— Не напоминай мне про эту мразь, — скривился главарь. — Теперь можешь без последствий сканировать?

— Без проблем. А что искать?

— Иван божится, что это не они психов у ворот порешили.

— Я же говорил.

— Тогда кто? — проникновенно посмотрел на помощника Стерх. — То, что их там растрепало в городе. Понимаешь?

— Понимаю, — стал вдруг серьезным Сергей. — Сейчас корону заглушу, и займусь делом.

— Давай, и чем скорей, тем лучше.

Боец, поставленный надзирать за мастерами, был еще той вороной. Его больше интересовало то, как меняют колесо на мотовозе, чем пленники. Он все реже оглядывался и выкрикивал с места советы, в ответ на которые прилетала только нецензурная брань. по-хорошему, Иван с Юрой, особо не напрягаясь, могли встать и тихонько уйти. Иван был более чем уверен, в том, что этот обалдуй, не сразу заметил — бы их отсутствие.

Юра маялся от безделья. У его лица кружила жирная муха, которую, он время от времени пытался сдуть. Не помогло. Насекомое обнаглело и село прямо ему на нос.

Подмастерье смешно скосил глаза, скривил моську, и стал дергать носом. Бесполезно. Муха не испытывая совершенно никаких неудобств, нагло таращась прямо ему в глаза, спокойно чистила мохнатые лапки. Не выдержав, он быстро отмахнулся, согнав назойливое насекомое, почесал нос, и снова спрятал руку за спину.

Мастер, затрясся в приступе беззвучного смеха.

— Вань, — зашептал Юра. — Чего ждем?

— Ну, так нас подвезти обещались.

— А, ну да. И еще вроде как защитить, — хмыкнул он и снова почесал зудящий нос. — Оно нам надо?

— Чего вы там? — обернулся боец. — Цыц! — и снова стал наблюдать за тем, как возятся с мотовозом.

— Я те покажу цыц, — одними губами прошептал подмастерье.

Посмотрев по сторонам, он запустил мелким камушком прямо в затылок надзирателю, и тут же спрятал руку. Боец вздрогнул, схватился за затылок и резко обернулся.

Он долго сверлил подозрительным взглядом каменные лица пленников, потом посмотрел вверх на крышу покосившегося дома. Ругань по поводу кривых рук, и потерянных гаек, снова оттянула его внимание на себя.

Юра снова запустил в него камушек, на сей раз, попав по уху.

Боец резко обернулся и навел в их сторону винтовку.

— Встать, — нервно скомандовал он.

— Блин только расслабились, — причитал Юра, с трудом поднявшись на ноги.

— Повернулись быстро!

Юра с Иваном молча повернулись лицами к стене. Боец осмотрел сначала издалека их стянутые ремнями руки, после решился подойти и подергал за полоски кожи. Сидели ремни плотно.

— Ты ослабь чуток, — попросил Иван. — Передавит руки, потом отвалятся нафиг.

— Сели, — скомандовал он, проигнорировав просьбу, и мельком окинул взглядом дом.

Теперь он чаще оглядывался. Но подмастерье, уличил удобный момент, и опять запустил кусочком бетонной крошки. Она попала бойцу за ворот, и он нелепо извиваясь, пытался ее достать. После неудачной попытки он выпустил из-за ремня рубаху и достал, наконец, кусочек бетона.

— Чо за блин? — разминая камушек пальцами пробубнил он.

— Дом рушится, — поерзал на месте подмастерье и поднял голову. — Слышишь, как скрипит? Не ровен час, рухнет и раздавит нас тут в лепеху.

Иван сжал в руке за спиной куртку, и скрипнул кожей. Надзиратель после этого предпочитал не отворачиваться и опасливо поглядывал на дом. Теперь мастер от скуки принял эстафету, и время от времени нагнетая обстановку, поскрипывал кожей своей куртки.

— Пересади нас, а? — заныл Юра. — Не охота под завалом подыхать.

— Не велено, — отрезал боец, потопал нервно носком сапога, и будто невзначай, отошел на несколько шагов.

— Зараза, — снова почесал нос Юра, пока боец отвлекся. — Вань, можно я сверну ему шею, пока никто не смотрит, да пойдем себе потихоньку? — зашептал он.

— Что, ты кровожадный такой? Человек нас охраняет, старается, даже вон личное пространство уважает. А ты шею.

— Да задница затекла, — поморщился подмастерье. — А она у меня знаешь какая чувствительная?

— И что она чувствует?

— Пока не знаю, но что-то чувствует однозначно, — ухмыльнулся Юра, нащупывая новый камешек за спиной.

Сергей собирался с силами, ведь дальний поиск требовал огромных энергозатрат. Он опустился на колени посреди улицы. Рядом с ним стояла ведьма, Стерх и двое бойцов, прикрывавших от внезапных опасностей.

— Ну, не тяни кота за лицо, — обратился к нему Стерх.

— Паша, если я заглушил духов, то это не означает, что их не стало. Они продолжают мешать. И ты еще сбиваешь. Жди, — не открывая глаз, Сергей тут же обратился к ведьме. — Аня, план города зарядила?

— Да, — сухо ответила она, раскладывая план города и прижимая камешками по краям.

— Так — так — так, — провел руками над картой Сергей. — Север, юг. Угу — угу. Вот, — указал он пальцем в край карты, — здесь скопление психов. Около десятка.

— Что там? — с места спросил Стерх.

— Христианское кладбище, — склонившись над картой, ответила ведьма.

— Здесь не больше десятка, — продолжал указывать в разные точки на карте помощник, не открывая глаз. — Здесь, и здесь по несколько бешенных. Здесь, животное какое-то, не разберу что за зверь. О, а это уже интересно, — будто к чему-то, прислушиваясь, удивился он. — Люди, четверо, три колдуньи, это точно, и четвертый одаренный.

— Где это? — вздернул бровь, главарь.

— В здании ратуши, — посмотрев на отметку, отвечала ведьма, продолжая следить за движением пальца Сергея по плану.

— Здесь вот еще психи, — продолжал чуткий помощник. — Видимо пасут людей. Здесь и здесь еще небольшие группки бешенных.

— А его, — с нетерпением спросил Стерх. — Его чувствуешь?

— Кого?

— Сережа, не тупи родной. Ты знаешь о ком я.

— Не чувствую. Но улавливаю скопление силы — вот здесь, — он указал в место где была отмечена городская больница. — Больше нигде так не фонит, как там.

— Что ж, — прищурившись, с тревожными нотками, произнес главарь. — Значит нам туда дорога.

Низко нависшее над городом небо, хмурилось все сильней. Все ниже проседали наливающиеся чернотой облака. Мелкая водная взвесь: еще не дождь, но уже не туман, стала расползаться по опустевшим улицам. Заметно похолодало, изо рта подмастерья стал вырываться пар.

После того как их надзиратель отошел на достаточное расстояние, донимать его стало бессмысленно. Юра продрог, и стал мелко дрожать. Теперь он все чаще посматривал на поникшего Ивана.

Взвесь стала гуще и крупней. Иван молча наблюдал, как она оседает на поле куртки, собирается в крупные капли, которые потяжелев, устремлялись в складки. Там они скапливались, и, переполняя собой, углубление проливались на землю.

— Вань, — тихо позвал Юра.

— Что? — устало, ответил мастер, не отвлекаясь от бессмысленного наблюдения за поведением капель.

— Мне кажется, или ты действительно как-то не особо спешишь спасать Марью?

Мастер оторвался от созерцания капель, и устало посмотрел на ученика.

— Вдруг уже некого спасать? — с трудом выдавил он из себя. — Чем ближе я к цели, тем больше об этом думаю. И тем трудней двигаться вперед, потому что страшно. Понимаешь? Страшно достичь цели и узнать, что она мертва. Что ее съели, разорвали и растащили по кусочкам эти психи. — Он отвернулся и рассеяно смотрел на землю, где лежала чья-то обглоданная челюсть. — Вдруг одна из этих костей, это ее кость? А ведь я ее действительно полюбил. Пусть был я с ней не долго, и толком узнать не успел, но с ней я впервые крепко задумался, чтобы бросить охоту, осесть и завести детей.

Я не помню лиц, ни одной из женщин с которыми был. Даже если встречу снова, то скорей всего не узнаю. А лицо Марьи, — он горько вздохнул, — я помню в деталях. Ее вздернутые, словно в легкой улыбке уголки губ, тонкий, едва различимый шрам над бровью, оспинку на левой щеке. Страшно осознавать, что это осталось лишь в моей памяти.