Она требовательно взглянула на меня:

– Это ваша… – Она запнулась, не зная, какое слово следует употребить, что-бы не обидеть меня. – Это Франсуаз приказала генералу Грантию солгать? – спросила она. – Грантий сказал, будто легионы вступили в бой с орками к северу от Гиберии, чтобы мы успели возвести укрепления. Но я поняла, что это неправда.

– Самарийская армия не придет, – сказал я. – Они сражаются с гарпиями на другой стороне полуострова.

– Тогда почему Франсуаз солгала нам?

– Что такое ложь? – заговорил я, не глядя на Мириэль. – От того, как вы понимаете реальность, зависит, на что вы способны. Ложь может быть действенным средством, чтобы усилить или ослабить человека.

– Но Колтон и остальные… – В голосе друиды послышалось волнение, которое она не хотела показать.

Слова «и остальные» она добавила после краткой заминки, чересчур поспешно. Мириэль боялась, что я пойму, о ком она волнуется.

– Им нельзя обманываться, Майкл! Если они будут верить, что самарийские легионы на подходе, то вступят в бой и погибнут. Разве можно так рисковать?

– Колтон был лесничим? – спросил я.

Друида вспыхнула, словно я задал ей какой-то очень личный вопрос. Я даже не ожидал, что она способна так покраснеть.

– Да, – запинаясь ответила она. – Он хранитель кедрового леса.

Пение друидов стало тише. В нем начали выделяться отдельные голоса, скользя по общему напеву, словно солнечные блики по струящейся воде.

– Вы молитесь не о том, чтобы выиграть сражение, – произнес я.

Друида быстро вкинула на меня взгляд:

– Вы молитесь, чтобы сражения не было вовсе.

Маленькая грудь Мириэль начала быстро подниматься, в такт взволнованному дыханию. Ее пальцы вновь нашли мои и больше не отпускали. Она хотела сказать что-то, но не находила слов, и волнение сковывало ее горло.

– Не надо, Мириэль, – сказал я.

– Вы считаете нас трусами? – спросила она. – Вы думаете, это позорно – бросить свои дома и уйти в лес, спрятаться от врага, который гораздо сильнее?

– А вы думаете, орки потом позволят вам вернуться? Она заглянула мне в глаза снизу вверх:

– Посмотрите на эти деревья, Майкл. Большие. Сильные. И они никогда не проливают крови. Веками они останавливали конницу орков – без сражения. Значит, это возможно.

– Вы боитесь за Колтона? – спросил я. Друида отдернула руки от моих, ее лицо вновь залилось краской.

– Не только, – ответила она.

– Чего же?

– Я знаю, – она провела ладонями по лицу, – Колтон смел. Он не страшится смерти. Он хочет защищать наш дом, чего бы это ни стоило.

– Вы боитесь, что он изменится? – спросил я.

– Да, – горячо ответила Мириэль. – Я видела, как он вел себя в Зале собраний. Как он смотрел на Франсуазу. Вы не замечали его, а если бы и так, то вы все равно не знали Колтона раньше. Он другой.

Растерянная и взволнованная, друида обвела руками безмолвный лес вокруг, в нем ища поддержку и утешение.

– Он как кедры, Майкл. Добрый и сильный, Колтон никому не причинял вреда. Он стал командиром ополчения, потому что любит лес, а не из стремления воевать.

Но когда он увидел Франсуазу… То, что она сделала с этим орком. Вы бы видели, как горели его глаза. Майкл,

Колтон никогда таким не был. Да, он ненавидел орков, но он…

Она беспомощно развела руками:

– Но он не хотел убивать. А теперь… Мы говорили с ним, прежде чем он ушел смотреть ополченцев. Я никогда раньше не видела его таким. Возбужденный, нетерпеливый, он говорил только о том, как будет биться с орками, Майкл.

В ее голосе зазвучала мольба.

– Остановите это. Если орки придут в Гиберию, они уничтожат только наши тела. Но если наш народ станет сражаться с ними, то мы станем такими же, как они. Это погубит наши души.

– Чтобы уничтожить орков…

Голос Франсуаз звучал отрывисто и резко, как бой барабана, возвещавшего о наступлении. Девушка вышагивала перед строем ополченцев, и десятки глаз смотрели на нее с чувством, которое граничило с обожанием.

– Вы должны стать такими же, как они. Дикими. Злыми. Безжалостными. Нет сострадания, нет правил, нет честности. Есть враг, и мы должны его уничтожить.

Франсуаз выхватила из ножен длинный меч, и громкий, полный боевой ярости клич поднялся над широкой степью. Ополченцы вторили ей.

Никто из них не мог кричать с таким бешенством, с такой первобытной жаждой разрушения. Но клинки, которыми они потрясали, были остры, а их желание защищать родной дом неохватно.

– Прекрасно, – отрывисто произнесла Франсуаз. – Теперь покажите, чему вы уже научились, Колтон!

Командир ополченцев стоял перед строем. Он подозвал к себе одного из своих людей, и тот подбежал к нему.

– Орки, – сказала демонесса, – используют палицу с металлическими наконечниками.

Девушка взяла в руки оружие, о котором говорила. Палица имела с обеих сторон верхушки, снабженные тупыми шипами в форме пирамиды.

– Орки орудуют ею вот так.

Палица завертелась в руках девушки подобно крыльям быстрой бабочки. Ополченцы сразу узнали движение, которым орк поворачивал длинную пику в Зале собраний.

Стоя поодаль, я не мог не видеть, что Франсуаз вращает палицу едва ли вполсилы. Кочевники орудовали своими дубинками гораздо быстрее. Но даже это вызвало гул среди ополченцев.

Они не были напуганы, находясь рядом с демонессой, эти люди считали себя непобедимыми. Но скорость оружия и его разрушительная мощь произвели на них сильное впечатление.

– Теперь ты, – приказала девушка.

Она перебросила палицу ополченцу, и тот поймал ее. Теперь он изображал орка, и Колтон должен был одолеть его. Солдат вращал дубинку медленно, неловко, Фран­суаз подбадривала его взглядом.

Колтон начал приближаться к ополченцу, держа в руках длинную пику.

– Помните, – отрывисто говорила Франсуаз, – ваше оружие длиннее. Это большое преимущество. Вы можете колоть орка, а он нет.

Колтон совершил выпад, и ополченец отбил его ударом палицы. Командир отряда попробовал снова, и вновь его атака была перехвачена.

– Вы можете навязать орку свои правила, – продолжала демонесса. – Вы нападаете, а ему приходится защищаться.

Глаза Колтона сверкали; ему нравилось то, что происходило. Сложив руки на груди, я внимательно наблю­дал.

Командир отряда вновь послал вперед пику. Ополченец отбил ее с той же легкостью, что и раньше. Ему уже начинало казаться; что он одерживает победу. Но выпад Колтона оказался обманным. Не успел солдат отбить его, как командир отряда быстрым движением развернул пику. Древко ударило солдата по голове, и он упал.

Торжествующие крики взлетели над строем ополчен­цев. То, что испытывали эти люди, было написано на их лицах. Их охватила уверенность в том, что победа уже им принадлежит. Они ждали боя, они рвались сражаться.

– Хорошо, – похвалила Франсуаз.

Девушка опустилась на одно колено и помогла подняться солдату, сбитому Колтоном. Металлическое древко пики было обвязано тряпками. Оно не могло причинить ополченцу особого вреда. И все же лицо его было залито кровью – Колтон в азарте забыл, что перед ним его товарищ, и нанес слишком сильный удар.

– Хорошо, – повторила демонесса, бросая палицу Колтону. – Тренируйтесь дальше.

Ополченцы разбились на пары, повторяя показанный им боевой прием. Франсуаз направилась ко мне.

– Скверно, – кратко сообщила она. – Медленно двигаются и боятся наносить удары. Лесничие. Они и медведя не смогут завалить рогатиной.

– Эти люди не убивают медведей, – ответил я. – Они живут в гармонии с лесом.

– Отлично, – мрачно сказала Франсуаз.

Она повысила голос, поворачиваясь к своим солдатам:

– Достаточно. Стройтесь в боевой порядок. Мы идем в степь. Дозорные заметили следы разъезда орков. Мы уничтожим их.

Ополченцы потрясали своим оружием.

– Убьем их! – скандировали они. – Убьем всех! Громче всех кричал Колтон.

– Что ты делаешь? – спросил я.