- Ты… - зашипела она, мигом стряхивая остаточные нити – ага, ещё немного и я потянула бы силу напрямую из тщедушного этого тельца, - ты еще пожалеешь…

Она вылетела из кабинета, от души хлопнув дверью.

- Дорогая…

- Знаешь, – я обернулась к Дитттеру, слизывая капли темноты с ладони, – мне кажется,или мои родственники меня несколько недолюбливают?

Он хмыкнул и поинтересовался:

- Как ты?

Обыкновенно.И даже хорошо… в голове слегка шумит, состояние такое вот, одновременно невероятной легкости и желания совершить что-нибудь этакое, душевное… после шампанского подобное бывает. О чем я и сказала Диттеру, а тот лишь вздохнул.

- Твоя сестра не носила блокиратор, - он повернул перстенек,и марево светлой силы, его окружавшей, побледнело. — Никто не надевает блокираторы на детей…

- А ещё она многое умеет, – я подобрала с ковра последнюю ниточку. – И сомневаюсь, что этому учат в храмовых школах.

В общем, жизнь становилась все интересней.

…а к вечеру в дом мой наведалась полиция.

Не буду лгать, что гостям я обрадовалась . Я устроилась в библиотеке. Горячий шоколад, домашнее удобное платье и плед, скорее для порядка, чем из желания согреться. Дневники Йохана, моего пра-прадеда, личности в высшей степени занудной, обладавшей поразительным талантом утомлять с первых строк, но…ему случалось бывать в стране Хинд.Он пошел по тропе своего деда, желая отыскать ту самую деревню. О чем и писал нудно, пространно, не забывая точно указывать, сколько и на что было потрачено денег, но при том умудряясь обходить вниманием вещи действительно важные.

…что такое хранители крови? И почему на постройку храма при доме ушло денег в три раза больше, чем положено? Откуда такие суммы за камень? За работу? Да этого камня…я как раз совершила почти гениальное открытие, когда размышления мои были прерваны самым отвратительным образом.

- Простите, фройляйн, я упоминал, что вы заняты… - Гюнтер выглядел отстраненно-спокойным, в отличие от дорогого герра Германа.

Этот отстранил старика и, шагнув в библиотеку, поинтересовался.

- Что вы делаете?

- Зефирки ем, - призналась я, облизав пальцы.

Зефир доставили из кондитерской, что на углу Лебяжьего переулка и современной Моргенштрассе. Расположенная на первом этаже доходного дома, она уже вторую сотню лет радовала жильцов удивительного вкуса десертами.Фирменный земляничный зефир был особенно хорош.Правда, горьковат слегка.

- Вы ж мертвая, – он втянул воздух, и крылья хрящеватого носа раздулись, а на лице появилось донельзя обиженное выражение.

- Между прочим, - я вытерла пальцы о плед и дневник отложила. Пока. - Указывать даме на ее недостатки несколько невежливо…

…в дверях виднелись еще четверо жандармов, которые топтались на пороге, явно не зная, как дальше быть.

- Поступил сигнал.

- Куда?

- В Управление… деточка, дело серьезное…

Доносы на меня писали, что в управление, что мэру… а мне – на него и, соответственно, на герра Германа,и на многих иных достойных людей. Не знаю, что они в полиции с доносами делали, я же раскладывала по папочкам.На всякий случай.

- Убийство? – Диттер не заставил себя долго ждать.

Спустился явно готовый покинуть дом в теплой компании жандармов,только вот, подозреваю, не по его душеньку они явились этакою толпой. Ишь, шеи вытягивают, словно гуси…

- Убийство, - подтвердил герр Герман. – Где вы были?

- Здесь, - я села.

Убийство – это плохо…Нет, не скажу, что уровень преступности у нас был таков, что подобных досадных происшествий вовсе не случалось. Бывало всякое, но вот…сигнал.…труп.…полиция в моем доме.Я, пусть и блондинка, но не дура, могу сопоставить одно с другим.

- Фройляйн не покидала дома, - Диттер рядом с массивным герром Γерманом смотрелся как-то жалковато.

- Ага, зефирки ела… - герр Γерман позволил почувствовать сарказм в голосе.

Чем ему зефирки-то не угодили? А вообще дрянной человек, да…

- И зефир в том числе.

- Кого убили-то? – поинтересовалась я.

Имею право, раз уж явились по мою душеньку.

- Соня Юльгеншнаудер, – произнес герр Герман, глядя на меня пустыми рыбьими очами. Это он к совести пытался воззвать? Или за реакцией следил.

Я пожала руками.Знакомы?Определенно. Городок у нас маленький, соответственно, все в той или иной степени друг друга знают. Я имею в виду людей определенного круга, к которому я имею счастье – или несчастье? - относиться.

Софи была…Милой? Вполне.Слегка пустоголовой. Очаровательной. Влюбчивой ровно настолько, чтобы это в конце не испортило ту малую репутацию, которой обладала дочь торговца редкими артефактами… кажется, в их семье были ещё сестры.Или брат?Не суть, главное, что в последний раз я видела Софи…а ведь незадолго до своей смерти и видела.

- Жаль, - кажется, эти слова возмутили герра Германа до глубины души.

- И только-то?

- Я пошлю ее семье соболезнования. И венок закажу.

Нет, а что они ждали? Рыданий и заломленных рук? Так мы не настолько близки были, у меня нет привычки страдать по чужим людям.Герр Герман в два шага пересек расстояние, нас разделяющее. Толстые пальцы его впились в подбородок, дернули, заставив выгнуться и приподняться.

- Если это ты ее… задрала…

- Будешь пальцы в рот совать – откушу, – предупредила я, широко улыбаясь.

А что, этакие особи страх чуют, что упыри кровь. И сейчас он играет. Толково, к слову, даже, я бы сказала весьма талантливо, но фальшь ощущается.Плевать ему на убитую Софи.И на меня тоже.Но роль должна быть исполнена, и я это понимаю… мы все играем роли. Он руки убрал, вытер брезгливо о мундир и добавил:

- Уехала б ты куда… подальше…

- Увы…

…а ведь разумное предложение , если разобраться. Если до жандармерии дело дошло, то слухов не избежать. Полетят по городу, обрастая кровавыми подробностями. И не то, чтобы мне есть дело до слухов и людей, которые слухам верят, но…почему тогда мысль об отъезде пугает?Не раздражает, не кажется глупой, а именно пугает? Не потому ли, что жизнь моя отныне и навсегда связана с этим местом? Не хотелось бы…

- Герр Герман, - говорю я, потирая подбородок, – а вы не подскажете, отчего я умерла?

- От почечной колики…

- Вскрытие ведь не проводилось, откуда тогда…

- У своего дядюшки спроси… он тело осматривал.

И что? Вот так вот определил? На глазок? Я плохо представляю себе, что такое почечная колика, но сомневаюсь, что от нее умирают. И… странно это.Определенно.С другой стороны, мне бы радоваться, что меня не вскрывали,иначе, как знать, случилось бы чудо или нет, но…

- Печать, деточка, – глава полиции постучал мизинцем по массивному своему кулаку. - Правильная печать, она многие вопросы закрыть способна…

…не для меня.

- И не обижайся, но охрану я тут оставлю. На всякий случай, - герр Герман указал на жандармов, которые так и не осмелились переступить порог библиотеки. – Инквизиция – это хорошо, но и наш присмотр быть должен…

- Только пусть на глаза не попадаются…

…двоих разместили в холле, у парадной двери, а ещё двое, которым явно повезло много больше, устроились на кухне. Я слышала, как они спорят громким шепотом, как выкидывают пальцы, пытаясь разрешить конфликтную ситуацию, как расходятся…Как урчит автомобиль, унося герра Германа и Диттера, возжелавшего собственными очами увидеть тело, а заодно и место преступления осмотреть. Нет, желание похвальное, но мог бы и меня прихватить.

- Я спать, – сказала я громко, и парочка в холле вздрогнула. – Гюнтер, будь любезен, позаботься о наших гостях… пусть чай им подадут и перекусить…

Я громко хлопнула дверью и прислушалась .Они меня боятся.И это хорошо.Надеюсь, страх – достаточный мотив, чтобы не соваться, куда не просят… Забравшись на подоконник, я открыла окно.Прохладно.И дождем пахнет.Дождь – это плохо… следы смоет , если там были хоть какие-то следы. И значит, стоит поторопиться. Переодевалась я быстро, правда, с некоторым сожалением обнаружив, что в моей гардеробной отсутствуют наряды, подходящие для прогулок подобного рода.Досадное упущение.Исправим.Мягкие брюки в восточном стиле, широкая блуза темно-винного цвета… кушак я решила оставить в шкафу, а блузу перетянула широким кожаным ремнем. Мило… пожалуй… и удобней, нежели в платье. А если кто и заметит,то пускай. Вряд ли мое появление в шароварах произведет большую сенсацию, нежели убийство…