Двое младших служащих банка руководили открытием новых счетов, и было очевидно, что вся остальная работа на сегодня отойдет на второй план.

Черный здоровяк, который был среди первых клиентов, как раз поднимался со своего места, когда появилась Эдвина. Обслуживавшая его девушка больше не нервничала; она сказала:

— Это мистер Ефрат. Он только что открыл счет.

— Дикон Ефрат. Все меня называют Крошечкой. Эдвине была протянута непомерно большая рука, которую она и пожала.

— Добро пожаловать в “Ферст меркантайл Америкен”, мистер Ефрат.

— Спасибо, здесь очень приятно. В самом деле так приятно, что, я думаю, я еще немного кровных положу на этот счет. — Он изучил горсть мелочи со сдачи, выбрал монету в двадцать пять центов и две по десять центов и направился к кассиру.

Эдвина поинтересовалась у клерка по новым счетам:

— А сколько он положил на счет?

— Пять долларов.

— Очень хорошо. Продолжайте работать как можно быстрее.

— Постараюсь, миссис Д'Орси, но на этого ушло много времени, поскольку он задавал много вопросов о том, как снимать деньги, и о процентах. Все вопросы у него были написаны на бумажке.

— Она у вас есть?

— Нет.

— Остальные скорее всего будут поступать так же. Попробуйте оставить себе такую бумажку и покажите ее мне.

В ней может содержаться ключ к тому, кто задумал и выполнил это отлично разработанное вторжение. Она не думала, чтобы среди тех, с кем она пока разговаривала, был главный организатор.

Еще одно вызывало тревогу: попытка замучить банк не сведется исключительно к открытию новых счетов. Те, кто открыл счета, стояли теперь в очереди к кассирам, вкладывая или снимая крошечные суммы и продвигаясь черепашьим шагом, — они забрасывали кассиров вопросами или затевали с ними разговоры. Так что обыкновенным клиентам было не только сложно попасть в здание, но и внутри их ожидала трата времени.

Эдвина рассказала Нолану Уэйнрайту о списках вопросов и о своих инструкциях девушке-клерку.

Начальник охраны одобрил ее решение.

— Мне тоже хотелось бы взглянуть на эти вопросы.

— Мистер Уэйнрайт, — позвала секретарша, — телефон.

Он подошел к телефону, и Эдвина услышала, как он сказал:

— Это самая настоящая демонстрация, хоть и не в обычном смысле слова. Но все протекает мирно, и мы можем навредить себе поспешными решениями. Меньше всего мы хотим конфронтации.

“Приятно, — подумала Эдвина, — чувствовать рядом здравую твердость Уэйнрайта”. Как только он положил трубку, ей неожиданно пришла мысль.

— Кто-то говорил о том, чтобы позвонить в городскую полицию, — сказала она.

— Они были здесь, когда я приехал и отослал их обратно. При необходимости их можно вернуть. Я надеюсь, этого не случится. — Он кивнул в сторону телефона, затем в направлении башни “ФМА”. — “Шишки” уже все знают. Там забили тревогу.

— Они могли бы восстановить фонды для “Форум-Ист”.

Впервые за это время легкая улыбка появилась на лице Уэйнрайта.

— Мне бы тоже этого хотелось. Но это не способ воздействия, потому что, когда речь идет о банковских деньгах, давление извне ничего не изменит.

Эдвина уже готова была сказать: “Не уверена”, но передумала и промолчала.

А толпа в главном холле тем временем не уменьшалась; если что-то и изменилось, то лишь рев стал громче.

Снаружи длиннющая очередь стояла, не сходя с места.

На часах было 9.45.

В это же самое время, в 9.45 утра, в трех кварталах от башни “Ферст меркантайл Америкен” Марго Брэкен руководила всей операцией из неприметно припаркованного “фольксвагена”.

Марго намеревалась не участвовать в осуществлении своей затеи, но под конец не выдержала. Подобно пылу боевой лошади, взрывающей землю копытом у поля битвы, ее решимость держаться подальше в тени ослабла, а затем и вовсе исчезла.

Тем не менее Марго по-прежнему не хотела ставить в неудобное положение Алекса и Эдвину, и потому ее не было видно на Росселли-плаза. Ведь стоит ей там появиться, как она тут же будет опознана журналистами.

Поэтому гонцы с предосторожностями доставляли сводки развития событий ей в машину и возвращались назад с инструкциями.

С того вечера в четверг была проделана огромная организационная работа.

В пятницу, пока Марго разрабатывала генеральный план действий, Сет, Дикон и еще несколько членов комитета набирали в Форум-Ист и в округе забастовщиков. Желающих участвовать в этой затее набралось довольно много.

Когда поздно вечером в воскресенье были составлены списки, в них оказалось полторы тысячи имен. И люди все прибывали. По плану Марго, все это должно было продолжаться по меньшей мере неделю, а если энтузиазм удастся поддержать, то и дольше.

Среди работающих мужчин, вызвавшихся помочь, были такие, как Дикон Ефрат, которые могли взять отгулы. Другие просто сказали, что освободятся, когда будет нужно. К сожалению, многие из добровольцев были безработными, и недавно их число из-за окончания сезонных работ увеличилось.

Но преобладали женщины — отчасти потому, что у них было больше свободного времени днем, а также потому, что Форум-Ист стал для них в гораздо большей мере, чем для мужчин, светочем надежды.

Марго поняла это и в ходе своей предварительной работы с людьми, и из сообщений, поступавших этим утром.

А эти сообщения грели душу.

Марго настаивала на том, чтобы все, кто связан с Форум-Ист, неизменно — особенно при непосредственном общении с представителями банка — вели себя дружелюбно, вежливо и всячески стремились помочь им во всем. Она на этом настаивала.

Марго даже придумала термин “Акт надежды”, и это создало определенный образ: группа заинтересованных в строительстве Форум-Ист — хоть и с ограниченными средствами — пришла-де на “помощь “ФМА” в “трудное” для банка время.

Марго трезво рассудила, что намек на трудности, переживаемые “Ферст меркантайл Америкен”, заденет за живое.

И хотя никто не станет скрывать, что эта акция связана с проектом “Форум-Ист”, никаких прямых угроз сделано не будет — не будет, например, сказано, что деятельность банка приостановится, пока не возобновят финансирование “Форум-Ист”. Как сказала Марго Сету Оринде и остальным: “Пусть в банке сами придут к этому выводу”.

Во время встреч она подчеркивала необходимость избегать угроз и физического противостояния. Присутствовавшие делали пометки и передавали инструкции дальше.

А кроме того, были розданы перечни вопросов, которые надо задавать во время открытия новых счетов. Марго и это подготовила. Там были десятки вопросов, которые естественно задать в банке, хотя большинство этого не делает. Привести же это должно было к крайнему замедлению работы банка.

Сет Оринда, если представится возможность, выступит от имени присутствующих. Сценарий Марго надо было немного отрепетировать, и Оринда быстро все усвоил.

Дикону Ефрату велено было прийти пораньше и первым открыть счет. Дикон — никто не знал, настоящее ли это имя или же обозначение сана в одной из многочисленных местных конфессий[4], — возглавил руководство добровольцами. В его распоряжении была целая армия помощников.

Для начала было очень важно, чтобы в среду утром в банк пришло много народу, для того чтобы произвести сильное впечатление. Но людей надо было периодически сменять. Поэтому тех, кто еще не подошел, держали про запас на вторую половину дня или на следующие дни.

Для этого была создана целая система связи с использованием местных телефонов-автоматов. И связь — исключая недочеты, вполне естественные в импровизированной схеме, — работала хорошо.

Все сообщения собирались у Марго, на заднем сиденье “фольксвагена”. Сводки включали количество людей в очереди, время, которое затрачивают в банке на открытие каждого нового счета, и количество новых столов для открытия счетов. Марго также слышала о давке внутри банка и о разговоре Сета Оринды с руководством банка.