Теперь меня начали давить психологически, перечисляя все мои неблаговидные поступки с самого рождения. Это было похоже на нескончаемый поток обвинений, который лился в мою голову и был очень похож на тот «зеркальный» голос, приходивший ко мне в детстве. Только теперь он не был дружелюбным. В этом голосе сочетались злоба, властность и змеиное шипение. Я чувствовал, что они хотят забрать мою силу и вбить меня в состояние страха и покорности ко всему происходящему. В это же время дяденька с ружьем включил видеокамеру и, наставив её на меня, спросил:

— Почему ты прыгнул с моста?

И в этот момент подавляющий моё сознание радиосигнал снова полностью перекрыл мою волю. Как запрограммированный я ответил:

— Потому что в 13 лет я заключил сделку с дьяволом.

Я не собирался разговаривать с этими людьми, а тем более говорить в камеру таких слов. К тому же мне тогда было не 13 лет, а значительно меньше. Но слова выходили из меня, словно их говорил за меня кто-то другой, и говорил «он» совсем не то, что сказал бы я, не будь я подавляем этим радиосигналом. Можно сказать, что из меня просто выдавили эти слова.

После моих слов дяденька с ружьем довольно улыбнулся, словно ему это и было нужно, и выкрикнул куда-то вверх.

— Готово, выключай.

Было непонятно, к кому он обращается, потому что сверху была только крыша фургончика, в котором меня везли, но после его выкрика я почувствовал, как перед глазами гаснет свет. Это произошло почти моментально — меня ничем не кололи и не ударяли, а просто выключили, в буквальном смысле этого слова — как выключают компьютер из розетки. Я даже не успел ничего подумать: раз — и свет погас.

Не хочу в подробностях описывать всё, что происходило потом, потому что это долго и настолько нереально, что Алиса в стране чудес просто отдыхает. Расскажу вкратце: очнулся я в больнице, в гипсе. Оттуда меня в оперативном порядке перевели в психушку. Я понимал, что всё это делается специально, чтобы скорейшим образом вернуть меня в так называемую «реальность». Теперь я знал, для чего на самом деле существуют подобные заведения — стоит человеку увидеть то, что ему видеть «не положено» и его прячут в такое заведение, где сразу начинают глушить таблетками и уколами, пока он в письменной форме не признает свою неправоту и не откажется от увиденного. Причем в этих делах рассчитана каждая деталь и мелочь — даже сломанные ноги входят в этот точный и коварный расчет, чтобы человек не мог никуда скрыться от системы.

Я видел что люди, которые участвуют в этом процессе, совершенно ничего не понимают. Было ощущение, что я попал в мир каких-то человекоподобных роботов — все они были запрограммированными исполнителями, которые поступали со мной согласно инструкциям. Но сама последовательность этих инструкций не оставляла сомнений в том, что система составила их как раз для таких случаев — обезвреживать пробудившихся от спячки людей.

Матрица, она же мамона имеет ярко-выраженную женскую природу. Это не попытка оскорбить прекрасную половину, а сухая констатация факта. Скорее всего, оба слова происходят от коренного слова «мать», а мать как известно любит всё держать под контролем — у неё всё расставлено по полочкам, подписано и пронумеровано. Сюда же можно отнести однокоренное слово «материя».

Доктор, которому меня передали, был мужчина. Более того, он относился к тем редким мужчинам, которые не становятся шестеренками матрицы и которые не только вполне её видят и осознают, но ещё и находят достаточно воли и мужества, чтобы не подпадать под её воздействие. Он мне сказал:

— Я не буду тебе ничего назначать и на днях выпишу отсюда. Тебе здесь делать нечего.

Я благодарно кивнул. Находится среди сгустков темных энергий в лице пациентов этой клиники, которым я пытался рассказать про Бога и Любовь, а они в ответ смеялись, было действительно неприятно. Большинство из них потеряли адекватность от злоупотребления алкоголем, который крепко и надолго блокировал сознание этих несчастных людей. Я понимал, что выписывая меня, доктор идет против инструкций.

— Но имей ввиду, — добавил он, — что очень немногие люди видят то, что видишь ты. Будь с этим осторожнее.

Я снова кивнул. А видел я действительно много: я видел, как облака в небе приобретают очертания человеческих лиц и у меня не было сомнений, что это развоплотившиеся существа, достигшие освобождения от мира твердых материй. Я видел, как общаются между собой растения и птицы. Одним словом, я видел что всё, абсолютно всё имеет свой дух — мир был живым потоком энергий, а люди… люди были отрезаны от него и не видели этого, потому что если бы их глаза хоть на миг открылись, они перестали бы заниматься самоуничтожением во имя золотого тельца. И это была лишь малая часть того, что я видел и слышал — внутри меня были открыты все заслонки. Это было невероятно, и в то же время я понимал, что это — наша истинная природа и что люди намеренно уведены от своей Божественной сути в мракобесие материального мира. Моя попытка донести это до людей закончилась переломом ног и психиатрической клиникой.

Потом меня перевезли в другую больницу — на операцию по восстановлению ног. Конечно же, меня не спрашивали, согласен я или нет — всё решали за меня. Мне хотелось, чтобы все эти люди просто оставили меня в покое. Мне хотелось вырваться из тисков этой громадной самообслуживающейся машины и уехать в монастырь, закрыться в келье и не видеть всего этого безумия. Но больше всего мне хотелось избежать хирургических вмешательств в мой организм. Теперь я ни на йоту не сомневался, что медицина — главный убийца человеческого духа, и что она полностью контролируется силами зла. Дождавшись приема у хирурга я сказал, что отказываюсь от операции.

— У тебя открытый перелом, — сказал хирург, — если ты откажешься от операции, то не сможешь ходить.

Всем нутром я чувствовал, что они — все эти живущие в иллюзиях люди — специально пытаются меня запугать, чтобы я засомневался в своей силе и согласился на хирургическое вмешательство.

— Смогу, — ответил я. — Выпишите меня отсюда.

Мать и отец, узнав о моей выписке, были категорически против. Они настаивали, чтобы я согласился на операцию, но я твердо ответил нет. У меня не было сомнений, что я встану на ноги. Я ЗНАЛ, что болезней не существует и что все болезни специально придуманы врачами. Человеческий организм может исцелиться от любой травмы, если этому не препятствовать ложными доктринами и собственными страхами.

Вокруг меня не прекращалась внешняя активность — почти каждый день приезжали друзья и знакомые, и все как один говорили голосом этого мира. Было ощущение, что всё это — один человек, который в разных лицах крутится вокруг меня и пытается поскорее вернуть к обычаям и ценностям материального мира.

Я не собирался возвращаться в матрицу — я твердо знал, что мне нужно в тот храм, где нам предсказали рождение сына. Выписавшись из больницы я настоял, чтобы Виталик отвез меня туда. Мы выехали поздно ночью и к утру были в храме. Когда мы туда приехали, весь мир — деревья, птицы, солнце, луна и звезды говорили мне, что я приехал по адресу. Всем существом я чувствовал, что весь Божий мир хочет, чтобы я остался в этом храме. И та сила, полученная от поцелуя солнца, которая открыла мне глаза — сила Любви, Божественный огонь, тоже хотели, чтобы я остался здесь. Виталик этого не видел — он нервно смотрел на часы и хотел скорее вернуться в город к своим терминалам, а я видел и чувствовал это всем сердцем. Но, вышедший мне навстречу священник так не считал. Поигрывая ключами и не слушая никаких аргументов, он бескомпромиссно отрезал, показывая на ноги в гипсе:

— Нам тут инвалиды не нужны.

Для меня это было дико. Всё живое вокруг хотело, чтобы я остался тут и только человек не видел этого. Передо мной стояло ещё одно лицо этого мира, только в черной рясе.