Макс снова держал фонарь, думал, что вот он никакой жизни знать не хочет, не хочет нести ответственности ни за что, даже за себя. То армии себя перепоручает, то дружкам, то Эльвире… Теперь вот с этими странными людьми связался. Не хочет быть один.

— Ты делай не так, чтобы красиво, а так, чтобы никто не узнал! — руководил парикмахерскими процедурами сэр Артур.

— Она же девочка, нужно красиво, — возражала Гвиневра.

— Да она не то, чтобы красиво до того выглядела… Мешки какие-то напялила на себя, на голове черти-что… Давай макияжем займусь сам, ты опять красиво будешь делать, а надо не красиво, а так, чтобы даже система распознавания лиц не узнала Милли Филис.

— А так можно? — удивился Макс. Он сам этим давно интересовался, для своих дел.

— Можно попробовать, — сэр Артур видимо был из тех, кто любит учить, поэтому с удовольствием рассказывал, — система ориентируется на расстояние между глазами, форму носа, толщину губ, расстояние между носом и ртом, угол носогубной складки…

— Не нуди, — остановила женщина, — мальчику не интересно так подробно.

— … короче, шестьдесят восемь точек. Кое-что можно изменить с помощью умелого грима — разный тон левой и правой стороны очень меняет симметрию лица и путает алгоритм, а правильный макияж глаз значительно меняет их форму… Тут, из подручных средств, мы вряд ли сможем сделать что-то приличное — хоть как-то бы прикрыть все ее грэмми, но с моими домашними принадлежностями я за полчаса могу сделать из вас совершенно другого человека.

— Хвастун! — заметила женщина, — Вот нужно тебе, чтобы дети смотрели, рот открыв…

— Прекрасная Гвиневра, а вы разве не сама такая? Я считаю все разы, когда вы подмигивали Максику…

— Ничего я не подмигивала! Правда, Макс?

Макс молча держал свой фонарь, ответить что угодно — было бы глупо. Блин! Неужели “номер два” его не помнит?

— Ну, как вам, Милли? — спросила женщина, подведя ее к автомобильному зеркалу.

Ух, ты! Неизвестно, как там искусственный интеллект, конечно, но Макс вообще не распознал Милли Филис в этой девушке. Она была похожа на выпускницу католической школы — две светлые косы были аккуратно причесаны на ровный пробор, макияж изменил черты лица — лицо осталось таким же странным, но появилось новое выражение лица — честной, не очень умной, но очень старательной девочки из провинции. На Милли надели нежный, розовый, кашемировый свитер Гвиневры, он был маловат и непривычно обтягивал — Милли стеснялась.

— У вас прекрасный бюст, — убеждала Гвиневра, — я всю жизнь мечтала о таком.

— Это сексуализация женщины и объективизация, — чуть не плакала несчастная Милли, — Я не могу так ходить.

— Чушь какая! — сказал седой, — причем тут сексуализация. Я вас совсем не сексуализирую, честно, вообще не смотрю, очень надо… Макс, а вы сексуализируете это милое дитя?

Макс снова промолчал. Опыт жиголо ему подсказывал, что некоторые дамы, на самом деле, страдают, что их недостаточно сексуализируют, и сказал тактично:

— Да чего ты, Милли, вполне нормально… Не привлекаешь внимания, как все выглядишь.

Наверное, это было оскорбительно для самой Милли Филис, с ее пятью “грэмми”, выглядеть как все, но сейчас так нужно.

— Сюда крест нужен, — Макс показал на грудь, — тогда будет законченный образ.

Сэр Артур посмотрел на него со странным интересом.

— Теперь что? — спросила Милли.

— Теперь едем в безопасное место, там решим что дальше… Макс, сядьте за руль, мне нужно кое-что изучить в телефоне… Ну, и отпуск!

Но в безопасное место они не попали. Потому, что позвонили. Сэра Артура прямо перекривило всего, когда увидел, кто звонит. Но ответил ровным голосом:

— Слушаю.

Он слушал. Потом сказал, что он в отпуске. Да, он в досягаемости и всегда на связи. Но у него отпуск.

— Вообще офигели! — сказал он кому-то довольно грубо, — Следите за мной, знаете где я. Это вмешательство в мою частную жизнь, так мы не договаривались…

Велел остановить машину, вышел, разговаривал снаружи, позвал свою Гвиневру. Вернулся очень злой, Максу приказал двигаться дальше.

— Ну, что за мерзавцы — дали этот телефон, который нельзя отследить, чтобы следить за мной! Всегда не любил эти телефоны.

— Когда ты был начальником, то сам всегда со всеми так делал, разве не так? — пыталась утешить его Гвиневра, — меня до сих пор всегда контролируешь.

Начальником чего он был? Что-то припоминает, про этого “хахаля” Эльвира говорила, что “при должности” был…

— Что будем делать, малышка? Отпуск совершенно испорчен, — сэр Артур расстроился.

— Вроде бы недалеко и задача несложная, на один день работы.

— Так и сказали — вы там рядом, вот и решите вопрос… Но я же в отпуске.

— Какой уж тут отпуск, — Гвиневра смотрела на Макса и Милли. Вокруг была темнота, совершенно пустая дорога, Макс прижался к Милли, а она не толкалась, как обычно.

— С ними поедем, что ли? — спросила.

— А куда их девать. Завтра пристроим куда-то… У нас тут изменились планы, ребята, пока не можем вашим вопросом заниматься. Высадить вас тут или поедем дальше? — Макс заметил, что он включил диктофон на своем телефоне. Видимо, не хотел, чтобы юристы Милли Филис с ним судились.

— Поедем дальше, — ответила Милли. Эта девчонка себя воображала капитаном. Ладно, пусть…

Проехали километров пятьдесят, свернули на дорогу, что вела к дому на горе. Дом был похож на замок.

— Да это же… — Макс много раз видел фотку этого красивого дома на горе в разных глянцевых журналах, — Это же Дом графа Витторио…

Граф Витторио был гуру таких пареньков, как Максик, а стать таким сеньором Витторио было хрустальной мечтой любого начинающего жиголо.

Где сеньор Витторио родился, где он учился, чем занимался и кто он по национальности, не знал никто. Вряд ли его звали Витторио, да и итальянцем он не был, не смотря на свою эффектную южную внешность. Но именно в Италии он женился на престарелой графине, которая оставила ему в наследство титул и кучу денег. В Италии не остался — там полно таких, переместился туда, где его образ жизни, его внешность, были непривычны, а оттого очень востребованы.

Самые веселые вечеринки были в Доме графа Витторио. Самые веселые женщины всех рас были там. Шампанское текло рекой, оркестр играл до утра…

Эльвира еще давно показывала Максу журнал со статьей про “Витторио — дамского угодника”, как доказательство, чего можно добиться, если есть дар и старание. Макс прочитал все, что про этого графа было, но даже не мечтал, что когда-то попадет к нему в дом.

— Вы знаете, кто там живет? — спросил сэр Артур и ударил себя по лбу, — ну и тайная операция, ну и позор….

— Тайно, аккуратно, деликатно… — с сарказмом сказала Гвиневра.

— Молчи уже…

Им сразу открыли ворота, машин было немало, видимо какое-то мероприятие. Макс глазел по сторонам — вот, она, красивая жизнь! — огни, музыка…

Пошли в дом, сказали, что хозяин сейчас придет, провели в маленькую комнату. Макс прямо замер в предвкушении. Блин, как в том журнале все… Откуда эти Витторио знают?

Двери распахнулись, сеньор Витторио появился театрально, в лучах света из коридора. Распахнул руки. Сказал очень нежно и с чувством:

— Дружище! Дружище, я так рад тебя видеть! Вот уж не ожидал…

Сэр Артур бормотал себе под нос, что не ожидал такой фамильярности и не так уж они и дружили. Но оказалось, что хозяин дома обращался не не сэру Артуру. Это выяснилось, когда Гвиневра бросилась на шею этому Витторио со словами:

— Я так тебя искала! Так долго. Так переживала…