– А если проститутка?
– Это уже не случайный секс. Это вообще не секс. Это его имитация.
– Почему имитация?..
– Потому что физика в сексе – только лишь элемент. Один из нескольких и не всегда самый важный. А с проституткой остаётся только он. Никаких нужных мне эмоций от неё я не съем. Их можно только фантазировать. А это уже онанизм. Нет… Должна бы своя – чистая, горячая и доверяющая мне. Абсолютно доверяющая. Без рефлексии. До фанатизма. Тогда…
– Тогда?…
– Тогда будет секс, а не его ущербные заменители.
– Какой ты… капризный!
– Избирательный и требовательный. Так как точно знаю, чего именно хочу и могу себе позволить. И что могу дать! Но если твой эмоциональный максимум «пьяным с незнакомкой в туалете», то я не осуждаю. Каждому своё.
– Вот когда ты бухой, Аронов, и рассуждаешь о сексе… За твоими словами как будто стоит что-то ТАКОЕ!!… – пренебрежительно. – А ведь всё просто. Ничем твой секс принципиально не отличается от моего. Технически, по крайней мере.
– Технически? – пьяный смех и снисходительно: – Гоша… Знаешь… в Индии учат слонов рисовать.
– И?
– И после некоторой дрессировки слон может нарисовать схематически травку… солнышко… даже силуэт слона.
– К чему это ты?
– Это я к тому, что после такой дрессировки слон может рисовать, но художником не становится. И разница между нашим сексом как между картиной слона и картиной Пикассо. Улавливаешь? И после меня у женщины остается уникальная картина Пикассо, а после тебя – неловкий рисунок животного. Наверное, некоторых из них это может умилять…
Я сдерживаю смех. Специально дразнит Гошу! Аронов в дрова...
– Я тебе сейчас всеку, Аронов… – лениво.
– Не обижайся. На правду нельзя обижаться.
– Привет, мой Пикассо! – наклонившись, шепчу ему в ухо.
– Ты почему вернулась?
– Я забыла рюкзак. И теперь уже опоздала к отбою в общагу. Увы… Придётся идти завтра на коллоквиум без подготовки.
– Растяпа…
– Разве ты не рад?
– Я был бы рад ещё хотя бы час назад. Но теперь я пьяный... – разочарованно. – А дарить тебе «неловкий рисунок животного» мне некомильфо.
Мы смеёмся, и я тоже мгновенно чувствую себя пьяной, наполняясь его расслабленной негой.
– Не расстраивайся. Я дождусь твоей авторской картины.
Перехватывает руку, обводит меня вокруг дивана и усаживает к себе на колени. Ведёт пальцем по губам. На пару секунд прижимаюсь к его горячим. Мгновенное касание языками, и мы отстраняемся друг от друга.
– А как же «проникновение»? – ядовито усмехается Гоша. – «Чистота»? Никаких поцелуев в губы? Женькин «агрессивный» рот что-то тебя не напрягает.
– Женька не женщина, – шепчет он пьяно, не отводя глаз от моих. – Моя девочка… Поехали ко мне? Я уложу тебя спать.
– Лучше ко мне.
Мне нужно приехать в общагу хотя бы за час до начала лекций и взглянуть на конспекты. А от меня туда гораздо ближе, чем от Олега.
– Нет! После такой пьянки нужно просыпаться исключительно дома. Не готов я к тебе.
– Тогда по домам.
Вздох...
– Вызывай такси...
– Малышка, смотри…
Наклоняюсь над монитором Крис. Её рука обхватывает моё бедро и скользит вверх… вниз… верх… до самых трусиков и опять вниз…
Закусываю губу, прикрывая глаза. Ничего не вижу...
– По пиару курсы недельные… – поясняет она. – Питер… Очень крутой чувак ведёт!
Смотрю на указанную стоимость курсов. Плюс билеты… гостиница...
– Крис, да ты что?… Откуда у меня такие бабки? Да и Олегу я хотела купить подарок.
– Успокойся! Агентство платит. Мы заинтересованы в повышении твоей квалификации. Хочешь?
– Ммм… да! А когда?
– Когда?… С восемнадцатого ноября.
– Восемнадцатого?…
День рождения Олега девятнадцатого.
Мы смотрим друг другу в глаза.
– Если ты скажешь, что я должна поехать, поеду. Олег подпишет?
Крис пытливо улыбается.
– Что? – поднимаю бровь, тоже начиная улыбаться.
– Ни-че-го… А… ещё! Не вздумай ему что-нибудь дарить.
– Почему?
– Ты сама подарок. И он предвкушает. Не будем его разочаровывать?
– Так я не еду?
Улыбаясь сама себе, пожимает плечами. Какая загадочная!
– А ты забьёшь на его день рождения и поедешь, если я так скажу?
– Ну я же пока ТВОЯ девочка…
– Правила?
– Правила.
– Это… шизоидально, детка!
– Согласна. Но я предупреждала, что имею проблемы с психикой и неизбежно немного «уроню» твою. Мы договаривались ТАК. Ты же хотела выиграть…
Она не выиграет такой тактикой. Я уже давно это поняла. Можно сколько угодно насиловать Аронова нашей картинкой будущего, но пока он не реализует свою, это будет оставаться изнасилованием. От меня он готов принимать формы насилия, от Крис, к сожалению, нет. Поэтому… Крис из игрока должна превратиться в девайс. Тогда он подпустит её. Возьмет из моих рук. Это единственное верное решение. И я хочу, чтобы Крис дошла до него. Сама.
Крис умна! Разряд по шахматам, бильярду, музыкальное образование, высшее по маркетингу, своё успешное дело и работа в связке с Ароновым… Уважение от него!… Доверие в бизнесе...
Гораздо, гораздо умнее, чем ей хочется показывать окружающим. Поэтому – Лисица!
И моя огненная Лисица меня не разочаровывает.
– Хочу проиграть один непринципиальный для меня бой, чтобы выиграть войну.
– Я уже говорила, что обожаю тебя? – смеюсь я.
– Я тебя отпускаю. И дарю его тебе. Владей, властвуй, заботься. А когда он перестанет волноваться за твою неокрепшую девичью психику, успокоится и осознает…
– ...Мы создадим ту версию отношений, которую хотели изначально.
– Мур… – игриво и заговорщически пожимаем друг другу пальчики.
Это выигрышная стратегия, да. Единственно выигрышная!
Мой Дракон летит по коридору впереди меня. Я чувствую его парфюм. Все разлетаются с его пути.
Тридцать. Всего-то. Но прорывающуюся временами мощность годами не измерить. Тридцать – это всего лишь цифра. Моя цифра восемнадцать. Разве она что-то значит?
– Найди мне Туманову, срочно, – наверняка Татьяне по телефону. – Пусть подойдёт.
Я, собственно, и иду! Но догнать не могу. Длинное обтягивающее платье и тончайшие шпильки... В моих руках латте для меня и маккиато для него.
Тормозит у кабинета Ожникова.
– Кофе будешь? – наконец-то нагоняю.
Разворачивается. Рассматривает меня. Взгляд застывает на моей открытой шее.
– Олег? Кофе?
– Да. Пойдём.
Отрицательно качаю головой. Отдаю ему маккиато.
– Я тороплюсь.
– Куда?
Мы синхронно делаем по глотку.
– Встречаю важного дяденьку с самолёта, потом – пока покормлю, пока устрою его… Он в гостиницу не хочет.
– Ты что, перешла в сопровождение?
– Нет. Но это – пожилой, требовательный и очень… особенный еврей, и Крис попросила меня побыть лапочкой.
– Ясно, – его желваки сжимаются. – Во сколько освободишься, «лапочка»?
– Понятия не имею. Поздно.
Пауза.
– Ты приедешь? – через пару часов банкет в ресторане в честь его дня рождения.
– Я что-нибудь придумаю.
– Придумай, пожалуйста. И телефон заряди.
– Уже не успею. У Данилы включён.
Он с сомнением ведёт бровью. Взгляд скользит по моим губам. Он сжимает свои. Чувствую его потребность. Она не похожа на жажду. Она похожа на фиксацию, когда всё затекло и хочется скинуть путы, размяться и отпустить своё тело.
Ведёт плечами, словно пытаясь освободиться, не отводя глаз от моих губ.
Я тоже хочу твои губы, Зверь мой.
Но в паре метров от нас застывает Татьяна с какой-то женщиной. Ожидающе и немного раздражённо поглядывая в нашу сторону, сомневаясь – подойти или нет.
