовь Пляшущей Лисы отторгнет его от Единого и убьет, как Цаплю — ее любовь к Медвежьему Охотнику.

— Идите прочь, оставьте меня.

Он обернулся и увидел Издающего Клич и Поющего Волка. Они сидели молча, чувствуя неловкость, не желая мешать ему в столь важное мгновение. Их верность и забота согрели его сердце.

— Пришло мне время видеть Сон для Народа. Разве вы не видите?

Поющий Волк нахмурился и прикусил губу:

— Цаплю это убило… А она была опытнее. Он помолчал и, печально улыбнувшись, взмахнул рукой:

— Пришло мое время, Поющий Волк. — Он глубоко вдохнул, желая успокоить сердцебиение. — Пожалуйста, уходите. Мне надо приготовиться. Смотрите, чтобы никто не мешал мне. Никто! Какая бы ни была причина.

Он закрыл глаза, желая очистить свое сознание и приготовиться к тому, что он должен совершить. Он смутно слышал, как шуршит их одежда. Они уходили прочь Напряжение, исходившие от них, висело в воздухе.

Он ощущал, как пульсируют жизненные силы Народа. Чувства соплеменников кружились в воздухе вокруг него, а голоса их взывали к Отцу Солнцу, к духам животных, которые давали им жизнь весь этот год.

Дрожащими пальцами он брал ивовые ветви, смачивая их в воде и обжигая на огне. Потянувшись вперед он погрузил голову и плечи в очистительный пар.

А там, за пологом пещеры, начинался, он слышал, Танец Обновления. Радостная мелодия старых песен проникала в глубину его сознания.

Он развязал узелок из лисьей шкуры и потрогал тонкие, сухие ломтики грибов. Страх запустил ледяные пальцы в его душу. Сделав над собой усилие, он отогнал их прочь, подавив опять всплывшее воспоминание о полных ужаса глазах мертвой Цапли.

Четыре раза, как учила его Цапля, он пронес ивовые ветви сквозь пламя, коснувшись ими дымящихся углей. Потянувшись вперед, он погрузился в клубы дыма, очищая себя. А потом он один за другим пронес сквозь очистительный дым ломтики грибов, прежде чем положить их себе на язык.

Пляшущая Лиса сбегала вниз по каменистой тропе. Вокруг полным ходом шумел праздник Обновления. Начинался заключительный танец: Кричащий Петухом — должно быть, это он — прыгал в центре около дымящего огня, а Народ смотрел на него, хлопая в ладоши, и пел всем хорошо знакомые песни, взывающие к духам животных.

— Еще немного… — прошептала Пляшущая Лиса, чувствуя, как жжет ее легкие каждый вдох.

— Чуть дальше, — ответил Три Осени, с трудом борясь с изнеможением, болью и страхом. — Еще… немного.

— Правильно. Мы спасены. Мы здесь. — Пляшущая Лиса взяла себя в руки и воскликнула:

— Эй! — Это прозвучало как хрипловатый лай.

Кое-кто оглянулся. Юный Мох, высокий и стройный юноша, толкнул в бок Воронью Ногу, и они вместе выбежали навстречу. Пляшущая Лиса криво улыбнулась, еле держась на ногах от усталости. Дрожащими руками она поддерживала грузного Три Осени. Кровь, стекавшая по его бедру, все объясняла.

— Другие, — хрипловато прошептала она.

— Как близко? — спросил Мох, положив руку раненого товарища себе на плечи и принимая на себя его вес.

Пляшущая Лиса, тяжело дыша, отбросила на спину

Волосы с лица.

— Два дня пути к северу. Воронья Нога хмыкнул:

— Значит, вскоре предстоит сразиться.

— Не в этом дело, — так же хрипло прибавила Лиса и откашлялась. — Они — мертвые… Мы всех их убили. Но идут новые. Все больше и больше.

Мох уважительно поглядел на Три Осени:

— Молодец, воин! Беру назад то, что я говорил о твоей храбрости.

Тот посмотрел на него остекленевшими глазами:

— Это… не я. — Три Осени слабо улыбнулся. — Первое копье… попало в меня. Лиса… убила всех… пятерых. Они не приняли ее всерьез… вот и… ошиблись.

Воронья Нога через плечо посмотрел на Лису:

— Ты? Ты убила всех их? Она прищурилась:

— Закрой рот и присмотри-ка лучше за раненым. Где Волчий Сновидец?

Мох поморщился и с насмешкой в голосе ответил:

— В ведьминой дыре.

— Эй, ты! — окликнул ее Воронья Нога. — Ты же хромаешь. Тебя что, тоже задело копьем? Она бросила на него резкий взгляд:

— Если Три Осени умрет, следующим будешь ты.

Что-то такое было в ее голосе и красном от гнева лице, что ответ застыл у него на губах. Не говоря ни слова, молодые воины унесли Три Осени.

Пляшущая Лиса шла берегом заводи, не замечая обращенных на нее удивленных глаз, бесцеремонно протискиваясь сквозь толпу. Из середины круга до нее доносился тонкий голос Кричащего Петухом.

Ложный Сновидец! Она криво усмехнулась.

Склонившись к горячей воде, она смыла с лица грязь и пот. Не обращая внимания на шепчущихся за ее спиной собратьев, она скинула парку и, обнаженная, окунулась в заводь. Освежившись и стряхнув с тела капли воды, она вновь натянула одежду и двинулась ко входу в пещеру. Вместе с ветром, касавшимся ее влажной кожи, в нее входила новая жизнь. Даже мурашки от холода, пошедшие по телу, казалось, взбадривали ее.

На пути у нее возник Издающий Клич. Он стоял скрестив руки и о чем-то беспокойно толковал с Поющим Волком. Он едва удостоил ее коротким взглядом и кивнул Волку, который что-то говорил ему. Мгновение спустя он вдруг уставился на нее, открыв рот от удивления.

— Вы думали, я на той стороне Ледника? — хмыкнула она с мрачной усмешкой.

Оба, не понимая, смотрели на Лису.

— Что ты здесь делаешь? — яростно спросил Волк, стараясь приглушить голос.

— Пытаюсь спасти Народ. Что в этом дурного? — тихо ответила она.

— Уведи ее прочь отсюда! — взмолился Поющий Волк. — Послушай, уходи, у нас нет времени!

Издающий Клич схватил ее за руку и поволок прочь от пещеры, так что она чуть с ног не свалилась.

— Что ты…

— Тише! — прикрикнул на нее Издающий Клич. — Он сейчас в Сновидении! Ты что, не понимаешь? Знаешь, что это значит?

Она попыталась высвободить руку.

— Нет…

— Цапля, — буркнул он. — Если он во время Сна увидит тебя… если ты оборвешь его Сон… Если он или весь Народ для тебя хоть что-то значит — иди отсюда! Куда угодно! Только он тебя видеть не должен! Ты убьешь его!

От гнева и усталости она плохо соображала, но постепенно его слова стали до нее доходить.

— Куда? — безропотно спросила она.

— Туда. Быстрее. — Издающий Клич снова взял ее за руку и повел сквозь поющую и пляшущую толпу.

— А я думал, мой братец сегодня наконец выйдет из своей пещеры. — Вороний Ловчий, упершись рукой в бедро, стоял перед Поющим Волком. Тот готов был защищать вход в пещеру так, будто от этого зависела его собственная жизнь.

— Обновление почти закончено. — Четыре Зуба переглянулся с Вороньим Ловчим. Глаза последнего торжествующе светились. — А Бегущий-в-Свете так и не покинет свою темную дыру? Не захочет показать себя Отцу Солнцу? Недаром ходят слухи, что он стал ведьмаком. Когда же мы удостоимся чести поглядеть на него?

Поющий Волк, прищурясь, поглядел на Вороньего Ловчего:

— Когда он закончит свой Сон.

Вороний Ловчий хмыкнул и бросил взгляд на соплеменников, пляшущих вокруг костров из березовых и ивовых прутьев.

— А что, Издающий Клич пришел сюда, чтобы вставить Пляшущей Лисе? У меня появился новый соперник?

— Заткнись!

Лицо Вороньего Ловчего перекосилось. Давно уже с ним никто не осмеливался разговаривать в таком тоне. На лице его появилась угрожающая улыбка.

— Я слышал, она убила разом пятерых Других. Что она спасла жизнь нашему доброму другу Три Осени. Донесла его на себе до лагеря. Женщина что надо, верно? А ты разлучаешь ее с моим братом? Боишься, как бы он не утратил всю свою хваленую Силу, извергнув разок-другой семя?