Ивариенна Беллентайн прекрасно помнила тот день, когда после долгих размышлений о своей дальнейшей судьбе, пришла к выводу, что ей просто жизненно необходимо выйти замуж за принца. И это случилось вовсе не на каком- то светском рауте, где наследник престола сумел покорить нежное девичье сердце, и тем более, сердце не было разбито его пренебрежением. Все произошло задолго до того, как Ивари прибыла в столицу Марены, да и вообще назвалась Ивариенной.

Было трудно остаться равнодушной к этому прекрасному юноше со светлыми волосами и правильными чертами лица. Но она влюбилась еще тогда, на свадьбе, где в блеске вечного огня храма Триединой выходила замуж сестра короля.

Тогда у Ивари было другое имя, строгая нянюшка и менее шикарные платья.

Они были совсем детьми, и принц улыбался. Она больше не смотрела на роскошное платье невесты, усыпанное мерцающими рубинами, точно пышные юбки объяло пламенем. Был только он, Антуан, который взял ее за руку и прошептал еле слышно: «Я вырасту и стану королем, а ты будешь моей невестой…»

А потом они расстались. Через год ее родителей удалили из дворца, и они вернулись в родовое поместье Фримэнов.

Еще через год ее на целое лето отправили заграницу, в холодную Вальдштению — к старому другу отца, который следующие десять лет безуспешно пытался заменить Ивари родителей.

Она не видела ужасов разорения своего родного гнезда. Осталось в памяти лишь бледное лицо господина Беллентайна, сжимающего в дрожащих сухих руках черный конверт.

— Их предали, их больше нет, — еле слышно сказал он. — Ты осталась совсем одна, ты осталась последней…

Позже из воспоминаний вообще исчезли подробности того дня. Ивари помнила лишь темную комнату с зашторенными окнами. Темный потолок, темную кровать и темные, шепчущиеся тени вокруг. И в этой кромешной тьме был лишь один светлый образ — принц. Тогда ей казалось, что стоит лишь оказаться с ним рядом, и время пойдет вспять. Все будет, как прежде. Как в те годы, когда она была так счастлива, гуляя с ним по парку королевского дворца.

Шли годы, и Ивари понимала, насколько глупыми были ее детские чаяния, но образ принца никуда не исчез.

В памяти всплывал его облик в лучах закатного солнца, рассеянный взгляд серых глаз, с желтыми прожилками, отблески света в волосах и белоснежная лошадка, на которой юный Антуан восседал с такой горделивой осанкой. Он станет королем, а она — его невестой.

Если «червячок сомнения» и начинал тревожить юную душу, Ивари тут же находила и практическую выгоду: выйти замуж за принца — это умно и почетно. В будущем она станет королевой, и родители, наблюдающие за ней с небесных чертогов, будут гордиться ей. Фриманы всегда заботились о фамильной чести. Их род по знатности не уступает королевскому, а по древности еще и превосходит. Родители оценили бы ее преданность семейным идеалам.

Только вот семьи больше нет.

На трон взошел немолодой Борегар — отец Антуана. Старый король, казнивший всю ее семью, свергнут, но загадочные предатели остались в тени, заставляя ее проживать чужую жизнь.

Дочь завершит дело отца, и даже больше. Ивари войдет в королевскую семью.

И сегодня, наконец, едет к своему будущему мужу, чтобы покорить его сердце с первого взгляда.

Она не зря претерпела столько страданий, ее заветная мечта обязана воплотиться в жизнь. До сих пор Ивари с ужасом вспоминала изменение внешности, которому ее подвергли практически сразу после побега. Теперь ничто в ней не напоминало бесследно пропавшую малолетнюю дочь изменников.

Возможно, если бы не это, сейчас перед зеркалом она видела бы совершенно другое лицо и совершенно другую породу. Как наяву она видела гордый профиль отца, его строгий взгляд. Но улыбка полностью преображала сурового мужчину. Вряд ли она хоть немного похожа на него. Ивари уже и не помнила, какой она была когда-то, лишь боль, сопровождавшую изменения на протяжении многих месяцев.

Единственное, что сохранилось в памяти — цвет волос родителей, такой же, как и когда-то ее собственный — черный, с фиолетовым отливом, что говорило о каких-то семейных магических способностях, о которых Ивари уже никогда не узнает. В волосах матери терялись светло-фиолетовые прядки, словно она выгорела на солнце до цвета сирени, а отец носил воинскую косу, в которой сплелась облачная ночь. Такой необычайный цвет волос был у всех Фримэнов, вероятно, из-за многочисленных межродственных браков. Какой же оттенок был у нее самой, Ивари не могла вспомнить, сколько не пыталась.

— Кровь последних артего не должна раствориться, — печально повторяла мама, но кто такие эти артего и в чем смысл хранить какую-то чужую кровь, маленькая Ивари в те годы совсем не понимала, а сейчас не осталось никого, кто мог бы объяснить.

Но в остальном Ивари была необычайно довольна собой. Да и ни один маг не сможет обнаружить изменения во внешности, если ребенка подвергли им в раннем детстве.

Конечно, за подобное магическое вмешательство можно было лишиться головы, но те, кто решился подвергнуть ее магической трансформации, давно уже были мертвы. Только потом Ивари узнала, что именно родители позаботились о ее будущем в случае самого плохого исхода. Тот маг, который подвергал ее изменениям, наверняка, сильно задолжал Фримэнам…

Светлые волосы, собранные сейчас в высокую, изящную прическу, сверкающие на солнце золотыми всполохами, когда-то причинили ей самую большую боль. Ивари помнила слезы старой нянюшки, которая пыталась утешить ее, как могла, и горькие отвары, способные лишь немного облегчить страдания. Черты лица тоже меняли, но именно после изгнания той сирени из черных как ночь волос, Ивари целый год не могла говорить.

Долгое время ей казалось, что вся жизнь состоит из сплошной боли, которая поселилась в каждой клеточке ее маленького тела. Зато потом, сплетники не раз повторяли, что маленькая племянница графа невероятно похожа на знаменитую красавицу древности — Алеонор Баристольскую, из-за которой карта этого мира несколько раз была перерисована заново.

Теперь никто и никогда не сможет узнать в ней последнюю представительницу древнего рода, настолько не похожа она была на те смутные воспоминания об облике родителей.

Ивари так и не удосужилась спросить у названного дяди, чей облик они с магом выбрали за основу ее новой внешности, но, зная, увлеченность графа пыльными легендами прошлых веков, она почти не сомневалась, что говорившие были правы. Лишь глаза — голубые, словно небо, принадлежали только ей.

Сколько стихов и страстных писем посвящали им! Длинные ресницы, трепещущие от напускного смущения, разили не хуже стрел. Да и есть ли у принца шанс не утонуть в этом глубоком синем омуте?

Ивари не оставляла ни одного, особенно тогда, когда на ней новое, лазурного цвета бальное платье, искусно расшитое серебряной нитью, которое так идет ее глазам. Он заметит ее тонкие запястья, когда она положит ему руку на плечо во время танца, и Ивари смущенно зардеется от его высокого внимания.

Он закружит ее в танце, и, как и всякий мужчина, не сможет оторвать взгляд от декольте, с притворно-скромным вырезом — особой гордости нянюшки, выдавшей замуж не одно поколение девиц Фриман.

— Милая, у тебя вид гончей, которая уже готова наброситься на дичь, — проворчала нянюшка, расправляя на плечах Ивари идеально завитые локоны. — Вот и сестра покойного графа Белентайна, да вознаградят боги его душу, так на сеньоров смотрела, потому больше и замуж не вышла.

Ивари только фыркнула. По ее мнению, тетка не нашла себе мужа, не из-за каких- то там взглядов, это как раз мужчины могут простить, хотя бы потому что редко бывают слишком внимательны к таким мелочам, а вот то, что выглядела она, словно зонтик проглотила, уже более серьезный недостаток. Да и привыкла уже тетушка всеми командовать…