Тигр обернулся и зарычал, показывая клыки.

— Спокойно, — сказала Меллиса, похлопывая его по шее. — Не морщи носик, так не красиво.

Лигар зевнул. Потом Джузеппе увёл его снова в клетку. За время этого опыта число зрителей увеличилось. Директор Кальяро хотел хорошенько отругать Джамболли за самовольную остановку и прочее, но, увидев, что вытворяет Меллиса, решил промолчать. Синьор Клоун взял девчонку за руку и сказал, что уже время обеда.

Пока все были заняты приготовлением пищи (фургоны остановились, лошадей распрягли и пустили пастись, развели костры…), они с Меллисой беседовали о многом, сидя на подножке первого фургона.

Так началось путешествие Меллисы де Бриз с цирком Кальяро. И в первый же день после опыта с тигром, все поняли, что приняли в свою труппу дорогой подарок. Гастроли в Париже оказались удачными, хотя, уезжая, никто не был в этом уверен так, как сейчас.

* Инквизиция (от лат. Inquisitio — розыск, расследование) — судебно-полицейское учреждение в католической церкви, созданное для борьбы с ересями в XIII в. Особенно свирепую славу заслужила в Испании и… везде. Исторические документы и протоколы свидетельствуют, что слухи о кровожадности католической инквизиции сильно преувеличены: эта организация была создана в целях противодействия слепой народной "охоте на ведьм" и занималась больше оправдательными приговорами, чем наказанием за "колдовство". Поскольку по большей части (особенно в эпоху до Реформации) сами высшие Инквизиторы считали обвинения в колдовстве суеверием и тёмным невежеством. Инквизиция жестоко боролась в основном с еретическими учениями внутри церкви, в том числе с протестантизмом (реформаторством). Напротив, инквизиция новой Реформаторской церкви, прославилась именно охотой на ведьм, отправив на костры тысячи людей за "колдовство". Особенно свирепствовала в Германии.

* серый кардинал, отец Жозеф или "серое преосвященство" — Жозеф Франсуа Ле Клер дю Трамбле (1577–1638) — советник и доверенное лицо кардинала де Ришелье, хотя и не имел никакого официального звания. Его прозвище стало нарицательным, им обозначают очень могущественного человека, держащегося в тени.

Мадемуазелью де Бриз Меллиса в цирке звалась недолго. Вернее, вообще не звалась. И время Маленькой герцогини, тем более, герцогини Волчицы, безвозвратно ушло. И Меллисс не жалела об этом. Скоро ей дали новое прозвище: приблизительно через месяц после того, как она попала в труппу Кальяро. Это прозвище произошло от нового номера программы, в котором участвовали Никко и Меллиса.

Но сперва Меллиса выступала вместе с Джамболли и его тигром. А еще помогала, как и другие дети, когда требовалось, в фокусах волшебника Артоданти и вместе с Никко ухаживала за животными.

Никко и его папа жили в первой половине фургона, отделённой от зверинца дощатой перегородкой и дверью. Но большую часть времени дети проводили вне дома, носясь где-то по всему каравану цирка Кальяро. А вечера и тёплые ночи они проводили на крыше зверинца.

Это была идея Меллисы, но Никко горячо подхватил ее, даже притащил на крышу соломенный матрац и два одеяла. Его отец нисколько не возражал. Дети долго не спали и болтали допоздна. В фургоне они мешали Пьеру Маноло уснуть. Тем более, ночи сейчас очень теплые, почти летние, куда лучше проводить их на свежем воздухе.

Ночи часто проходили в дороге, и это нравилось Меллисе больше всего. Видеть, как мимо проплывают черные деревья и огоньки деревень, а над головой качается бархатный купол звездного шатра… что может быть лучше?

Так спокойно и умиротворённо Меллиса себя никогда прежде не чувствовала. Даже сидя на высокой крепостной стене приюта и глядя на звёзды. Ведь там ее терзали сомнения и желания, а мысли о будущем не давали покоя. Леса и парижские улицы тоже не располагали к покою. В то время Меллиса жила как дикий зверёк, оставаясь вечно настороже. А теперь у нее не было больше никаких забот. Она стала свободной певчей птичкой, собиравшейся путешествовать по свету всю жизнь. Прежде она была независима, но одинока. Теперь у нее появились друзья.

Меллиса сразу замечала все перемены в отношении окружающих и в их настроении. К этому приучила ее прежняя бродячая жизнь. Девочка быстро сообразила, что публика (в особенности, богатая публика) их верный друг и источник денег лишь до тех пор, пока их разделяет барьер манежа шапито или пространство рыночной площади. В тот момент, когда артисты, спустившись с высот недостижимых простым смертным (ведь ни одна крестьянская матушка не сделает такого тройного сальто, и ни один высокородный сеньор, будь он трижды дворянин, из воздуха не может доставать золотые монеты и живых голубей), но, когда по окончании представления артисты тоже становятся людьми, им лучше скорее исчезнуть.

Как сон, как видение, развлечение и праздник — их ценят. Но после — публика им больше не друг. Она презирает комедиантов, осуждает их образ жизни, и настолько сомневается в спасении их душ (да и вообще в наличии таковых у артистов), что заставляет их в церкви подходить к причастию в последнюю очередь и часто отказывает в погребении в ограде пристойных кладбищ. Публика обижена, что "такие бездельники живут на свете!" Кроме того, женщинам вредно быть на виду у такого количества мужских глаз. Пока идет представление, всё прекрасно. Но стоит мужчинам опомниться, как они считают: "Раз смотреть позволительно всем, значит и всё остальное можно". А чем зритель богаче, тем меньше он думает, прежде чем протянуть руку к "игрушке".

Любопытство, граничащее с полной бесцеремонностью и презрением, злило Меллису. Ей самой не было от этого никакого вреда: у своих поклонников-сверстников Меллиса вызывала зависть и восхищение, а это почти уважение. Риск же, связанный с вмешательством в ее жизнь могущественных людей, всё равно обличенных властью или богатством, был давно привычен. И прежний воровской опыт ей помогал. Не доверять чужим — давно вошло у Меллисы в кровь. Сейчас ей было приятно и внове, что можно, наконец, доверять своим.

Время для сборов у цирка Кальяро было хорошее. Шли послепасхальные торжества, весенние ярмарки. Народ оттаял после зимы и желал веселиться.

Обилие конкурентов сейчас не смущало. Нарядная процессия — парад-алле, проходящая по улицам нового городка перед выступлением, звуки барабанов и труб всегда собирали публику. На облюбованной площади представление шло иногда с утра до позднего вечера, а то и за полночь, особенно в дни больших ярмарок.

Цирку Кальяро было что показать.

Меллиса знала маршрут, по которому будет двигаться труппа. Никко объяснил ей, что во Франции рассчитывать на хорошие сборы можно либо приближаясь к Парижу, либо кружа вокруг него, ища встреч с королевским двором. Третьего не дано. Удаляться от Парижа в провинцию совершенно бессмысленно. Надо скорее пересекать границу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поэтому, двигаясь по большому кольцу, цирк Кальяро сначала въезжал с юга в Париж, желательно под Рождество; потом направлялся в сторону Швейцарии, навещая по пути весенние ярмарки; потом, держа курс дальше на юг, колесил по Италии, где любой большой город — столица, что крайне удобно! И после карнавалов в Генуе и Венеции, осенью снова попадал на юг Франции, держа путь на Париж. У всех больших бродячих театров и цирков свои маршруты. И если конкурирующие труппы и проезжают по одним и тем же районам, то в разное время.

Меллисе это показалось разумным и справедливым. Вскоре она имела случай убедиться, что чувство самосохранения, так необходимое в мире, где всегда есть кто-то сильнее тебя (и этих "кого-то" такое множество, что шагу негде ступить), поневоле призывает к благоразумию.