Сад лорда Перси был самым великолепным из всех багдадских садов. От ворот до дворца! шла узкая аллея самшита. Справа и слева стояли две старые чинары, чьи огромные древние стволы казались обтянутыми замшей. Мальчик с галунами ударил в гонг, и с веранды выскочила дюжина английских слуг.
Сэр Перси Молча бросил им в руки шляпу, перчатки и хлыст и побежал в глубину дома. Загородная дача была построена на европейский образец, за исключением раздвижной стеклянной Крыши. Анфилада комнат вела в центральный круглый зал, полный в эту минуту десятком.озабоченных людей, одетых в самые пестрые одежды, несмотря на общий им всем англосаксонский тип. Здесь были индусские шелковые кафтаны, аравийские плащи, курдские княжеские куртки и белые феллахские накидки.
- Здравствуйте, господа! - произнес лорд Перси. - Заседание кончилось ничем. В парламент каким-то образом пробрался большевик и сорвал нам голосование!
- Но это же возмутительная отсрочка, - с раздражением отозвался человек в одежде индуса. - Я организовал индийских мусульман, и мы с минуты на минуту ждем официального шага от Ирака.
- Курды требуют правительственных гарантий!
- Луристанцы готовы признать любую религию, если только она будет объявлена одновременно с войной!….
- Египтяне согласны на нового пророка, лишь бы это увеличило число праздников!
- Духовенство настаивает на прибавке, говоря, что лишний пророк - лишний рот…
Эти и подобные возгласы со всех сторон оглушили хозяина дачи.
- Господа, вы знаете, что я приложил все силы, - сердито воскликнул лорд Перси, - и в настоящую минуту нас должны заботить даже не отсрочка и не разговоры в парламенте, а нечто похуже.
Он сделал паузу, оглядел всех и понизил голос:
- Пастор Мартин Андрью, только что прибывший в Багдад, показался мне в высшей степени, в высшей степени… А, да вот и он сам!
Перед собранием, вынырнув из-за шелковой портьеры, появился бледный и взброшенный пастор, с рассеянными глазами, блуждающей гримасой и густым слоем пыли на сутане и брюках.
34. НОЧЬ НА ЗАГОРОДНОЙ ДАЧЕ
Лица присутствующих потемнели. Несколько пар глаз уставилось на пастора со странным выражением. Мартин Андрью почувствовал холод, пробежавший у него по спине.
- Вот наконец и вы, достопочтенный сэр! - произнес человек в одежде индуса, кланяясь пастору с глубочайшим уважением. - Мы рады и счастливы сообщить вам, сто у нас все готово. Мы надеемся, что мужество не покинуло вас. В истории Англии, сэр, положительно не будет человека героичнее вас!
По видимому, эти комплименты не особенно утешили Мартина Андрью.
- Я сказал уже, что готов, - угрюмо пробормотал да, садясь за стол. - До сих нор все шло как по маслу. Мои люди, знавшие меня по здешней работе, собраны и следуют за мной караваном.
- Отлично! - опять произнес индус.
- Мы можем, значит, объявить заседание Анти-Коминтерна открытым. Мистер Лебер, приступите к докладу.
Толстяк в одежде афганца вынул шифрованный листик.
- Господа, - произнес он металлическим голосом, - прошло всего два месяца с того момента, как сорок два юриста оформили нашу борьбу с Коминтерном знаменитым принципом: церковь против государства. Этим ходом мы сделали блестящий маневр, создав против Коминтерна, за который не отвечает Советский Союз, организацию, за которую тоже не отвечает наше правительство и которая, так сказать, даже действует по отношению к нашему, правительству во вред. Сколько вы помните, использовать в этом духе христианство оказалось в высшей степени опасно. Некультурные и примитивные колониальные народы стали воспринимать проповедь христианства слишком банально, делая его, подобно тайпингам, левеллерам и прочим историческим сектам, даже пособником для революционных настроений. Вследствие этого объединенное заседание князей церкви под председательством архиепископа Кентерберийского пришло к мысли о создании колониальной религии. Так возник кавендишизм.
Толстяк сделал глубокий поклон в сторону рассеянного Мартина Андрею и продолжал:
- В настоящее время дело кавендишизма приобрело прочную базу. Миллионы магометан согласны собраться под его флаг. Сунниты примирятся с шиитами. Египет протянет руку Индии. Головка всего движения будет всецело в наших руках, тем более, что святые места… святые места…
Здесь мистер Лебер ведал, взял длинное перышко и указал на карту, висящую над его креслом все взгляды впились в красный кружок, отмеченный им.
- Дорога меж Бассорой и портом! Ковейтом. Колодец у Четырех долин. Эдле-Кум-Джере, - произнес он медленно, - вы видите, зона незыблемого нашего влияния. Сцепка всего магометанства в удобном практическом узле… Вот это место мученичества пастора Мартина Андрью и чуда Кавендиша!
Мартин Андрью вздрогнул и поднял голову. На этот раз он не встретил ни одного взгляда. Все глядели, на карту.
- Великая и незабываемая сцена,- продолжал Лебер, - подготовляется нами в глубочайшей тайне. Конечно, если б мы могли действовать как художники, пригласить какого-нибудь Гриффитса, обучить тысячи статистов, заказать бутафорию, - это произвело бы на туземцев чарующее впечатление. Но, господа, наши - единственные актеры - человеческая стихия. Наш единственный режиссер - вот эта карта и радиотелефон в кабинете сэра Кокса. Наша единственная опора - честное слово пастора Мартина Андрью.
- Как вы разработали событие? - хрипло спросил пастор.
Мистер Лебер поглядел на него с нежностью:
- Через три дня, дорогой сэр, Из Бассоры выйдет религиозная процессия. Она пойдет с талисманами, останками Кавендиша, священными амулетами к Четырем долинам, чтоб оттуда спуститься в Ковейт. И через три дня вы со своим Караваном направитесь в свою очередь в порт Ковейт. У колодца Элле-Кум-Джере ваш караван столкнется с процессией.
- У меня не будет никакой охраны?
Мистер Лебер медленно покачал головой.
- Я надеюсь, сэр, вы не хотите лишних жертв.
Пастор Мартин Андрью замолк, потом внезапно встал и схватил свою шляпу.
- Я должен привести в порядок последние земные дела, - заикаясь, пробормотал он, поворачивая весь свой корпус к выходу. Сидевшие за столом переглянулись, но не сделали никакого движения. Пастора судорожно вздохнул и через секунду был у двери. Но не успел он переступить порог, как ему навстречу вырос молчаливый лакей с подносом в руках.
- Выпейте шербету, сэр,- почтительно произнес сэр Перси.
Мартин Андрью отстранил шербет.
- Я спешу, сударь! - воскликнул он нервно. - Говорю, вам, мне надо привести в порядок… Чёрт возьми, что это! Почему он запер дверь?
- Там дует, - сострадательно пробормотал мистер Лебер.
Мартин Андрью вздрогнул и поочередно посмотрел на каждого из них.
- Если там дует, я - пройду па веранду или через окно! - крикнул он резким голосом и бросился вперед.
Опять никто не шевельнулся. Но что это? Окно затянуто стальной сеткой, дверь на веранду, еще секунду назад открытая, медленно затворилась перед самым носом у пастора. -
Мартин Андрью ударил ее кулаком и, неожиданно повернувшись, кинулся под шелковую портьеру. Там была ниша. Ниша имела выход. Он был свободен. Пастор понесся вперед, как кошка.
Длинный коридор привел его в белую Комнату, ярко залитую светом. За деревянным столом сидел плешивый человек в очках и усердно рисовая что-то. Мартин Андрью пробежал мимо него. Человек привстал, подобострастно вытянулся, хихикнул!.
- Сэр, остановитесь! Не желаете ли, сэр?..
Мартин Андрью схвачен льстивыми пальцами. Почтительные глазки бегают по его лицу, как насекомые. Большой белый лист тычется ему в лица:
- Взгляните, взгляните, сэр… долгомесячная работа… Плод душевного напряжения… Хорошо ли? Нравится ли вам самому, сэр?
Под хихиканье плешивого человека пастор разглядел! величественные штрихи монумента из камня и бронзы, с готической надписью:
Останки англиканского пастора,