— Я под зельем, — пожал плечами Иван. — Но я готов.

— Погоди Иван. Настя, — вопросительно посмотрела она.

— У меня желтуха была, — безразлично ответила та.

— Юра здоров?

— Да. И даже группа крови как у меня.

— Отлично. Значит так. Начинаем с кровопускания и прямого переливания, после капельницу с антибиотиком. И все это, чем скорей, тем лучше. Ну, дай Бог, и Мать Сыра земля, чтобы получилось. Начали!

Еще одна безумная ночь, даже несмотря на выпитое зелье, отняла все силы. Иван, сидевший на посту у костра, подумал, что вскоре привыкнет, и станет как оставленный на попечение старушке — знахарке филин. Ночным существом.

Юра отсыпался, заняв единственный спальный мешок. Будить его для смены мастер не собирался, после переливания ему нужен был длительный сон. Колдуньи тоже не годились для смены, вымотавшись, они спали в обнимку в беседке.

Полыни, после всех предпринятых мер, стало легче. Жар сошел на — нет, и бред перешел в беспокойный сон. У нее еще была небольшая температура, но организм лесавки справлялся. Температура казалось, пришла в норму. Хотя какая нормальная температура у лесавок, мастер понятия не имел. В обители анатомии стихийных существ, не учили. Все чему их учили так это правильно их изгонять и уничтожать.

Может все-таки зря он сжег исследования старосты? Но тогда ему это казалось единственно верным. Эти исследования могли оказаться большим злом. Ради них было пролито слишком много невинной крови, и неизвестно, сколько пролилось бы еще, но уже из-за них.

Рыскавший неизвестно где Гром, вернулся с подпаленным зайцем, которого принес рыжей девчушке. Судя по всему, таким образом, он просил прощения за то, что ее испугал. Малышка подарок приняла, но все же побаивалась грозного зверя и держалась от него подальше.

Отверженный в самых лучших чувствах он лежал у костра, напротив Ивана, и грустно смотрел желтыми глазами на пляшущие языки огня. Побурчав обиженно, после всласть начесавшись, он положил свою массивную голову на скрещенные, массивные лапы и закрыл глаза.

Похолодало. Иван замерз, от чего стало клонить в сон. Он уже дремал, когда его потревожил детский голосок.

— Дядя Ваня ты не спишь? — шепотом спросила подошедшая к костру рыжая девчушка, опасливо посматривая на громко сопящего пса.

Гром повел ушами и открыл глаза, но даже не шевельнулся. Он недовольно буркнул, и черные веки с густыми, длинными ресницами, снова скрыли собою его грустный взгляд.

— Нет. А ты чего не спишь?

— Я привыкла. Здесь ночью спать страшно, поэтому я спала днем, а ночью на чердаке, ловила мышек. Эти большие страшилища, которых вы убили, они искали меня каждую ночь. Один вот однажды нашел, — она нахмурилась. — из-за него у меня нет глаза. Он обманул меня, показывая мне живую маму. Я с трудом смогла убежать.

— Мозголом, — вздохнул Иван. — Это их любимый фокус. Но как ты выжила, после этого? Видишь, даже Полынь чуть не умерла от его яда, — мотнул он головой в сторону спящей лесавки. — А она другая, не совсем как мы.

— Тетя эльф, — улыбнулась Катя, от чего сморщилась повязка на лице. — Да она красивая, и сильная. Я наблюдала с чердака, как она убила этого гада, что выцарапал мне глаз.

Она подбросила досок в костер, и, скашивая взгляд единственного глаза на притворяющегося спящим пса, придвинулась к Ивану.

— Иди сюда, — позвал он, откинув полу пледа, которым укрылся.

Девчушка улыбнулась и шмыгнула к нему. Мастер укутал ее, оставив открытым только лицо, она прижалась к нему, и обоим стало намного теплей.

Как она обратилась кошкой? Человек она или кто? Иван отбросил все эти мысли. Пусть даже зелье отшибло все его способности, но многолетний опыт, и выработанная чуйка, которую ничем не отобьешь, на ее счет упорно молчали. Даже если она сейчас вцепится ему в горло, то значит так тому суждено. Вообще, в тот момент Ивана все сильней охватывало чувство бессилия.

Марья, скорее всего уже погибла. Как это не страшно признать, но он опоздал. Но даже если это и так, то он все равно должен двигаться вперед. Иван должен был убедиться в этом лично. А после вырезать ее убийц всех до одного.

— Я сама не знаю, как выжила, — перебила Катя, его мрачные мысли. — Когда он меня ранил, мне было больно и плохо. Это единственное что я помню. Я взобралась на чердак, обернулась кошкой и уснула. Я даже не знаю через сколько пришла в себя. Помню только, из дыры в крыше лил сильный дождь. Я попила из лужи и снова уснула. Когда опять проснулась, то все уже зажило. С тех пор я оставалась кошкой.

— Господи, за что? — прошептал он в никуда риторический вопрос. — Теперь все будет хорошо, — улыбнулся девочке Иван, — мы тебя в обиду не дадим.

Мастер прижал бедняжку к себе и стал гладить ее по голове. От ее рассказа щемило сердце, а в горле встал ком. Плевать «что» она. Рядом с ним несчастный ребенок с поломанной судьбой, переживший то, что не пожелаешь и злейшему врагу.

Появилось еще одно дело. В свете последних событий такой особенный ребенок, неминуемо попадет в руки тех подонков, что зовут себя праведными. Во что бы то не стало, ее нужно отправить в Криничный. Мастер был уверен, что Карина защитит и даст ей приют.

Следовало отправить ее обратно с курсантками. Хватит с них приключений. Он вообще сам не понимал, как согласился на такую авантюру, как взять их в опасный путь. Словно какое-то наваждение.

— Что ты? — все же задал он требующий решения вопрос. — Только честно. Если это тайна, — подмигнул он ей, — я никому не расскажу.

— Я? — удивилась она. — Я девочка.

— Это я вижу, — вздохнул он. — Катюш, обычные девочки не могут превращаться в животных.

— А я могу, — пожала плечами Катя. — Даже мама не знала почему. А она знала все — все — все на свете.

— Она была колдуньей?

— Да, — загрустила она. — Покажи мне правую руку.

— Зачем?

— Ну покажи.

Иван вытащил из — под пледа руку, и девочка тут же закатила рукав его куртки.

— Вот, — указала пальцем она на клеймо. — У мамы был точно такой знак. И у папы тоже, мне мама говорила. Папа был мастером как ты. И я буду мастером, когда вырасту.

— А как его звали?

— Папу звали: Мастер Алексей Найденов, — с гордостью произнесла Катя. — Ты его знал?

У Ивана екнуло в груди. Алексей Найденов, по кличке Фитиль, он его не просто знал. Он был свидетелем его героической гибели. Мало того, и он, и Юра, были его должниками.

Фитиль его кровный брат. Он из одного с Иваном выпуска. А все выпускники, после инициации «братским кругом» становились родными братьями и сестрами, связанными крепкими узами крови. Этим отличались выпускники Обители от Орденских мастеров. У Ордена не было установки «Братский Круг».

Этот единственный в своем роде механизм, созданный в прошлой эре, непостижимым образом мог объединять кровь разных групп и не вызывая геморрагического шока вливать смешанную кровь обратно. Мало того он объединял сознание и распределял навыки между послушниками. На этой установке держалась вся Обитель. Она же делала послушников из одного выпуска кровными, родными братьями.

— Да, — грустно улыбнулся Иван. — Я его знал. Твой папа герой, Катюша. И я обязан ему жизнью. Он мой кровный брат. Так что, мы с тобой родня.

— Это правда? — удивилась девочка. — Ты мой дядя? — тут же обрадовалась она. — Ура! Я теперь не одна! У меня есть дядя! — радостно пищала она, крепко обнимая растерявшегося мастера. — Дядя Ваня.

Она счастливо прижалась к Ивану. Этот бедный котенок, продолжение, хорошего, отважного человека, который воистину отдал жизнь за человечество. Вот откуда в этой малышке такая сила и живучесть. Теперь во что бы то ни стало он обязан сохранить это дитя. Нужно написать письмо Карине. Пусть запас расположения и услуг на этом окончится, но она должна достойно принять девочку, благоустроить ее жизнь.