Ее обижала очень лояльная снисходительная оценка, данная делу его высокопреосвященством.

Монсеньор считал, что никто не в проигрыше, и Священной Римской империи всё равно "наступили на хвост". Антигабсбургская коалиция раздует скандал, а Франции лучше ограничиться косвенным скромный участием. Кроме того, тот факт, что всё "дело Соржюса" — редчайшая авантюра, Монсеньор знал заранее и рассчитывал на возможные осложнения, к которым заблаговременно подготовился.

Доверие к Меллисе как к ценной помощнице во всяких негласных щекотливых делах со стороны Монсеньора отнюдь не поколебалось. Лоранс уехала в Италию в ежегодный вояж: собирать по герцогствам "налог на интригу". По слухам, графа дю Гартра отзывали из Австрии, и вернутся они, вероятно, вместе с мадам Арманд.

Париж тем временем был отдан во власть Меллисы. Ей временно достались бразды правления кроме "Маски" в группе "сестёр Магдалены". Кроме того, не спрашивая согласия месье Корна — короля мелких полицейских ищеек — Меллиса перетянула к себе практически всю его агентуру. Это было обширное пополнение, и с этими людьми Меллиса стала в ту весну негласной королевой Парижа.

Горожане не знали ее, но хорошо научились узнавать издали ее карету. Меллиса поднялась в сознании жителей города и преступников на одну ступень с начальником полиции и главой Парижской инквизиции. Ее считали весьма могущественной особой, грозой заговорщиков. О ее способностях узнавать все тайные мысли и видеть сквозь стены, ходили легенды.

То есть, на непродолжительное время Меллиса встала черной тенью ангела-мстителя слева от алой мантии кардинала. Где справа серой тенью маячила фигура отца Жозефа.

Во время одной из ранних весенних ярмарок, Меллиса ехала в карете вместе с Таверни. Капитан, на основании того, что мадемуазель нуждается в личной охране, не отставал от нее в таких рейдах. Меллиса сейчас была на вершине кардинальской милости: она только что разработала новый способ слежки, разрушив систему принятую среди полицейских агентов.

Слежку парами, когда участвуют почтенные кумушки с корзинками и детишками, пара влюблённых, занятых будто бы лишь друг другом, компания пьяных студентов, солдаты и шлюхи всемерно одобрили и поддерживали щедрой рукой кардинальского казначейства. Новая система, распространившаяся по всему Парижу, была немедленно занесена в актив "Маски" и принята на вооружение полицией, как "побочная исключительная методика ведения объекта". Признай в полиции эту методику "основной" и пришлось бы весь полицейский штат отдавать под власть графини де Граньоль. Впрочем, имени своей могущественной владычицы ни жители, ни полиция достоверно не знали.

В обществе Таверни Меллиса объезжала свои посты, совсем как полководец выезжает на поле боя. Если было замечено хоть что-нибудь подозрительное, ей докладывали. А если ее людей не оказалось на месте, стало быть, они идут по следу и вечером явятся в особняк на Сен-Клу, доложить о результатах.

Таверни пытался развлечь свою даму беседой, но они как раз поругались недавно (из-за неуместного проявления ревности пылкого капитана), и Меллиса всё еще держала его в немилости. Таверни подрался на дуэли с лейтенантом мушкетёров, который посмел высказать вслух свое восхищение Меллисой (и некоторое пренебрежение к ее спутнику).

Мушкетёр был наказан. Теперь Меллиса определила наказание для Таверни — она не отвечала ему.

Устав разговаривать сам с собой, капитан отдёрнул занавеску кареты и смотрел в окно. Он мог наблюдать бесплатно представление бродячего цирка, мимо которого проезжала карета.

Цирк расположился на маленькой площади вблизи Фонтана Невинных*, неподалёку от Рыночного Форума. Карета медленно следовала мимо толпы громко хохотавших горожан.

Меллиса приказала кучеру остановиться. Таверни выглянул в окно и прислушался.

Толстяк, восседавший верхом на осле, с очень серьёзным видом отпускал шутки, задевавшие двор и самого кардинала. Люди одобрительно хлопали.

— Я проучу этого мерзавца! — заявил Таверни, дёргая дверцу кареты. — Весь их балаган будет ночевать в Бастилии!

— Сядьте на место, — прошипела Меллиса. — Это не ваше дело и не вмешивайтесь!

— То есть, как не мое? Этот старый пьяница смеет… Какой-то бродячий паяц, клоун, будет у меня на глазах порочить его высокопреосвященство?! Да я прикажу гнать их из города плетьми и немедленно!

Таверни уже открыл дверь и поставил одну ногу на мостовую.

Если бы гвардеец не был уверен, что они едут в карете именно с очаровательной графиней де Гроньоль и ни с кем другим, он в жизни бы не поверил, что ее нежная ручка способна с такой силой дёрнуть его обратно.

— Сидеть! Вы, вероятно, забыли, что приказываю здесь я, капитан! — злым шёпотом сказала Меллиса, и глаза ее сверкали в темноте, как у хищной пантеры. Таверни, по крайней мере, так показалось. Он крайне удивлённо посмотрел на Меллису, потом нахмурился.

— Я обязан буду доложить Монсеньору, что вы, мадемуазель, позволяете себе странные вещи. Мой долг арестовать этих комедиантов, и я это сделаю.

— Если вы шевельнёте хотя бы пальцем без моего ведома; если хоть один волос упадёт с голов этих людей, — с тихой угрозой сказала Меллиса, и голос ее звучал так, что Таверни испугался, — если хоть на час раньше, чем сами они пожелают, их попросят уехать из города, я сумею напомнить кое-кому, что именно вы стали капитаном вместо Соржюса, и смерть маркиза была выгодна вам более всех!

— Что вы, мадемуазель…

— И я постараюсь, чтобы мне поверили не только ваши враги, дорогой Таверни. Вы, если даже не лишитесь головы сразу, и если вас не убьют на дуэли чуть позже, вы навсегда потеряете доступ к маленькой комнатке казначейства в Пале-Рояле, а при вашей страсти к игре и нищете вашего рода, с карьерой капитана де Таверни будет покончено раз и навсегда, если вы посмеете мне перечить! Вы поняли?

— Да, госпожа.

— Вот так, друг мой. Возьмите этот кошелек, капитан, — Меллиса бросила Таверни увесистый кожаный мешочек с пистолями. — Вы подойдёте к этому старому пьянице на осле и с поклоном вручите ему эти деньги, вежливо сказав по-испански: "Благодарю вас, сеньор"! А затем возвращайтесь ко мне.

Покусывая кончик своего уса, Таверни с минуту сидел неподвижно, держа кошелек в руке. В нём кипело тихое бешенство. Потом, оглянувшись еще раз на Меллису, он решительно вышел на площадь.

Спрятавшись за занавеской, Меллиса взволнованно наблюдала в щёлку за всем происходящим на площади. Она видела сидящих позади фургона артистов, дожидавшихся своего выхода.

Высокий черноволосый мужчина встал со ступенек, ведущих к дверце фургона. Он вышел к публике, объявлять следующий номер, ведь это входит в обязанности директора объявлять своих артистов…

Женщина редкой красоты в длинной белой тунике вела на поводке по кругу ручного гепарда, а крошечная девочка, прячась за спины старших артистов, смотрела на выступление и первой начала аплодировать…

Когда Таверни вернулся, карета снова тронулась в путь. Меллиса продолжала смотреть в щёлку, не открывая полностью занавеску. Своего спутника она не удостоила ни словом, ни взглядом. Не отрываясь, смотрела она, пока можно было различить толпу, собравшуюся на площади.

И даже когда они свернули на улицу Бретонского Святого Креста, Меллиса слышала позади, сквозь шум толпы, отдалённое рычание тигра…

* этот фонтан — произведение французского Ренессанса, построен в 1547–1550 гг.

Слава Меллисы как могущественной тайной властительницы внезапно и быстро стала тускнеть. Меллиса сама прилагала к этому все свои силы. Она перестала участвовать в рейдах тайной полиции, ушла в тень, давая дорогу другим, более мелким участникам их общего дела.