Кстати, о нем… Не, я, конечно, знала, что от него можно многого ожидать. Но чтоб вот так. Обманывать меня всю жизнь. Вкладывать деньги, чтобы потом окупить их сполна. Знал же, спланировал. Мужа мне выбрал… скорее всего, и семейка Рубинштейн знает про наследство. Вот вам и сделка.

Даже не знаю, кто в этой ситуации хуже — Батя, желающий вернуть свое, или папочка, позарившийся на мое?

Это если верить Владлену. Это если он мне не врёт. Ни про то, что папочка засадил его в тюрьму, ни про то, что он поможет мне потом обрести свободу. Если Батя сидел, то он прекрасно понимает, что это такое. Да, сравнивать тюремные нары и большую кровать с розовыми рюшами нельзя. Но, по сути, по факту, я жила взаперти. Под жёстким присмотром и контролем. В той же тюрьме, только в красивой.

— Ты что здесь шляешься? — услышала я голос, прервавший поток моих мыслей. Подняла глаза. Передо мной стоял Равиль.

— У Бати была, — ответила.

— А там что делала?

— Мы разговаривали.

Равиль нахмурился, посмотрел на дверь комнаты Владлена Ильча, а затем шагнул к ней, потянув руку к двери.

— У него Ден, — ответила я, уже открывая дверь соседней, своей комнаты.

Медленно дошла до кровати и уже собиралась лечь в надежде, что смогу еще немного поспать. Но вдруг поняла, что нет, не хочу. Открыла шкаф, достала из него белое полотенце. Оно вкусно пахло цветами. Как будто настоящими.

Вместе с полотенцем я вышла в коридор. Равиль так и стоял у двери Бати, видимо, пытаясь подслушать их разговор с Деном. Увидев меня, Равиль дернулся, а я громко спросила:

— Где ванная?

Равиль сперва попросил меня жестом молчать, а затем указал рукой на дверь, что была в самом конце коридора. К ней я и пошла, стараясь создавать как можно больше шума. И это подействовало — дверь Батиной комнаты открылась, и хозяин спальни сурово поинтересовался у того, кто за ней стоял:

— Ты чего тут?

Что ответил Равиль, я уже не слышала. Зашла в ванную и включила воду. Стянула с себя одежду и встала под душ, не забыв задвинуть шторку.

Вода текла по телу, немного обжигая. Я почти два дня не мылась. В последний раз еще дома, утром, в тот день, когда я отправилась в клуб. В тот день, когда я видела Лясю в последний раз живой.

Господи, не могу поверить, что ее больше нет. Не скажу, что мы успели стать подружками. Но она мне нравилась. Такая настоящая, непосредственная, весёлая. Единственная, кто, выслушав мою историю, правда, не совсем правдивую, согласилась помочь. Не безвозмездно, разумеется, но и сильно не наглея.

Не хочется думать, что я виновата в том, что с ней сделали… Не хочется, но я об этом думаю. И так хреново от этого становится.

И я должна узнать, кто ее убил. Должна. В глубине души я наделась, что случившееся с ней не имеет отношение ко мне. Даже косвенно. Но это в глубине, а на поверхности я как будто уже знала точный ответ: имеет, Лика, еще как имеет.

Душ смыл не только грязь, но и слезы. Они полились потоком, остановить их было трудно. Но я смогла, когда уже отключила воду и, прикрывшись полотенцем, наступила на колючий коврик у ванны. Обтерлась, косясь на дверь, она никак не запиралась, и я боялась, что ко мне может кто-то заглянуть. Но нет, я вытерлась и оделась никем не потревоженная.

Дверь в комнату Бати была открыта, в спальне никого. Я прошла мимо своей комнаты и начала спускаться по лестнице.

Батя сидел в кресле, рядом больше никого. Заметив меня, Владлен Ильич предложил:

— Как насчет завтрака?

— Я не умею.

— Не проблема, научу, — улыбнулся он и поднялся, — пойдём.

Батя направился на кухню, и я пошла за ним. Там он достал из холодильника помидоры, яйца и молоко.

— Нарезать-то сможешь? — усмехнулся Батя, играючи протягивая мне нож.

Я кивнула, взяла нож. Помыв томаты, я принялась их нарезать. А Батя, стоя ко мне лицом, разбил в миску яйца и, налив немного молока, начал взбивать все вилкой. При этом он внимательно следил за тем, как я орудую ножом. Проверял? Решусь ли я использовать кухонный нож не по назначению? Соблазна не было. Потому что я осознавала последствия. И если всё-таки каким-то чудом удалось бы сбежать, то мне просто некуда. Папочка меня ищет, на кону большие деньги, а значит, он приложил все возможные силы.

Но сейчас я понимала одно — к нему попасть для меня хуже, чем быть здесь.

После разговора с Батей я направился в выделенную мне в этом доме комнату. Пока переодевался, вспоминал наш с ним разговор. И тот, что было до, его с Ликой.

Он обещал ей свободу в обмен на деньги. Мне и верилось, и не верилось в это одновременно. Батя просто так слов на ветер не бросает, обещал — сделает. Но вот почему? Зачем? Видел я, что рыжая Бате приятна. Не как баба, причем красивая, сексуальная… так, опять меня понесло не туда. И неудовлетворенное желание дало о себе знать пульсацией в члене… не об этом сейчас.

Ну так вот, Батя не смотрит на Лику, как смотрю я — на существо противоположного пола. Он сказал, что стал сентиментальным. Вот в это я поверю. Батя видит в Лике ребенка. Которого у него самого никогда не было и, скорее всего, уже не будет.

У тёти Наташи, жены Бати, были там какие-то проблемы. По-женски. Она никак не могла забеременеть. Это я услышал однажды, когда тётка делилась своими проблемами с моей мамкой на нашей крохотной кухне. Чего она только не перепробовала, по ее словам, даже к целительнице в деревню ездила. Причем от мужа свой недуг она скрывала. Батя вроде как разговор про детей не заводил, думал, что жена таблетки пьет, чтоб не забеременеть, и нормально к этому с виду относился, но теть Наташа была уверена — заведёт. Владлену наследник нужен. А если она не родит, то родит другая. Молодая и здоровая.

В общем, нашла тётка какого-то врача заграничного, который мог ей помочь. И наврав Владлену, что едет шопиться в Европу, она укатила туда, но совсем не за шмотками. В это время и началась вся херосима у Бати. Когда тётка вернулась, Батя уже был в СИЗО. А дальше по этапу.

Тётка убивалась долго и все длительное свидание выпрашивала. Но Батя ни в какую, а потом вообще заявил, что развестись хочет. Мол, так лучше для самой Наташи, ему долго сидеть, а она пусть свою жизнь устраивает. Квартиру ей оставил, машину и что-то там еще.

Сейчас тётка бизнесвумен. У нее ресторанный комплекс на границе города и области. И замуж она повторно вышла. И ребенка родила. Мальчишке уже лет десять. С Батей они, кстати, общаются. Это в ее ресторане мы выход на волю Владлена отмечали.

Так что вот так. Своих детей Батя не наделал. А Лика ему вполне в дочери годится. И он, соответственно, с вполне себе отеческими чувствами заявил, чтоб рыжую не трогали. Я-то и не собираюсь в принципе. Но гормоны не всегда можно победить. Как говорится, это сильнее меня.

Да и вчера спустить пар не удалось. С барменом почти всю ночь прообщался, в баре пусто было. Ни одной нормальной девки.

И тут я вспомнил про Марго. Была в моей жизни одна прелестница. Ох, хороша. Грудь размера третьего, попа как орех, волосы тёмные, шёлковые, глаза синие, как Тихий океан, не знаешь, когда там буря начнется. Губы нежные, руки еще нежней… Иногда я к ней захожу по старой памяти. Никаких обязательств. Чисто физиология. Приятная и полезная обоим.

Быстрым шагом покинул комнату, спустился на первый этаж. Здесь никого не было, и я поспешил на улицу. Дежуривший у двери Равиль хмуро на меня посмотрел. Вот честно, с каждым днем он нравился мне все меньше. Один тот факт, что он пытался нас подслушивать с Батей, внушал недоверие. С Батей я своими ощущениями поделился. На что мне ответили, что верить и доверять сейчас никому нельзя.

Дошёл до ворот, вышел через калитку и, сделав еще несколько шагов, достал телефон из кармана. Как только появилась сеть, я набрал номер Марго.