– Какая? – говорю я.

– У наших рас есть какой‑то дефект. Может быть, генетический. А может быть, культурный. В какой‑то момент мы отказались от вертикального развития, удовольствовавшись горизонтальным: выше продолжительность жизни, больше комфорта и удобства для всех! Расселение за пределы Галактики и сотрудничество – наш последний шанс на кумулятивный эффект. Особенно сотрудничество с молодыми, только вышедшими в космос расами вроде вашей. Есть шанс, что у вас есть этот потенциал развития не угас, просто вы не успели его реализовать. Припозднились к разбору.

Она говорит совершенно серьезно, подперев кулаком подбородок. По ее лицу скользят разноцветные блики.

У меня по спине пробегает холодок, потом я думаю – унесите эту ответственность, не надо! Я просто пошел на эти галеры, потому что кота кормить надо было!

А потом до меня доходит: это все не всерьез. Игра. Бриа просто излагает мне излишне философскую подоплеку за чертовски хорошей стратегией – этакую вишенку на торте для особо упоротых фанатов. И между прочим, классную вишенку! До чего круто играть, зная, что ставки настолько высоки! Что речь идет даже не о выживании разумных рас когда‑то там в будущем, а о сломе космологических констант!

Хотя идея‑то, в общем‑то, не новая.

А потом я испытываю приступ черного разочарования. Именно потому, что это всего лишь дополнительный бонус от игры, а не по‑настоящему. И эта ужасающая ответственность, которой я боялся несколько секунд назад – тоже не моя, и я не смогу проверить себя и доказать всем, добившись успеха вопреки…

Надо же. А прежде соревновательность не была мне свойственна…

Или я просто заранее смирялся с поражением в сколько‑нибудь серьезных делах?

– Так вот, – внезапно говорит Бриа совсем другим тоном, – это я к тому, что нам нужно постараться и придумать, где взять еще денег и быстро. А не то все, ради чего создается станция, окажется под угрозой. Все они спят и видят, как мы облажаемся!

Интересно, что она говорит «создается». Как будто станция еще строится, хотя на самом деле давно уже готова.

Ну, что могу сказать… Офигеть сходил отметил успех с коллегой!

Деньги  

Счет станции: – 158 000 кредитов  

Личный счет: 235 344 кредита  

Характеристики капитана:  

Репутация – 1899

Харизма – 92 (Уверенный Лидер)

Дипломатичность – 150

Предприимчивость – 100

Откуда взять деньги?

Я с этой проблемой на плечах не одинок: она в той или иной форме занимает вообще всех, кроме совсем уж маленьких детей. В том числе, понятное дело, и игроков в экономические стратегии, обычно тоже весьма остро.

Но банальность ситуации отнюдь не добавляла мне хорошего настроения. А тут еще Белкин пропал.

Не то чтобы по‑настоящему пропал – я прекрасно понимаю, что в игре ему ничего не грозит. Его просто не оказалось в рубке, где он любил бродить, приставая к вахтенным неписям (они все были запрограммированы на то, чтобы чесать его и гладить, не обращая внимания на свои иллюзорные обязанности – если это не кошачий рай, то что?). Не было его и в моей каюте, куда он тоже наловчился из рубки пробираться. А где еще его искать, я не знаю.

А искать надо: скоро нам с ним выходить на обед, и мне хочется сделать это вдвоем. Хотя, в принципе, можно особо не беспокоиться – в крайнем случае Белкина покормят и без меня. Но я его хозяин или кто?

Наконец до меня доходит, что можно просто спросить.

– Демьян, – говорю я, – ты знаешь, где Белкин?

– Согласно информации с камер службы безопасности, ваш питомец в настоящий момент находится в лазарете, – отвечает искин.

Так что в лазарет я и отправляюсь, благо, он недалеко от рубки, в центральной части хаба. Это нужно для того, чтобы медики быстрее попадали в разные части станции.

В лазарете уже нет того хаоса и суеты, что в прошлый раз, да и коек, закрытых прозрачными и непрозрачными куполами индивидуальных сред, значительно меньше. Может быть, даже раза в два меньше. А доктор Сонг, восседающая за своим рабочим столом с кучей экранов в центре помещения, выглядит совсем не такой задолбанной и уставшей, как в прошлый раз.

Может быть, потому что на коленях у нее лежит Белкин. Я еще не встречал существа, которое способно казаться задолбанным и уставшим с котом на коленях.

Самое странное, что Белкину, похоже, удобно, несмотря на то, что колени у доктора Сонг весьма острые, да и многовато их.

– А, капитан! – приветствует меня главный врач. – Как ваши дела?

– Это я вас должен спрашивать, – говорю я, зачарованно наблюдая за тем, как две ноги доктора, те, что подлиннее, наглаживают Белкина, который разлегся на остальных, тех, что покороче. Как‑то я раньше никогда не задумывался, что у нашего главврача совсем нет «ручных» конечностей. – Как ваши эпидемии? Понемногу берете под контроль?

– Да, новых случаев заражения почти нет, – говорит Сонг. – Вот с зогг еще проблемы: судя по всему, пару раз некоторые особи успели поделиться, мы их до сих пор вылавливаем. Новый медперсонал весьма помогает… хотя у них свой интерес, как я понимаю.

Киваю. Я поставил доктора в известность, что найму людей (условно) со стороны, но не говорил, разумеется, что они принадлежат к организованной преступности. Однако она, похоже, догадалась. Неудивительно: тупостью мой главный врач никогда не отличалась.

– Жаль, что нам положение не позволяет самим торговать зогг, – говорит она, продолжая наглаживать спинку Белкину. – Выручили бы большие деньги, купили бы своей девушке ошейник с бриллиантами… Да, дорогая? – ее тон, к моему удивлению и ужасу, сменяется на сюсюкающий. – Тебе бы очень пошло, так?

– Постойте, – говорю я с ужасом, – Белкин – не моя девушка! Он – мое домашнее животное!

– Домашнее животное? – в голосе доктора звучит удивление. На лице, конечно, ничего не отражается… если это можно назвать лицом. – А я думала, это эвфемизм для обозначения полового партнера в вашей культуре!

– Нет! – рявкаю я, наверное, чересчур резко. – Не эвфемизм!

– То есть вы называете так существ другого вида, которые живут с вами на правах домочадцев, и вы их не едите? – с видимым удовольствием спрашивает доктор Сонг. – Крайне любопытный феномен. По‑моему, из всех известных мне рас так поступаете только вы, джаштанши и, кажется, Парящие. Правда, у них симбиоз с полуразумной плесенью, это немного другое.

– Угу, – говорю я, потому что ничего более интеллектуального придумать не могу.

Потом, глядя на Белкина на коленях у доктора, спрашиваю:

– А почему, в самом деле, никто не торгует зогг? Раз уж они более‑менее безвредные? Можно было бы устраивать сеансы релаксации оранжевой слизью…

– Да подпольно их и проводят, – равнодушно говорит доктор Сонг. – Она и впрямь релаксант неплохой, на многих даже как антидепрессант действует и успокоительное. Вот только процесс сертификации пройти не может. Межзвездное содружество не сертифицирует препараты животного происхождения, полученные в дикой природе, а размножать зогг в неволе невозможно. Да и отлавливать у себя на планете крайне тяжело.

У меня начинает что‑то вырисовываться в голове. Не идея пока, только тень идеи.

Неделей раньше я бы подумал: если сценаристы так настойчиво пихают мне этих зогг под нос, значит, в них‑то и кроется выход!

Сейчас мне уже кажется, что эта игра на голову выше прочих в сценарном отношении: я являюсь не менее полноправным ее автором, чем Светлана Степановна и прочие. То бишь сюжет творим я, они и нейросеть. А поэтому как я захочу, так и будет. В смысле, я выбираю те возможности, которые больше всего нравятся лично мне. Другой игрок прошел бы мимо них и не заметил. А очень может быть, что даже авторский состав эти возможности заранее не планировал.