– Это депеша из столицы Самарии, – сказал гене­рал. – Гарпии напали на наши северные границы.

– Вот как, – отрывисто произнесла Франсуаз.

– Император не может перебросить войска из приграничных провинций. Племена гарпий объединились, чего давно уже не происходило. У императора на счету каждый легионер.

– Вы не должны оправдываться, генерал, – сказала

Франсуаз.

– Нет, я должен, – отвечал Грантий. – Это значит, что Самария не поможет гиберийцам остановить орков. Все эти люди… – Он сделал широкий знак рукой, потом бессильно опустил ее. – Все эти люди обречены.

Лицо Франсуаз посуровело.

– Что будет с вами? – спросила она.

– Я остаюсь здесь, – ответил генерал. – Но со мной только сотня легионеров. После стычек с передовыми отрядами орков в строю остались всего пять десятков солдат.

Девушка коротко кивнула.

– Этого хватит, – сказала она.

– Хватит? – воскликнул генерал. – Оркская кавалерия уничтожала армии в тысячи человек, оснащенные летающими боевыми кораблями и птицами феникс. Мы должны как можно скорее отступать в центр страны.

– Нет, – ответила Франсуаз.

– Как – нет? Орки уничтожат нас, не понеся даже серьезных потерь. Если мы отступим, то хоть кому-то из жителей удастся спастись.

– Нет, – повторила Франсуаз. – Разве вы не понимаете, что это – их дом? Если кавалерия орков прокатится по Гиберии, то она уничтожит все. Жители не успеют уйти из городов до того, как туда домчится конница. Это будет бойня.

– По-вашему, лучше умереть, сражаясь? – спросил генерал. – Это красивые слова, но только слова, уж поверьте мне. Вы были девочкой, когда я был уже опытным солдатом. Если мы отступим, то спасем хоть кого-то. Останемся – погибнут все.

– Не погибнут, – ответила Франсуаз. – Мы победим.

Сильный ветер развевал волосы Франсуаз. Девушка стояла на высоком холме и смотрела на бескрайнюю степь.

Молчалива и пустынна была степь, лишь не знающие преград вихри пробегали по ней, колыша волнами высокую траву. Но пройдет несколько дней, и все здесь изменится. Степь запестреет оркскими всадниками на черных восьминогих лошадях, а воздух наполнится звоном сабель, рыком катапульт и криками умирающих.

– Ты сказала, что мы победим, – произнес я. – Как?

– Не знаю, – ответила Франсуаз. – У гиберийцев нет другого выхода. Орки не пощадят никого.

– Что ты предпримешь? – спросил я.

– Грантий собирает людей. В полдень я проведу смотр ополчения. Горожане начинают возводить линию укреплений.

– Горожане? Ополчение? Френки, орки уничтожали огромные, хорошо обученные армии.

– Я побеждала их, – упрямо сказала Франсуаз. – Разобью их и на этот раз.

– Почему горожане не наймут солдат? – спросил я. – Это дорого, но у них богатая страна. Лучше отдать деньги на наемников, чем погибнуть и позволить спалить свои города.

Лицо Франсуаз исказила злая гримаса.

– Законы Самарии, – произнесла она. – Чтобы попасть сюда, армия наемников должна пройти через нее. Император этого не позволит. Думаешь, я не пыталась это сделать?

– Император не поможет гиберийцам, – сказал я. – Но и не позволит сделать этого другим.

– Это политика, – усмехнулась девушка. – Но я ждала чего-то подобного.

Она подставила лицо ветру.

– Орки не напали бы на Гиберию, не зная наверняка, что легионы Самарии будут связаны. Это они подговорили гарпий на наступление. Не удивлюсь, узнав, что орки помогли племенам гарпий объединиться.

– Поэтому ты избила орка в Зале собраний?

– Да. Люди, что видели это, должны были победить свой страх. Нельзя полагаться на самарийские легионы. Я наклонил голову.

– Френки, – сказал я, – орков слишком много. Позволь мне помочь. Есть тысяча способов повернуть вспять армию, не вступая в бой.

– Майкл, – девушка взяла меня за руку, – орки – дикие, варварские племена. Их нельзя обмануть, ими нельзя манипулировать.

– Это не важно, – ответил я. – Чем они примитивнее, тем проще на них влиять. Мы можем все сделать по-моему. Не доводить до сражения.

Демонесса тряхнула волосами.

– Я верю тебе, Майкл, – сказала она. – Ты прекрасный дипломат. Но надо не просто остановить орков. Лицо девушки вспыхнуло гневом.

– Их надо уничтожить, раздавить, так, чтобы они захлебнулись собственной кровью. Орки понимают только такой язык. Ты остановишь их сегодня, а завтра их придет в десять раз больше. Нет – мы растопчем их как тараканов.

– Как знаешь, – ответил я. – Куда ты теперь?

– Инспектировать войска. Отберу тех, кто пойдет со мной, а кто останется в городе. Прослежу, как готовится линия укреплений.

Она осеклась:

– Ты разве не пойдешь со мной?

– Нет, – отвечал я. – Твои игры в солдатиков не для меня.

– Это не игры.

Я легко пожал плечами:

– Мне нечего там делать. Я не могу оставаться молчаливым, а спорить с тобой при твоих солдатах я тоже не могу. Не волнуйся за меня. Я найду чем заняться.

– Пойдешь в храм друидов? – в голосе девушки мелькнула обида.

– Еще не знаю.

Ветер трепал мне волосы, пока я спускался с холма.

Кедровый лес начинался неожиданно, обрезая край степи. Стебли травы, избитые ветром и высушенные лучами солнца, вдруг пропадали. Они уступали место колючему кустарнику, что топорщился все выше и выше, незаметно для глаза превращаясь в можжевеловые заросли.

Они окаймляли лес, точно неухоженная борода – лицо великана. Кедровые деревья были старые; глубокие морщины на их коре могли поведать о долгих веках гиберийской истории.

Стены храма друидов состояли из живых кедров. Толстые деревья росли близко друг к другу, так тесно переплетаясь ветвями, что между ними не оставалось свободного пространства, кроме двух нешироких дверей.

Храм не имел крыши и был открыт небу, как открыты ему лесные деревья. Люди в зеленых нарядах, ниспадавших до пят, ходили вокруг стен древесного храма. Мужчины и женщины, они держали в руках изгибчатые ветви кедра и время от времени прикасались ими к древесным стволам.

Негромкое торжественное пение доносилось из стен живого храма. Я не мог понять, расхаживают ли друиды вокруг своего святилища, подчиняясь некоему ритуалу, или каждый из них выбирает свой путь.

Их движения были гармоничны, как окружающий их лес, и сами они выглядели естественной его частью. Я остановился, любуясь обрядом друидов, и лишь едва слышный шорох листвы позади подсказал мне, что там стоит Мириэль.

– Веками леса защищали Гиберию от орков, – произнесла она. – Кедры останавливали их конницу, и кочевники не могли преследовать нас.

– Все изменилось, – ответил я. – Ваш народ больше не живет в лесах. Гиберия стала населенной и богатой страной, вам потребовались города в степи.

Мириэль склонила голову.

– Пока кедр маленький, – сказала она, – он прячется в тени других деревьев. Они защищают его от ветра и непогоды.

В ее словах не было многозначительной важности, какая наполняет обычно речи священников и жрецов. То, о чем говорила мне Мириэль, не было притчей, она просто рассказывала, как растут кедры.

– Потом кедр вырастает. Он поднимается над другими деревьями, и ему больше не нужна защита.

Рука друиды нашла мою. Ее прикосновение было прохладным и добрым.

– Наш народ всегда почитал кедры. Они давали нам кров, одежду и пищу. Но мы выросли слишком быстро и еще не умеем постоять за себя.

Я указал рукой туда, где за живыми стенами храма раздавалось торжественное пение. Для этого мне пришлось вытащить руку из пальцев Мириэль, и я почувствовал их легкое трепетание.

– Вы молитесь о том, чтобы одержать победу? – спросил я.

Мириэль поняла, что я намеренно убрал руку, по ее лицу пробежала тень.

– Самарийские легионы не придут, ведь верно? – ответила она вопросом на вопрос.

– Вам это известно, – произнес я.

– Да. Колтон думает, что помощь придет через несколько дней. Вот почему он так возбужден.