— Откуда вы знаете? Это моя частная жизнь! — Всегда плюется, когда кричит, такая смешная деточка Милли.

— Не перебивайте… Так, вот, не смотря на вашу жизненную позицию, вас вынудят сказать, что сейчас очень модно носить натуральные шубы… ну, чтобы благородно дать работу животноводам… и вы, конечно, это сделаете…

— Не сделаю!

— …или потеряете все и отправитесь в тюрьму. Существуют редчайшие случаи, когда на шантаж не поддаются, но заканчиваются эти случаи все равно плохо…Так вот, семьдесят процентов ваших поклонников побегут покупать шубы, что и было нужно заказчику… Пример с шубами очень примитивный, вряд ли будут именно шубы, но пример наглядный.

— А вы чем лучше?

— А я лучше тем, что договариваюсь с вами, готова все обсуждать. Я лучше тем, что то, чего прошу я, не противоречит принципиально вашим жизненным ценностям. Я лучше тем, что, если вы откажетесь, я спокойно уйду, не причинив вам вреда… Но, уверяю вас, придут другие. Будут они лучше меня? Не думаю… Вы слишком ценный актив, Милли Филис, вы слишком высоко поднялись, слишком много людей вас слушают, у вас нет выбора. Нужно просто выбрать хорошую сторону. Я хорошая сторона.

— Кого вы представляете?

— Не могу вам сказать. Если мы договоримся принципиально, то вам расскажут об этом…

Говорили уже третий час — то так, то этак… Девочка крепкая, конечно, с достоинством — детские годы в больницах научили ее стойкости. Подкупить ее точно было бы нельзя, да и запугать не так просто, не так много у нее слабостей и уязвимостей…

— Что от меня нужно?

Ну, наконец сдвинулось с мертвой точки! Протянула ей бумагу.

— Для начала вы скажете вот этот текст на пресс-конференции по итогам вашего турне… Как видите, ничего такого, против чего был бы разумный и порядочный человек — стратегия развития общества, популяризация нужных взглядов…. Вы же голос тысячелетия, это ваша обязанность — донести своим голосом эту стратегию до масс. Прочитайте внимательно, что-то вас смущает?

— Вот, это, — Милли показала пальчиком.

Отлично. Начинает торговаться. Значит, согласилась.

— Хорошо, можно убрать, — вычеркнула, демонстративно тщательно, маркером, не понравившийся пункт.

— И вот это, — ну, да, тут пункт, конечно, спорный… На месте Милли тоже бы засомневалась.

— Нет, Милли, это нужно оставить. И сказать слово в слово — над этим текстом, согласованием слов, выбором выражений работали специалисты в этом деле, чтобы воздействие на публику было максимально эффективным… Понимаю, что вас смущает, но это вычеркнуть нельзя.

Топала ногами и шипела.

— Нет, Милли, — хотела ей сказать “вырастите — поймете”, но подумала, что подростки не любят, когда им так говорят, — это сказать нужно, топайте, не топайте… Или я уйду и другие будут с вами разговаривать.

— Тогда вот это вычеркните!

Этот идиотский пункт специально написали, чтобы объект, возмутившись идиотизмом, потребовал вычеркнуть. И с этим требованием нужно согласиться, чтобы угодить, сгладить обиду от предыдущего пункта. Сделать вид, что поддались, что это не вербовка, а переговоры. Командир называет такой прием “ дать коврижку”…

— Хорошо, вычеркиваю. Дальше?

— А это политика какая-то… Я в этом ничего не понимаю. Я политикой не интересуюсь, я певица!

— А вот поинтересуйтесь! Не нужно отгораживаться от мира, это ваш долг сделать мир лучше. Хотите, спросите родителей, хотите, я вам расскажу… Но вы должны сказать именно так, как написано, даже если не понимаете…

Пошли обсуждать текст второй раз, потом третий… Для девочки с дислексией вчитывается она неплохо, хоть и медленно. Может, дислексия ложный диагноз, просто ее образованием толком никто не занимался из-за музыкальной карьеры? А теперь тычут всем ее диагнозами для пиара…

— А что я получу за это? — деловым голосом спросила Милли, успокоившись и вытерев слюни с лица.

Ну, и дети сейчас пошли! Впрочем, этот ребенок — флагман семейного бизнеса, предприниматель и миллионер…

— Ого, Милли! Восхищаюсь вашей деловой хваткой… Чего вы хотите?

— Я хочу площадки для концертов, промоушен в СМИ и… я подумаю еще, напишу вам список.

— Я не уполномочена отвечать, передам ваши пожелания… Но обсуждать их будем после вашего успешного дебюта на пресс-конференции. Проявите добрую волю, сделайте все, как можно лучше. Проанализируют результат, там дальше можно будет торговаться… Ну?

— Что “ну”?

— По рукам?

Милли елозила и вертелась на кресле, в глаза не смотрела. Не из тех, кто сдается. Не может сдаться…

— Это не бой, вы не проиграли, Милли, — помогла ей, — Это взаимовыгодный договор, в котором приходится идти на компромиссы, я вас ни к чему не принуждаю. Вы можете отказаться. Но не отказываетесь, потому, что на сегодня это самое лучшее решение… Так?

Милли кивнула. Протянула руку. Пожала руку крепко, без кокетства.

— Только помните, что текст должен быть произнесен точно, слово в слово, это важно.

— Я могу выучить текст, — гордо сказала Милли, — я профессионал.

— Приятно иметь дело с профессионалом, — сказала правду. Куда лучше, чем с какой-то дурой, которую надо обмануть, соблазнить, обыграть и все в этом роде. Хотя с дурой проще иногда, конечно, и моральных мук никаких…

Милли вдруг отняла руку.

— У меня еще одно условие…

Ох, снова все сначала… Думала, закончила уже.

— Ну?

— Присмотрите за Максом. Позаботьтесь о нем. Он такой хороший, способный парень, а такой ерундой занимается… У него нет семьи, некому наставить на верный путь. Он вашему мужу в рот заглядывает, его послушает. Пристройте его куда-нибудь в приличное место…

Ух, ты! Люди раскрываются с неожиданной стороны. Впрочем, после сцены с топором стало понятно, что Милли Филис — вожак стаи, даже если младше и слабее всех. Убьет всех, кто тронул ее щенка. Как говорит Максик… “такая родилась”.

— Я не могу решать за Макса, как ему жить, — уклонилась от прямого ответа, — но подумаю, что можно для него сделать. Если ему это нужно. Не пытайтесь осчастливить других насильно, Милли, не получится… Извините за личный вопрос, а что вы с ним собираетесь делать? Будете вместе дальше?

Танк, по имени Милли Филис, заглох. Она опустила голову, закрыла голову руками, вздохнула.

— Не знаю… У нас ничего общего, ничего — ни в интересах, ни в образе жизни, ни в целях, он почти на десять лет старше… В этом доме все было как на необитаемом острове — он последний мужчина, а я последняя женщина на земле… Так романтично, так нежно, как… как в кино — вот как! Но это ведь ненормально все было, ненормальные обстоятельства нас свели, никакая не любовь… ну, какая у нас может быть любовь! Кроме того, договор, который мы заключили в офисе той странной женщины, всегда будет между нами…