– Это тепло… – шепчу ему. – Не «перетерпеть». Мне просто тепло.
Его пальцы больно сжимают мою спину. Наверняка будут синяки. Но это сейчас хорошо и уместно.
– Всё хорошо, слышишь? Я хочу подарить тебе возможность говорить мне это.
– Спасибо.
– Без фанатизма! – нервно посмеиваюсь, но выходит, словно хныкаю. – Только когда это тебе действительно нужно.
– Аффективный психоз… – вымученно смеётся вместе со мной.
– Не-е-ет. Индуцированный![2]
– Да. В точку.
– Ты как? – заглядываю я в уже спокойные синие глаза.
– Как в интернате после первой драки, – улыбается он.
Вытягивает руки. У него тремор. Сжимаю его кисти.
- Ты часто дрался?
- Да.
- Почему? – улыбаюсь я.
- Был ядовит на язык.
- О, да… скорпионище мой!
Дверь в комнату отлетает, и вваливаются разъярённые Лёха и Крис.
Явно для выяснения отношений.
– Ууу… – тяну я тихо. – Вторая партия. На выход!
Олег разговаривает с Русланом, я у него на коленях.
– Красивая, конечно… – Руслан рассматривает меня заинтересованно и прохладно, как какую-то дорогую безделушку.
Провокационно ему улыбаюсь.
– Но что ты с ней будешь делать, Олег? Менять свои вкусы?
– Мои вкусы… Не думаю, что ты поймёшь меня сейчас, но она на удивление одарённо развивает их.
– Например. Объясни. Я хочу понять.
– Ммм… например… Секс… Физиологически ты просто входишь и двигаешься, так?
– Так.
– По сути, какая разница, с кем.
– Ну!
– Окей, она есть. Если тебя устраивает тело, запах, степень возбуждения, то разницы нет. Но, тем не менее, ты не берёшь обычную женщину, ты берёшь Нижнюю. Это не имеет отношения к физике. Это уже психология.
– Согласен.
– Ты берёшь Нижнюю и берёшь плеть. Зачем?
Руслан задумчиво делает глоток из бокала.
– Я хочу её определённого психологического состояния. Оно мне доставляет.
– Ты ошибаешься.
– М?
– Не её состояния. Своего состояния. «Доставляет».
– Да! Ты, безусловно, прав. Моё состояние, как производная её состояния. Она – инструмент моего наслаждения.
– Ты порешь её, жестишь, просаживаешь, она вылетает в спейс.
– Прошу прощения, – встреваю я. – Спейс?..
Переводят на меня взгляд. Олег поясняет:
– Спейс – изменённое состояние сознания, максимальной психологической открытости, доверия, отдачи, беззащитности, непосредственности… отсутствие критического восприятия… анализа происходящего… полная отдача контроля. На фоне резкого всплеска серотонинов, допамина и эндорфинов. Такой специфический, – задумчиво ищет он слово, – транс… экстаз!
– Ммм… кажется, понимаю. Есть такой феномен – радиоактивная эйфория. Знаете?
Отрицательно качают головой.
– При смертельных дозах радиоактивного облучения человек чувствует резкий эмоциональный подъём, экстаз, счастье, прилив сил! И где-то на полчаса он впадает в этот последний экстаз счастья. Это тоже связано с биохимией тела и распадом веществ. А потом… как на качелях вниз. Резкий спад, гаснет, депрессует и умирает очень быстро.
– Да… – удивлённо смотрит на меня Руслан. – Всё именно так. После спейса наступает дроп. Психический спад. Чем сильнее и глубже спейс, тем мощнее дроп.
– Продолжайте! – я пытаюсь сделать глоток из бокала Олега, но он отводит его подальше.
– Так вот… она вылетает в спейс. И только резонируя на это её состояние, ты по-настоящему можешь почувствовать себя Сверху. Съедая её эмоции, в отсутствие проигрывания сценариев, социальных масок, каких-то бессознательных программ…
– Да… и?
– Так вот, Женя… Несмотря на некоторую интеллектуальную гениальность, она асоциальна. Нет… ммм… программ. Она непосредственна в сексе. Мне не нужна плеть. Я постоянно плыву в её чистых эмоциях. Она невинна как ребёнок, не обременённый знанием, что и когда должен чувствовать. Что можно, что нельзя. Что хорошо, что плохо… Нет стыда. Нет табу. Я ещё не входил в эти воды как следует. Но даже на берегу мою крышу сносит.
– Вау… Как опасно, Аронов! – качает головой шокированный Руслан.
– Я знаю!! – морщится Олег хмуро. – Знаю… Но я не могу уже тормознуть. Всё другое… Оно… На фоне этого вдруг потеряло вкус.
– Тебе надо остановиться, Олег.
– Я не хочу. Нет. Я пойду дальше.
– Почему это опасно?! – заглядываю ему в глаза.
Он отводит взгляд.
– Руслан?.. – требовательно смотрю в глаза его другу.
– Потому что, Женечка… Он подсел на «невинность». Не физиологическую. Психическую. А такую невинность отыскать очень сложно. Когда её теряют девочки? В пять-семь, в лучшем случае? А у многих её нет в принципе с самого начала. Мамы транслируют стыд очень навязчиво. Ты… Эксклюзив. Куда он пойдёт за эмоциями, если вдруг ты исчезнешь из его доступа?
– Я не пойду туда, – сглатывает Олег. – Это только одна из вуалей её ценности. А их очень много. И ТАМ я не найду остального. Я туда не пойду. Без всего остального, чем она нашпигованна, это не имеет ценности! И не является сексуальным триггером для меня.
– Тогда ты загнёшься, Аронов. Не знаю, как насчёт остальных вуалей, но такое ты ничем не заменишь.
Обнимаю Олега крепче.
– Ему не надо заменять. У него есть оригинал.
– Это пока он есть.
Взгляд Олега застывает в пространстве.
– Я есть, слышишь… не надо грузиться!
– Не буду, – отмирает он.
Руслан снова рассматривает меня.
– А такая, на первый взгляд, уже зрелая девочка! – цокает он языком.
– Она зрелая, – улыбается Олег. – Просто такой вот дефект психики.
– Тогда жарь… это мяско пожёстче! – ухмыляется Руслан, возбуждённо оскаливаясь на меня.
– Не могу пока, – усмехается Аронов. – Маленькая ещё… пищит…
– В этом тоже есть своя тонкая прелесть... – задумчиво изрекает Руслан.
– Ещё какая...
Довольно жмурясь, показываю им язык и сбегаю.
Покачиваясь под музыку, я сижу на уже собранном столе. Мне пьяно! Лёха с Чеширским спорят о степени моей адекватности. И мы шутливо сцепляемся с Демченко на тему безопасности моих шаловливых выходок с мужчинами. Иногда я что-нибудь отжигаю на тусовках, и Лёха был свидетелем...
Олег забирает из моей руки пустой бокал и уходит на кухню.
– Мужчинам надо доверять… – улыбаюсь.
– Нервы Аронова побереги! – фыркает он. – Доверяльщица.
– Когда вверяешь себя человеку, особенно мужчине, он всегда «подхватывает». Да и вообще, чувствуя беззащитность, открытость женщины, мужчины сразу отзываются.
– Наивная девочка… – улыбаясь, качает он головой. – Непуганая наивная дурочка!
– Спорим? – азартно играю ему бровями. – Я тебе докажу.
Хмурится, но азарт светится в его глазах, раззадоривая меня ещё сильней.
– В смысле?
– Я доверюсь, рискнув собой, и если выйдет по-моему, то приз мой, а если по-твоему – твой!
– Какой приз?
– Крис… Крис на одну ночь! Эту ночь.
Он отрицательно качает головой.
– Этот приз и так мой.
– Уверен? Думаешь, не смогу отнять её сегодня у тебя? Легко, Лёш…
Теряя шутливый настрой, он неуверенно снова качает головой:
– Не хочу с тобой спорить.
– Тогда признай своё поражение и не спорь! – фыркаю я. – Зачем озвучиваешь то, во что не веришь?
