Мне оставалось лишь развести руками и отрицательно покачать головой: «не понимаю».

«Городское имущество, закреплен за Западным погостом. Инвентарный номер: Ден-1. За утерю или порчу этого зомби штраф 500 монет», – вслух зачитал он.

Ай да «непись»! Неужто в наше время уже и чувство юмора научились программировать? Или проработан этот персонаж куда как тщательнее, чем следовало бы для обычного смотрителя кладбища в захолустном городишке.

– Держи! – с этими словами он прямо к груди приколол мне записку булавкой. Подражатель фигов, аж две единицы здоровья мне отминусовал.

– Ай! – указал я пальцем на перо и бумагу.

– А лопатой по шее и в яму? – практически сразу расшифровал жест могильщик. – Ишь ты, и впрямь – инициативный.

– А-а-а, – достал я все свои сбережения.

– Вообще-то оно стоит раз в десять дороже. Впрочем, ладно, бери. Но перо потом вернешь – оно самописное и еще не один месяц прослужит.

– Ы-ы-ы! – довольно осклабился я.

– Ума только не приложу, зачем оно тебе. Ты же ни писать, ни читать не умеешь.

– У-у-у, – загадочно подмигнул ему я и вышел из домика, прихватив письменные принадлежности.

Добравшись до родного склепа, я сразу же отколол записку Карла и, зашив раны, взялся за рисунок. На элементарную детскую картинку у меня ушло больше часа и четыре листка бумаги, но результатом я был доволен. Прицепив все теми же булавками рисунок себе на грудь, я выбрался к территории кладбища и вышел на тракт.

Свой поход к гробовщику я решил отложить: никаких ограничений по срокам у задания не было, опыта за него давали немного, а проверить свою идею не терпелось. Усевшись на траву прямо у дороги, я достал кусок ткани и принялся ждать, одновременно прокачивая умение «Зашить дыру».

Час спустя на дороге показалась одинокая телега, на которой находилась семья: мужчина средних лет сидел на передке и правил лошадьми, а в повозке женщина возилась с мальчишкой лет пяти-шести. Поправив табличку на груди, я спрятал в инвентарь ткань и выпрямился во весь рост на обочине, повернувшись к телеге и вытянув вперед руку открытой ладонью вверх. При этом я старался улыбаться, как можно шире, и выпячивал вперед грудь, демонстрируя свой шедевр.

Телега замедлилась, не доезжая до меня с десяток шагов. Возница осадил лошадей и повернулся к своей жене:

– Смотри, Рана, никак мертвяк на дороге?

– Ой, избави нас пресвятая Амалия от напасти лихой, – очертила та сжатыми в щепоть пальцами круг вокруг своего сердца.

Вы получили урон 10 единиц (Свет)!

Здоровье: 10/20

Ого! Вот это сила молитвы! Больших усилий мне стоило не броситься наутек после такого «любезного» приветствия. Сильна эта пресвятая Амалия, ой сильна, раз одно ее имя на меня так действует.

– Мама, он же плачет! – закричал вдруг ребенок, указывая пальцем в мою сторону.

– Где? – женщина прижала мальчика к груди, а мужчина вытащил из укрывавшей дно телеги соломы топор.

– Вон, на картинке!

Наступила тишина. Минуту спустя возница щелкнул кнутом, погоняя лошадей, и телега тронулась с места. А когда телега поравнялась со мной, то что-то сверкнуло на солнце и упало рядом в траву. Все так же улыбаясь, я смотрел вслед удаляющейся повозке, и лишь когда они отъехали достаточно далеко, я нагнулся, чтобы подобрать блестящий предмет. Это оказался металлический кругляш:

Вы нашли 5 монет!

Работает! Как я уже убедился на примере НИПа-попрошайки, далеко не все боты в этой игре умеют читать и писать. Вот я и решил проверить, способны ли они распознавать простейшие символы и понимать их смысл. И эксперимент удался на все сто!

Я поправил картинку на груди. Картинку, на которой был нарисован один из самых популярных текстовых символов еще со времен зари виртуальных технологий: круглая голова человечка с широко открытыми глазками, крохотным носом-пуговкой, выразительно опущенными вниз уголками губ и одинокой слезой на щеке. Самый обычный плачущий смайлик.

Немного подумав, я снял картинку и заменил ее на другую. Убедившись, что рисунок улыбающегося смайлика будет хорошо заметен со стороны, я зашагал в сторону поселка…

В поселке меня встретили настороженно. Камнями не швыряли, напасть не пытались, но обходили стороной и опасливо косились. Четверо работяг в тени раскидистого дерева, едва завидев зомби, оживленно зашептались. На поясах у них висели плотницкие топоры и широкие ножи, а на бородатых лицах не было и тени страха.

Дистанция до объекта 42 метра!

Отрапортовал скрипт, когда я достаточно близко приблизился к этой хмурой четверке. Захлопали ставни окон, замелькали за пыльными стеклами любопытные лица. В некоторых домах открылись двери и на порогах появились фигуры их хозяев или просто любопытствующих. Детей было немного: скорее всего, взрослые попрятали их по домам.

Одинокий старый пес, звеня цепью, выбрался из конуры и начал было на меня брехать, но потом, словно испугавшись собственной храбрости, внезапно умолк и снова спрятался. Остальные собаки молчали – то ли боялись, то ли не воспринимали меня, как угрозу. А может, просто не знали, как реагировать на игрока, пахнущего зомби, – не были на это запрограммированы, а выделять ИскИна для управления дворовыми псами в захолустном поселке никто не стал бы.

Позади послышались приближающиеся шаги. Мужики с топорами, увидев того, кто подходил ко мне сзади, выстроились в ряд, перекрывая мне путь вперед.

Я прислушался:

Обнаружен звук шагов. Дистанция 25 метров, направление: Юг.

Это уже сработал мой звуковой скрипт. Я поморщился и сделал пометку переписать его на более удобный и менее назойливый.

Шаг твердый, равномерный. Легкое позвякивание металла, и скрип кожи. Шелест извлекаемого из ножен клинка. Я повернулся, изобразив самую радушную улыбку, на которую было способно мое мертвое лицо, и вытянул вперед руки раскрытыми ладонями вверх.

– Именем Закона, замри на месте, монстр! – голос стража закона звучал уверенно. Впрочем, он и был на добрую полусотню уровней выше меня, – что тебе нужно в поселке?

– А я видела вчера этого мертвяка, – раздался вдруг женский голос.

Невысокая полноватая женщина стояла за невысоким забором, налегая на него своей необъятной грудью. В приметном сарафане цвета полевых цветов и с повязанным на голове платком. Нет, раньше я точно с ней не встречался.

– Он на погосте работает, у кладбищенского смотрителя – за могилами приглядывает. Я вчерась вечером к Кар… к мужу на могилку ходила, видела его.

Четверка мужиков заухмылялась, прикрывая невольные улыбки кто рукой, кто воротом. Угу. То-то едва темнеть начало, могильщик сунул мне полсотни драных саванов и велел не появляться, пока все не зашью. Теперь понятно, чем – или кем – он был занят.

В подтверждение ее слов, я достал написанную хозяином бумагу и ткнул ею в нос стражнику. Тот уставился в нее и зашевелил губами, читая. Как мне показалось – по слогам.

– Ишь ты! Прям казенный – ни потерять, ни поломать, – усмехнулся он. – Ну а здесь тебе что нужно? За свежим мясом приперся?

– Э-э-э, – замотал я головой и указал на картинку с улыбающимся смайликом.

Потом я лег на землю в позу готового к погребению покойника и руками очертил вокруг контур гроба. Поднялся и изобразил человека, который стучит молотком.

– Это он просит похоронить его по-человечески! – уже без страха промолвил один из посельчан, выходя за калитку.

– Та не… Надо ему кол осиновый в сердце, – это подошла бородатая четверка.

Я отрицательно замотал головой. Вытянул вперед ладонь со сжатыми коробочкой пальцами. Сверху накрыл второй ладонью, изображая крышку гроба.

– Я так думаю, он говорит, что всем нам крышка, – нашелся еще один эрудит. Постепенно вокруг меня начала образовываться толпа, и каждый норовил вставить свою версию.

– Башмаки, башмаки ему нужны, он же босой совсем! – орала сердобольная бабка.