Он сделал глоток. Закашлялся, плюнув зельем… прелесть какая, я его тут спасаю, а он плюется… нехорошо, однако.

- Я… с-сирота…

- Я тоже, – я рывком подняла его на ноги. Инквизиторская шея слегка хрустнула, но выдержала. А вот рот открылся, и я, воспользовавшись случаем, влила содержимое колбы в него. А потом резко отпустила шею и рот этот зажала. - Потом вместе пострадаем…

Диттер захрипел.Но зелье проглотил.Умничка моя… икнул.Срыгнул.И осел на пол… вот тебе и… живой? Живой… сердечко вон колотится так, что из груди выпрыгнет.

…свежее, мягонькое… сладенькое…

- Т-сы… - раздалось сзади.

Надо же, носок сожрала. Или выплюнула? Не важно.Главное, что дальше кузина высказалась от души… и какие обороты. Даже я кое-что новое узнала, а ведь полагала себя человеком просвещенным…

- Сама дура, - лениво ответила я, нащупывая пульс на инквизиторской шее. Пульс присутствовал, но слабенький. И сердце, не выдержав напряжения, срывалось.

Плохо.Если он загнется, то…

- На что ты вообще рассчитывала?

Кузина зыркнула на меня и, открыв рот, заверещала:

- Помогите!

- Полог, дура…

А в дверь вдруг постучали… как постучали… не будь она из заговоренного дуба, развалилась бы.

- Никого нет дома, – проворчала я, уже понимая, что так легко не отделаюсь.

Кузина завизжала громче.Дверь задрожала, принимая на себя черное проклятье…

Вот ведь наглость, а реставрацию потом кто оплатит? Вон… завтра же всех вон…или счет выставить? Пригласить любезнейшего Аарона Марковича… уж он-то, как никто другой, умеет доносить до окружающих мысль, что чужое имущество не то, чтобы неприкосновенно, скорее уж прикосновения несанкционированные могут вылиться в весьма внушительную сумму.

Диттер захрипел и выгнулся, явно собираясь душу к богам отпустить.Э нет, красавчик, я так просто не позволю…

- Она его убива-а-ает! – этот голос ввинчивался в уши, заставляя пожалеть, что слух у меня стал куда острей прежнего.

…может, поэтому высшая нежить людей недолюбливает? Встретишь такую вот в темном переулке, а она визжать…

- Заткнись уже…

…он задыхался.Посинел и…сердце с перебоями, но выдюжит, а вот дышать… заставим дышать… иначе меня здесь же и похоронят. Я прижалась к инквизиторским губам, от которых отчетливо пованивало тухлым мясом – надо будет доработать рецепт, мяты там добавить или кошачьей травы… а пока дыши, зараза… я не могу, а ты вот будешь.Вдох.И надавить на ребра, имитируя выдох.И вновь вдох… и выдох… кажется, двеpь-таки рухнула… двести лет стояла, никому не мешая, а тут нате вам… родственнички…

Кто-то взвизгнул.Кто-то… кажется, в обморок упал.Громыхнуло… полыхнуло огнем… и я рукой поймала черный шар проклятья, которое впиталось в кожу, не причинив вреда. Напротив, я ощутила прилив сил… а инквизитор закашлялся и задышал. Прелесть ты ж моя неумиручая…

- Отойди от него, тварь! – раздался дрожащий и не слишком-то уверенный голос.

А вот и жандармерия…Да, определенно, кузина неплохо подготовилась. Сама ли? Сдается, на этакий выверт ее куриных мозгов не хватило бы, но если вместе с тетушкой.

…или дядюшкой.У Мортимера аккурат в жандармерии знакомые имеются… и отнюдь не те, которые ныне к стеночке жмутся и в бедную девушку оружием тычут.

- Еще чего, - я вытерла рот ладонью, запоздала вспоминая, что цвет зелье имело специфический…

- Она его сожрала, – слабо всхлипнула тетушка Фелиция, хватаясь за грудь. Она и глаза закатила, но от обморока удержалась.

- Убийца! – охотно подхватила кузина. – Помогите… помогите мне…

Помогать почему-то не спешили.Правильно, понимаю… они рассчитывали обнаружить мои останки и, полагаю, не только мои, а тут целая я… активная, так сказать…

Я руку на грудь Диттера положила.Дышит.И ритм выровнялся. И вообще, кажется, кризис миновал, осталось дождаться, пока глаза откроет… надеюсь, что откроет и пошлет эту благодарную публику лесом дальним.

- Руки вверх! – молодой жандарм, на круглой физии которого читалась готовность к подвигу, взмахнул револьвером. – А то стрелять буду!

- Стреляй, - разрешила я, усаживаясь по-турецки. - Но, если ты мне тут что-нибудь разобьешь, возмещать будешь из своей зарплаты.

Жандарм сглотнул.А то… понаехали тут… вон, ковры затоптали, двери выломали… и никакой упpавы.

- Сделайте же что-нибудь! – потребовал дядюшка Мортимер попытался толкнуть второго жандарма, но тот был опытен, солиден и телом, и обличьем, а потому на провокацию не поддался.

- Не положено, - веско ответил он, отступая к двери.

С меня он не сводил настороженного взгляда, явно прикинув, что одной зачарованной пулей меня не остановить, а вторую выпустить я не позволю. И вообще, тише будешь себя вести, дольше проживешь.Это нехитрое правило было понятно.

- Она же… она его пожирает! – тетушка Нинелия прижалась к стене. – Живьем!

Диттер дернулся.Закашлялся и открыл глаза.Живой, засранец… будет знать, как открывать двери подозрительного вида девицам.

- Целиком не сожрет, - веско заметил молоденький жандарм.

…а револьвер у него не форменный. Γде только раскопал этакую дуру? Или тоже романчиками Нового света увлекся? Дух свободы, колоний и прерий… дикари, золото…может, зря я отказалась поучаствовать в перевозках? Говорят, дело неплохо идет… ещё и торговлю наладили спецтоварами для желающих немедля на золотые прииски отправиться?Или все-таки…Сегодня золотая лихорадка есть, а завтра нет, и пошли убытки.Я почесала кончик носа, мысленно одобрив принятое когда-то решение. Долго Остербойское товарищество не протянет… наверное.

- Но… но как же?

- Никак не сожрет, - уверившись, что прямо сейчас я нападать не стану, жандарм приободрился. - Даже у нежити желудок имеет ограниченный объем. Некоторые виды, правда, при наполнении его имеют обыкновение извергать свежесожранное…

…несожраннный инквизитор пошевелился и открыл второй глаз. В них мне привиделся немой вопрос.

- Однако и в этом случае остается немалый объем биологического материала для проведения экспертизы.

- К-какой, к матери твоей, экспертизы?! – вскипел дядюшка.

…а амулетик надеть не решился, благоразумный ты наш… поэтому и нервничает, привык к дармовой силушке.

- Криминалистической, – жандарм сдавил серебряную ласточку на лацкане, отправляя сигнал в участок. Стало быть, не пройдет и четверти часа, как прибудет подкрепление.

Странно, что они вообще малыми силами сунулись,или,два трупа и чем меньше свидетелей, тем лучше, а в толпе за всеми не уследишь, вдруг да заприметит кто лишнего?

- И что исследовать станут? – поинтересовалась я, поддержания беседы ради.

А заодно медленно наклонилась над Диттером.Медленно – ибо нервы у жандармика слабые, приключенческим чтивом расшатанные, ещё пальнет… и попадет сдуру, а мне потом с заклятым серебром разбирайся. Может, для нынешнего моего организма особого вреда не будет, но рисковать не хотелось.

- Кости, - подумав, ответил полицейский. С меня он не спускал настороженного взгляда. – Степень погрызенности. И следы погрызов будут сличать со строением челюстей.

- Это важно, – поддела когтем шнур, но тот оказался довольно-таки прочным.

Диттер лежал тихонько, явно не совсем осознавая, где находится и что вокруг происходит.

- А ещё концентрацию желудочного сока, - паренек слегка зарделся. – В последнем номере «Нежетиеведения» была статья уважаемого мэтра Крюнгерхдорфа…

…а я номерок пропустила.Впрочем, доставляли почту исправно, значит, будет в библиотеке. Как раз и ознакомлюсь. Работы мэтра и в моей душе находили отклик…

- …что концентрация желудочного сока у ряда видов индивидуальна, к тому же различается содержанием некоторых белковых компонентов…

Шнур поддался.Путы и вовсе развеялись, стоило лишь подумать, и Диттер с немалым облегчением пошевелил руками.

- Он… двигается, – слегка запинаясь, произнесла Нинелия.

- Это агония.