Толпа собравшихся на совет представителей парижского "дна" волновалась, как кипящий котел.

— Король знает, что делает! — откликнулся Франт, вор из Латинского квартала*. — Лишившись возможности драться между собой, все, кто носит шпагу, кинутся на нас. Таким образом, министры думают покончить с преступностью.

Франт всегда гордился своими познаниями в политике. На почве драгоценных камней и золота он был знаком со многими куртизанками, которые не только всё знали о мыслях государственных мужей, но даже иногда прокладывали путь этим мыслям.

— Горячка лечится кровопусканием, — сказал очень пожилой мошенник Ромбен. И прибавил что-то по-латыни.

В прошлом мэтр Ромбен был доктором и если бы не его страсть к костям (не скелетным, а игральным), возможно, доктором бы и остался.

— Кабанья Башка сто раз прав, — произнёс доктор Ромбен, — в городе чересчур много военных. Им нужен враг, и если его нет снаружи, его ищут внутри, прямо в ночном Париже. Франция живёт слишком мирно, раз у полиции хватает времени и сил на нас, грешных.

— Братья! — воскликнул Кабанья Башка. — Я услышал мудрую мысль! Пусть кто-нибудь посмеет не согласиться с мэтром Ромбеном! Завтра же мы напишем донос об очередном заговоре против его высокопреосвященства и…

— Я не согласна! — подала голос Меллиса. Она стояла рядом, едва доставая бандиту до локтя.

— Что-что? — скривился Кабанья Башка, словно его раздражал писк надоедливого комара, и посмотрел вниз: — Не расслышал?

Меллиса скорчила гримасу, яснее слов объяснявшую его отношение к подобным спектаклям.

Кабанья Башка слез с пустой перевёрнутой бочки, на которой сидел, подхватил девчонку за талию и поставил на дно бочки как на трибуну. Они с Меллисой были друзьями. Девочка часто помогала ему даже бесплатно.

— Говори, Маленькая герцогиня.

— Ты, Кабанья Башка, слишком спешишь, — глядя вниз, заявила Меллиса. — Если бы ты мог связать на бумаге два слова так же ловко и без ошибок, как вертишь клинком, я бы не волновалась. К тому же, — она подняла голову, — кардинала нельзя считать дураком! За это сажают! И даже вешают. Если нам поможет заговор, значит, его найти, а не выдумывать. Одна улика даст им работы на месяц, а наш донос они раскусят за три часа или, максимум, за ночь. Вот, что я говорю. А в остальном, господа правы — да здравствует заговор!

Всё собрание завопило "да здравствует!"

Франт обещал раскопать подлинные имена заговорщиков. Мэтр Ромбен, вспомнив о своих связях, отправился к знакомым алхимикам и аптекарям, выяснять, как нынче обстоят дела с ядом: кто и для кого приобретал зелья в высшем свете.

Такая забота о благе государства позволила грабителям и мошенникам спокойно дожить до новой зимы.

* Монмартр (Montmartre) — "Гора мучеников" (франц) — место казни ранних христиан. Холм на севере Парижа и одноимённый квартал. Позже, название района.

* Латинский квартал — "студенческий городок" Парижа на левом берегу Сены, где с XIII в. располагался Парижский университет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Под Рождество полиция снова проснулась. Кабанья Башка погиб в схватке на Новом Мосту. Он дрался как лев против стаи гиен, но их было намного больше. Франта арестовали. Говорят, одна из его любовниц решила поздравить себя на Рождество рубиновым перстнем, полученным без его процентов, даром. Меллиса вторую неделю не могла работать в Исси. Мушкетёры и гвардия появлялись повсюду, не давая ей шагу ступить. Наконец какие-то служители власти погнались за ней.

Шёл снег. Частый и мелкий снег, сухой, падавший словно блёстки на голову и плечи Меллисы. Оседающий на камнях мостовой… Девочка решила уже, что избавилась от преследования, и медленно шла, кутаясь в большой шерстяной платок. Серый, как камни, по которым она шла.

— Вот ты где! — Прямо на нее из-за угла выскочили гвардейцы.

Меллиса перебежала улицу и юркнула в подворотню. На другой улице она заметила экипаж и, догнав его, вскочила на подножку. Таким способом она часто "уезжала" от преследования. Теперь главное соскочить в подходящем месте. Какой-нибудь переулок спрячет девочку в своём лабиринте так, что ни одна ищейка ее не найдёт.

Кучер не заметил добавочного пассажира, лошадь — лишнего веса. Тёмные занавески на окне экипажа были задёрнуты, по крайней мере, со стороны Меллисы. Пока она вертела головой, высматривая погоню и удачное место, где можно спрятаться, экипаж повернул за угол.

А где же преследователи? Отстали!

Нет, они очень скоро появились на улице и так же осматривались по сторонам в поисках добычи. Меллиса плотнее прижалась к дверце экипажа. Но вдруг под ее руками дверца качнулась. Она приоткрылась!

Дверца открывается наружу, и Меллиса неминуемо упала бы, вернее, спрыгнула и убежала, если бы успела. Из щели высунулась рука, и кто-то втянул девочку внутрь экипажа.

Этого Меллиса как раз совсем не хотела. Она испугалась. С ней однажды произошёл подобный случай. Она так же вскочила на подножку кареты, а люди, ехавшие внутри, схватили ее за руки и втащили через окно. В полумраке кареты она оказалась в компании нескольких молодых дворян, настроенных очень весело. Близко, напротив себя Меллиса увидела усмехающуюся рожу с завитыми усиками.

— Какая миленькая! — заговорили вокруг.

Меллиса их тут же разочаровала, энергично доказав, что она вовсе не "миленькая". Некоторых страх парализует, другим, напротив, придаёт силы. Тем более, Меллиса по опыту знала, что лично ее мужчинам непросто удержать в руках, как змею. Поэтому она поступила так, как привыкла защищаться, тем самым страшно удивив молодых людей, пивших вино и весело ехавших куда-то в карете.

Меллиса, в секунду оценив обстановку, сильно ударила ближайшего к ней повесу кулаком в лицо. Выхватив у него бутылку, она разбила ее о голову того, кто ее держал и, рванув дверцу, выскочила наружу, скрывшись в ближайшей подворотне.

Улов для подвыпивших молодцев явно был неудачным в тот день. Но Меллиса с тех пор стала бояться попутных экипажей. Сегодня крайняя опасность заставила ее забыть о другой. Но, в конце концов, и она помнила это всегда: у Меллисы был нож. Неизвестно, успеет ли она им воспользоваться, но сама мысль добавляла ей хладнокровия.

Только очутившись внутри экипажа, девочка сразу поняла, что на этот раз ее положение лучше: пассажир был один.

— Добро пожаловать! — сказал он, швырнув попутчицу на сидение, а сам сел напротив.

— Спасибо, — ответила она, деревянно кивнув и не сводя глаз с хозяина экипажа.

Сперва Меллиса приняла его за молоденького аббата, потому что пассажир был в черном и читал толстую книжку. Но второй взгляд убедил ее, что это человек светский. Студент какой-то. И, наверное, всё-таки дворянин. Уж очень у него высокомерный вид.

Молодой человек (очень молодой, такой же, как Рик или чуть старше, так показалось Меллисе) не обращал на нее ни малейшего внимания. Опустив глаза, он смотрел в книгу.

"Платон. А-по-ло-ги-я Сократа"* — прочитала на обложке Меллиса. — Должно быть, жутко интересный роман!"

Она принялась разглядывать своего спасителя, поскольку ничего другого ей не оставалось. Строгий тёмный костюм, черная широкополая шляпа без плюмажа, всё говорило о бедности и дальней дороге. Но на пальце юноши светилось кольцо, сходу оцененное Меллисой в две тысячи ливров.

"Чудной какой-то, видно, иностранец. Англичанин или фламандец. Впрочем, нет. Фламандцев и германцев слышно по акценту с одного слова. А он сказал два".

В туманном северном происхождении уверял Меллису пуританский кружевной воротник, тёмный костюм и бледное с тонкими чертами лицо юноши. У него были очень красивые руки, благородной формы, с длинными тонкими пальцами, железный капкан которых Меллисс до сих пор ощущала на своём правом плече. Волосы у молодого человека тоже были светлыми, длинными, как у дворян, но без локонов. У него не было усов, что в первую очередь делало его похожим на священника или иностранца. Впрочем, он был достаточно молод, чтобы иметь право не носить усы в любом случае.