— Проехали! — закричал я. — Надо было тут сворачивать.

— Да вижу я, — воскликнул он. — Запарился! Это ты меня отвлек своими летучими мышами!

— Моими? Да они не мои!

Пришлось ехать несколько километров до следующего съезда и толкаясь в пробках, разворачиваться, затем возвращаться по кольцевой и снова разворачиваться — чтобы выехать по направлению к нужной развязке.

— Смотри внимательно на указатели, чтобы снова не проскочить, — попросил Эдик. — Предупреди заранее.

Я смотрел на таблички с указанием развилок. «Кажется, приближаемся». «Наш поворот, или не наш?». Наконец появился знакомый указатель.

— Вот наш поворот, — воскликнул я. — Сворачивай.

Как это произошло, я не знаю, но Эдик снова проскочил. То ли ему показалось, что я ошибся с указателем, то ли кто-то в соседнем ряду не дал ему перестроиться, но нужный поворот уплывал вдаль за нашей спиной. Страшно ругаясь и поглядывая на датчик бензина, он опять поехал до следующего съезда.

— Кажется, ты прав, — сказал он, — и правда какие-то летучие мыши не дают повернуть.

Аналогичная ситуация произошла и в третий раз. Эдик был в полном недоумении — он был таксист с большим стажем, знал маршрут и знал развилку, где надо сворачивать, но все равно проскочил мимо. Так мы проплутали кругами несколько часов, пытаясь выехать на нужную нам дорогу. Я стал опасаться, что если это снова повторится, на улице стемнеет и кладбище закроется.

— Мы должны доехать, — говорил я ему. — Сосредоточься. Не обращай внимания на летучих мышей. На этот раз надо во что бы то ни стало повернуть там, где надо.

— Если я расскажу об этом кому-нибудь на работе, — говорил он, — мне не поверят. Скажут, что я был пьяный. Невозможно три раза подряд проехать нужный поворот, тем более мне — таксисту.

Наконец, мы добрались до места. Эдик остался в машине, а я отправился искать могилку. У меня был только номер дорожки. Я пробирался через кресты и надгробия и внимательно смотрел надписи. Вот и она! «Бабин Александр Викторович. 1972–1997». Его лицо, высеченное на камне, и кем-то недавно оставленные цветы. Трудно описать всё, что я чувствовал в тот момент. Казалось, что мы только вчера ехали с ним в вагоне поезда. Хотелось вернуться назад и сказать: Брат, не надо ехать со мной, у меня не доброе на уме. Я представлял, что если бы время сейчас перенесло меня обратно, я бы во всем ему признался и долго-долго просил бы прощения за то, что вообще допустил такие мысли в своей голове. Через какое-то время позвонил Эдик и спросил, долго ли я ещё. Я понял, что он торопится вернуться домой. Мы с ним прокатались несколько часов. Надо было возвращаться.

Когда я доставал из кармана текст, который написал, — что я отказываюсь от сделки с дьяволом, рука случайно зацепилась за молнию и из надреза пошла кровь. Это действительно произошло случайно, но в тот момент я уже начал понимать, что случайностей не бывает. Я пропитал каплей крови лист с текстом, положил его на могилку и присыпал землей. И в этот момент, небо прогремело сильным раскатом грома и пошел дождь. Это правда! Пока мы ехали сюда, небо было безоблачным и не предвещало дождя, как вдруг в один момент разразилось сильным ливнем. Всем сердцем я ощущал, что это произошло не случайно — небо плачет вместе со мной. Я почувствовал, как вокруг меня и внутри меня все оживает и понял, что то, что я сделал — на самом деле имеет значение. Меня охватил восторг, я чувствовал присутствие Бога в каждой клеточке своего тела. На душе стало легко. Свободный и счастливый, до нитки промокший, я возвращался в машину, подставив лицо дождю. Тогда я ещё не представлял, с чем мне предстоит столкнуться…

С этого момента начинается все самое интересное. Перед тем как перейти к продолжению моего повествования хочу подвести небольшой итог. Эта история не о преступлении во имя «роковой любви», не о наркотиках, не о сложностях во взаимоотношениях полов и не об особенности Российских тюрем. Все эти неприятные подробности из моей жизни пришлось написать для того, чтобы отталкиваясь от них, рассказать о чем-то гораздо более важном, что мне пришлось осмыслить и пережить. Я никому не советую пробовать повторить мой опыт если вам, конечно, есть что терять. Уверен, что есть гораздо более безобидные и действенные способы пробуждения от иллюзий, чем тот путь, который пришлось пройти мне.

Можно учиться всю жизнь, и ничего не понять, а можно всю жизнь ничего не понимать, и один раз научиться.

Должен сказать, что когда я писал бумажку о расторжении сделки с дьяволом, я не придавал ей какого-то сакрального значения. Вернее сказать я вообще не думал, что кто-то всерьез обратит на неё внимание, потому что делал это себя — мне просто хотелось изложить боль прожитых лет и горечь совершенных ошибок в какую-то законченную точку, которой должна была стать моя поездка к Саше на могилку, покаяние, и этот текст, написанный от сердца. Это был для меня символический жест — некое письмо в вечность, которым я хотел обозначить расставание с прошлым. Когда я его писал, то даже не мог предположить, какие серьезные последствия повлечет за собой это письмо. Тогда я ещё ничего не знал об этом мире. Теперь мне предстояло узнать очень многое, да к тому же такое, что не каждый человек готов принять и поверить. Тем не менее, эта история правдива и все описываемые события реально происходили со мной.

Вернувшись в квартиру, я рассказал Ольге о своей поездке. Мой рассказ её сильно заинтересовал и встревожил. Она стала выспрашивать подробности.

— Я написал, что отказываюсь от сделки с дьяволом, — сказал я. — Хочу, чтобы из нашей жизни ушло всё темное, и чтобы ты тоже написала такую бумажку.

В глазах Ольги появился испуг.

— Ты серьезно? — спросила она, и я почувствовал, как задавая этот вопрос, она в уме судорожно ищет предлог, чтобы отказаться.

— Да, сделай это прямо сейчас, — твердо сказал я.

Ольга окончательно замешкалась, её взгляд забегал.

— Я не буду ничего писать, — сказала она, не найдя никакого предлога.

— Почему? — удивленно спросил я.

Я искренне не понимал этот отказ, мне было очевидно, что я предлагаю ей сделать очень важный духовный шаг для укрепления семьи — так я думал в тот момент. В ответ прозвучали какие-то нелепые оправдания, контекст которых мне даже не запомнился — было понятно, что это просто отговорки. Мне показалось, что Ольгу останавливает страх и я не стал на неё давить, но намерение подвести её к этому шагу осталось неизменным. «Со временем я добьюсь, что она победит свой страх», — подумал я.

Примерно в те же дни я закончил интернет-проект, над которым работал два года. Это был очень крупный и перспективный сайт, который успешно работает по сей день. С ним были связаны все мои надежды на будущее.

Когда проект был готов к запуску, я написал Кириллу письмо с презентацией, но ответ не получил. Мне хотелось запустить проект как можно скорее, поэтому я не стал томиться ожиданиями и позвонил ему, что делалось в крайне редких случаях. Общение с этим человеком происходило, как правило, по электронной почте. По телефону мы разговаривали очень мало и очень кратко, как впрочем и все остальные, кто с ним знаком. Так было заведено — меньше слов и больше дела. Разговор получился коротким и информативным.

— Вы получили мое письмо? — спросил я.

— Да, — ответил Кирилл. — Мне очень понравилось всё, что вы мне написали.

— Замечательно, — ответил я. — В таком случае, жду ваш ответ по запуску проекта на е-мэйл.

Этот разговор наполнил меня позитивом. «Проект будет запущен и будущее обеспечено», — ликуя, подумал я. До этого разговора я беспокоился, что проект не будет интересен, а это означало бы, что два года работы потрачены впустую.