— За первое преступление ему вынесут приговор с отсрочкой исполнения, — ответил Иннес.

— Ясно. — Уэйнрайт сильнее сжал пальцы. — А если мы сумеем доказать, что исчезновение тех шести тысяч в среду — тоже его рук дело и что он преднамеренно пытался подставить девушку, и, черт побери, ему это почти удалось…

— Если вы действительно сумеете это доказать, любой здравомыслящий судья сразу отправит его за решетку. Но вот сумеете ли?

— Я намерен это сделать. Я лично заинтересован, чтобы этот сукин сын видел небо в клеточку.

— Вполне вас понимаю, — задумчиво произнес агент ФБР. — Я тоже был бы не против.

— В таком случае давайте поступим, как я предложил. Не трогайте Истина сегодня. Дайте мне время до утра.

— Я не уверен… — Иннес колебался. — Не уверен, что имею на это право.

Все трое молчали, раздираемые противоречивыми чувствами. Оба агента догадывались, что замыслил Нолан Уэйнрайт.

— Если мы отложим допрос до утра, — предостерег второй агент, — нельзя допустить, чтобы Истин сбежал. Тогда у нас будет полно неприятностей.

— Кроме того, он должен остаться цел и невредим, — добавил Иннес.

— Он не сбежит. И останется цел. Даю слово.

— Ну что ж, — сказал Иннес. — До утра так до утра. Но только запомните, Нолан: никакого разговора между нами не было. — Он встал и открыл дверь. — Можете войти, мистер Гейн. Мистер Уэйнрайт уходит, а мы готовы принять ваши показания.

На случай чрезвычайных обстоятельств в отделе безопасности имелся список телефонов и адресов служащих банка, в том числе и Майлза Истина. Нолан Уэйнрайт выписал и адрес и телефон.

Район был ему знаком. Находился он примерно в двух милях от центра, и жили там люди среднего достатка. Квартира 2Г.

Шеф службы безопасности подошел к телефону-автомату на Росселли-плаза и набрал номер — никто не ответил. Уэйнрайт уже знал, что Майлз Истин не был женат. И уповал на то, что Истин живет один.

Если бы в квартире Истина сняли трубку, Уэйнрайт извинился бы за ошибку и разработал другой план действий. Поскольку этого не потребовалось, он отправился к машине, оставленной в подземном гараже.

Прежде чем сесть за руль, он открыл багажник, достал маленький замшевый мешочек и спрятал его во внутренний карман пиджака. Затем поехал по нужному адресу.

С непринужденным видом подходя к крыльцу, он внимательно оглядел дом. Это было трехэтажное строение приблизительно сорокалетней давности, которое нуждалось в ремонте. Квартир двадцать, не больше. Привратника не видно. В вестибюле рядом с почтовыми ящиками — кнопки звонков. Входные двери двустворчатые, стеклянные, однако внутри дверь более массивная и, похоже, на замке.

Было 22.30 вечера. Улица почти пуста — ни машин, ни пешеходов. Он вошел.

Рядом с почтовыми ящиками расположены в три ряда кнопки звонков и микрофон. Уэйнрайт нашел фамилию Истин и нажал на кнопку. Как он и ожидал, ответа не последовало.

Догадавшись, что 2Г обозначает второй этаж, он наугад нажал на кнопку с цифрой 3. Раздался мужской голос: “Кто там?”

Рядом с кнопкой значилась фамилия Апплби.

— Телеграмма для Апплби, — сказал Уэйнрайт.

— Хорошо, поднимайтесь.

Раздался щелчок, означавший, что тяжелая внутренняя дверь открылась. Уэйнрайт быстро вошел в подъезд.

Прямо перед ним находился лифт, но он и не подумал им воспользоваться. Справа он увидел лестницу и взбежал по ней на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки.

Квартира 2Г находилась в конце коридора; дверной замок выглядел довольно простым. Уэйнрайт начал пробовать одно за другим тонкие лезвия из замшевого мешочка, и с четвертой попытки цилиндрический замок поддался. Уэйнрайт вошел и захлопнул дверь.

Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте, затем подошел к окну и задернул шторы. Нащупал выключатель и включил свет.

Квартирка была небольшая, рассчитанная на одного человека — единственная комната была поделена на несколько уголков различного предназначения. Пространство, отведенное под гостиную, занимали диван, кресло, портативный телевизор и столик для еды. Кровать была отделена перегородкой, кухонька — раздвижной дверью. Еще одна дверь вела в ванную, другая — в кладовку. Все было чисто прибрано. Несколько книжных полок и репродукций в рамах создавали некую личностную атмосферу.

Не теряя времени, Уэйнрайт приступил к тщательному обыску.

За незаконные действия, которые он совершал в тот вечер одно за другим, Уэйнрайта мучили угрызения совести. Ему никак не удавалось от них освободиться. Нолан Уэйнрайт осознавал, что попирает собственные моральные принципы. Но его подстегивала ярость. Ярость и злость на себя за то, что четыре дня назад он поступил как подлец.

Даже сейчас он видел перед собой полные мольбы глаза девушки-пуэрториканки. Но он отринул от себя эту мольбу, отринул с презрением, а потом прочел презрение и в ее взгляде.

Это воспоминание и досада на то, что он позволил Майлзу Истину одурачить себя, придавало Уэйнрайту решимости — он должен во что бы то ни стало вывести Истина на чистую воду, пусть даже преступая закон.

А потому он методично, по всем правилам, продолжал обыск, будучи уверенным, что неминуемо наткнется на улики, если таковые существуют.

Спустя полчаса неосмотренных потайных мест почти не осталось. Он проверил кухонные шкафы и выдвижные ящики, ощупал мебель, перерыл чемоданы, заглянул под картины на стенах и снял заднюю стенку телевизора. Он пролистал книги, отметив, что целая полка была посвящена истории денежного обращения — он как-то слышал, что Истин этим увлекается. Кроме книг, здесь была папка с рисунками и фотографиями старинных монет и банкнот. Однако никаких следов преступления не было и в помине. Наконец он сдвинул в угол мебель и скатал ковер в импровизированной гостиной. Затем с помощью фонарика принялся осматривать каждый дюйм пола.

Без фонарика он бы не заметил аккуратно выпиленную дощечку, которую выдавали две почти невидимые белесые полоски. Он осторожно вынул этот кусок доски — под ним были спрятаны небольшая черная общая тетрадь и пачка денег двадцатидолларовыми купюрами.

Уэйнрайт быстро вставил дощечку на место, расправил ковер и расставил мебель.

Он пересчитал деньги — сумма составляла шесть тысяч долларов. Затем он быстро пролистал общую тетрадь и присвистнул от удивления — здесь были записи ставок пари.

Он положил тетрадь и деньги на столик перед диваном.

Уэйнрайт не ожидал, что найдет деньги. Сомнений быть не могло — это те самые шесть тысяч долларов, однако странно, что Истин до сих пор их не обменял или не положил на какой-нибудь счет. Опыт полицейского научил его тому, что преступники порой вели себя глупо и непредсказуемо. Пример тому он увидел сейчас.

Оставалось выяснить, как Истин вынес деньги из банка.

Уэйнрайт оглядел квартиру и выключил свет. Он приоткрыл шторы, поудобнее устроился на диване и стал ждать.

Он почти задремал, когда его разбудил звук вставляемого в замок ключа. Он подался вперед. Светящиеся стрелки часов показывали начало первого.

Хлопнула дверь, и Уэйнрайт услышал, как Истин шарит по стене в поисках выключателя. Вспыхнул свет.

Истин сразу увидел Уэйнрайта и от удивления потерял дар речи. Он попытался что-то сказать, но не смог выдавить из себя ни слова.

Уэйнрайт встал, глаза его метали молнии.

— Сколько ты сегодня наворовал? — Он словно полоснул Истина ножом.

И прежде чем тот успел опомниться, Уэйнрайт схватил его за лацканы пальто и с силой толкнул на диван.

Когда изумление уступило место возмущению, парень полушепотом произнес:

— Кто позволил вам войти? Какого черта вы… — Тут он осекся, так как взгляд его упал на тетрадь и на стопку денег.

— Вот именно, — отрезал Уэйнрайт. — Я пришел изъять принадлежащие банку деньги или по крайней мере то, что от них осталось. — Он указал на пачку банкнот на столике. — Мы уже знаем, что это те самые деньги, которые ты украл в среду. Тебе небезынтересно будет узнать, что и про “забытые” вклады, и про все остальное нам тоже известно.