Следующая неделя в академии пролетела быстро, но совсем не продуктивно. Принц отбыл во дворец развлекать послов, а потому Ивари не имела возможности перед ним покрасоваться. Но графиня уже начинала привыкать к своей комнате, казавшейся ей теперь очень уютной после утомительного дня занятий, к завтракам в компании Фитоль и своей неожиданной свободе.

В субботу Ивари уже по привычке ожидала мерзкого звонка магприемника, который, по обыкновению, голосил на рассвете.

В расписании значились лекции для всего курса, и графиня не понимала, к чему эти утренние завывания. Ее поселили не в ту комнату? Или настройщики что-то перепутали?

Каждый раз, накрывая голову подушкой, она давала себе обещание разобраться с этим беспределом, и благополучно засыпала под гадкий вой. Позже, проснувшись к завтраку, она забывала о магприемнике, озабоченная насущными проблемами. Главной из них была Тень.

С ней творилось что-то неладное, и Ивари смутно догадывалась о причинах. В накопителе, который выдал ей Ревал, было полно магии — ровно как в тот день, когда она прибыла в академию. Камни на амулете ярко сияли, словно разрядки не происходило. Вероятно, Тень больше не питалась ее резервами. Неужели она насыщается за счет повышенного магического фона академии, как те же ночные феи?

Временами графиня думала, что бесплотная Тень способна творить вполне материальные вещи. Иногда предметы в комнате перемещались престраннейшим образом. Но от усталости Ивари не давала себе труда подумать об этом основательно. Сбивало с толку и заклинание порядка, которое каждое утро возвращало вещи на прежние места.

Однажды графине показалось, что она увидела темную руку тени, схватившуюся за ручку соусницы в столовой, когда Ивари, чуть было не уронила ее на пол. Графиня списала это на игру света, но отрицать то, что Тень стала сильнее — не имело смысла: во сне она была все больше похожа на человека. Казалось, ее яркие синие глаза смотрят прямо в душу, вытаскивая что-то потаенное.

Но Ивари перестала бояться, начиная ощущать Тень неотделимой частью самой себя — грубой и низменной частью.

— Он не нужен нам, — категорично заявляла Тень, рисуя в воздухе согбенный образ принца, — Слабая магия, слабая тень, дети без тени. Нельзя…

— Глупости, какие дети? — отвечала графиня, в воображении которой отношения с Антуаном не уходили дальше поцелуев, — Я люблю его. Он принц и у него есть корона. Ивари объясняла ей очевидные вещи, словно ребенку, но Тень не желала слушать.

— Дети должны быть с тенью, глупая! — злилась она, — Когда ты отдашь мое имя, я все покажу!

Ивари не знала, какое имя она должна отдать. Тени не нравилось ни одно из предложенных. Графиня начинала впадать в бессильное бешенство, и назойливая обитательница ее снов растворялась.

"Опять обиделась, — думала Ивари, — Не велика потеря!"

Ночи и дни приносили усталость. Ее жизнь наполнилась ненавистной магией до самых краев. Если в студенческом городке все было мирно и спокойно, и лишь дряхлые швабры периодически начищали паркет в холле общежития, то в учебном здании постоянно что-то случалось.

В крыле теоретической подготовки значились только лекции по магическому праву и редкие выступления Крайна. Остальные занятия происходили в дурдоме. В путеводителе сестры Салема значилось: «На занятия по практической магии, одевайся учебную форму, береги волосы, никаких каблуков и украшений, внимательно читай таблички и следуй ВСЕМ указаниям». Жаль, что Ивари прочла это после того, как любимое платье было безнадежно испорчено.

Если бы их с Фитоль проклятия подействовали на эту ужасную академию, то от нее не осталось бы и камня на камне. В коридорах «практиков» приходилось двигаться с осторожностью. Каждый день здесь что-то взрывалось, уползало, разливалось, падало и смердело.

Подруги добирались до лекториев короткими перебежками, каждый раз восхваляя Триединую, что не наткнулись на какую-нибудь очередную мерзость. И однажды им представился случай узнать, откуда эта мерзость там появляется.

Девушки всего лишь решили сократить путь и добраться до аудитории через сквозную галерею с уродливыми портретами каких-то неизвестных личностей.

Здесь было пустынно и тихо. Легкие туфельки оставляли следы на пыльном полу. Ивари подобрала юбки, чтобы вконец не испачкать подол. Помещение вывело их в узкий темный коридор, освещенный обычными факелами. Пожалуй, это был повод насторожиться, но они еще слишком мало времени провели в этой дарховой академии. На тяжелый двустворчатых дверях не было таблички, поэтому девушки не могли знать, что держат путь к самой опасной ее части — отделению экспериментальной магии.

Отвратительная зеленая жижа выползла прямо им на встречу из-под двери какого- то кабинета. Огромная желеобразная тварь одним ударом приплюснула Ивари с Фитоль к стене коридора. Графиня чудом не потеряла сознание от страха и одуряющей вони этого жуткого создания. Взъерошенный парень в перекосившихся очках отозвал чудище, ласково именуя его Хорошулей, но вот девушкам было уже не до лекции. Смердящие зеленые пятна облепили одежду и волосы. Ядовитозеленая жижа была даже под ногтями! Парень бесконечно извинялся, безумного вида преподаватель распекал нерадивого дрессировщика, тварь издавала булькающие звуки, виновато растекшись у двери, но графиню это не сильно утешило.

«Если на пустошах действительно водятся мантикоры, пусть бы одна из них откусила тупые головы этих магов!»

Позже, когда лица и волосы были отмыты, а эмоции от встречи с гадким порождением сумасшедших экспериментаторов поутихли, девушки со смехом решили знакомить с Хорошулей всех, кто будет им докучать.

Практические занятия превратились в мучения. Раньше магия казалась простейшим делом. Без колец с готовыми заклинаниями простые руны могли действовать самым невероятным образом.

Ивари привыкла в моменты раздумья вызывать на пальце миниатюрный смерч. В закрученном воздухе графиня видела что-то завораживающее. Скрученный ветер холодил лицо в жаркую погоду и напоминал о детстве. Этой руне ее когда-то научил отец, в тот день, когда она получила свое первое кольцо. Временами, перебирая пальцами потоки воздуха, она с щемящей тоской пыталась возродить в памяти лица родителей, зеленую гостиную с эркером, звонкий голос матери, дрожащий переливами под аккомпанемент арфы, широченную белую лестницу поместья, где она любила играть со своей вислоухой лисицей по кличке Кувшинка. Ивари не знала, что с ней сталось. С тех пор графиня больше не хотела заводить животных, но с детским фокусом не расставалась никогда.

И даже это у нее отобрали! Любое привычное заклинание без кольца превращалось в катастрофу. Когда на одной из лекций Ивари по старой привычке вызвала свой ветерок, с ее рук сорвался настоящий вихрь высотой до потолка. Угрожающе качалась тяжелая люстра, книги и тетради поднялись в воздух, студенты в испуге попрятались под парты.

Нужно отдать должное магистру, который моментально разорвал руну заклинания, но занятие было сорвано. В наказание Ивари получила дополнительные медитативные шары и штрафные часы концентрации.

— Я больше не могу сидеть с этими шарами! — жаловалась Ивари, — Руки болят, голова кружится, все тело ломит!

От занятий по концентрации выли все первокурсники. Кто-то говорил, что даже принц высказался нелицеприятно о такой практике. Студентам вручали медитативные шары, которые накапливали магию. За час они должны были наполнить один из них, направляя силу тонкой струйкой. Ослабишь внимание — шар взорвется прямо в руке, опаляя сырой магией. После первого же занятия девушки стали носить форменные черные платья, на которые раньше и смотреть не могли. Сейчас антимагическая защита казалась спасением, а невероятные успехи Фитоль в наведении иллюзии — благословением Триединой, особенно в этот день, когда Арлезот султан прислала им приглашение на обед.

Комнаты принцессы располагались на мансардном этаже девичьего крыла общежития. По слухам, размерам они не уступали бальной зале. Ивари немало этому удивилась, поскольку все же рассчитывала на честность ректора, который пообещал тетушке, что графиня получит комнаты не хуже королевских. Но разочарование Ивари мигом улетучилось, когда ее взору открылось убранство гостиной невесты принца.