Ага, аптечный пузырек. Как я и сам подумал.

– А зачем его сделали из этого редкого минерала? – спрашиваю я.

– Быть может, для повышения прочности тары? – пожимает плечами инженер. – Странно… Знаете, я бы на вашем месте не особенно ломал над этим голову. Омикра – довольно странный народ, иногда они любят подбрасывать загадки.

Вообще, конечно, возникает вопрос, откуда омикра в принципе знали, что у меня за проблема. Нет, если учесть, что я все‑таки играю в игру и нейросеть игры по необходимости следит за каждым моим шагом, то такой вопрос смотрится как минимум странно. Просто интересно, как их всеведение в игре‑то залегендировано.

Однако выкинуть эту историю из головы и заняться другими делами у меня упорно не получается. Ну хотя бы потому, что все прочие схемы, которые я пытаюсь придумать для быстрого обогащения, оказываются слишком длинными и сложными – даже впрямую криминальные!

Тут реалистичность игры начинает работать против меня: да, я контролирую мафиози, однако, как я уже заметил, больше на словах; авторитет мой среди них оставляет желать лучшего, а потому просто так устроить сбор денег с населения на нужды станции путем какого‑нибудь рэкета тоже не выйдет. Да и подобный финт ушами, скорее всего, понизит мою репутацию до каких‑то совсем уж морозных величин.

В общем, все как бы намекает, что мне следует счесть эту историю тупиком и смириться. Чего делать совершенно не хочется: мне по‑прежнему нужны деньги! Поэтом назначаю совещание с Нирсом Раалом.

К моему удивлению, зам по хозяйственной части вовсе не кажется встревоженным.

– Не вижу никаких проблем, капитан, – говорит он. – Разумеется, ситуация была неприятной, но сейчас выправляется.

– Что ты имеешь в виду?

Нирс кладет передо мной планшет, на который выведено множество документов, один другого сложнее и многостраничнее. Когда я только начинал играть в эту игру, я счел это все малозначительными паскалками, случайно генерируемыми искином игры; позднее понял, что большинство документов все‑таки если и не «настоящие», то вполне правдоподобны, и дают представление о том, что происходит на станции. А некоторые так и вообще проливают свет на определенные события.

Правда, не знаю, было ли так всегда, или началось только с моего погружения в капсулу. Фотографической памятью все же не обладаю.

В общем, среди тем, которые я спешно постигал в «свободное» вечернее время, были и основы бухгалтерского учета…

Однако основы – они и есть основы. Смотрю в эти бумажки и понимаю, что ничего не понимаю. Ну так, в общем, мне видно, что общий баланс вполне положительный, но…

– Краткую сводку, пожалуйста, – обреченно прошу я.

Обидно осознавать, что я еще не настолько продвинулся. Играй я в шлеме, пожалуй, сохранил бы это все (в крайнем случае, в виде скриншота) и поискал бы в интернете, как и что в точности расшифровывается. Хотя, сдается мне, документы выглядят все же немного иначе, чем привычные мне накладные – все‑таки инопланетяне… Но хоть здесь они не стали меня морочить незнакомым шрифтом.

– Это означает, – терпеливо объясняет Нирс Раал, – что на настоящий момент наш приход превышает расход. Если ничего экстраординарного не случится, баланс нашего счета будет ежедневно прибывать на пятьдесят‑шестьдесят тысяч кредитов.

Прикидываю: этак всего дней через двадцать у меня хватит на новый модуль!

Хотя двадцать дней – не так мало. Черт его знает, куда улетит за это время моя репутация, да и случиться может все что угодно. Я бы даже межзвездной войне не удивился, хоть Бриа и говорила, что это невозможно.

– Спасибо за хорошие новости, – отвечаю я. – Но этого мало. Нужно попытаться еще увеличить наш баланс.

– К концу дня я могу подготовить список статей расходов, которые можно сократить, – предлагает Нирс. – По моим прикидкам, процентов пятнадцать можно выгадать.

– Подготовь, – соглашаюсь. – Но этого все равно маловато. Нам бы еще источники дохода… Ты ничего такого не знаешь?

Нирс задумывается. Потом неохотно говорит:

– Капитан, ведь ваша раса практикует половое размножение?

Молча таращусь на него. Потом говорю:

– Да, пожалуй. Только не говорите, что за это можно получить деньги!

Вместо ответа Нирс достает из кармана и протягивает мне листовку. Вот она, в отличие от документов, написана неизвестными мне символами, однако они плывут и меняются под моим взглядом. После нескольких секунд пристального внимания сверху складывается надпись:

«Праздник плодородия – праздник жизни!»

И ниже: «практики радости», «единение всех разумных форм жизни» и даже «оргия, которую вы никогда не забудете», «приходите один или с парой», «каждому участнику – дорогой подарок!». На уголке листовке, изображены два силуэта, мужской и женский. Сначала я решаю, что это люди с прическами в стиле рок‑музыкантов восьмидесятых годов прошлого века, потом обращаю внимание на когтистые ноги и соображаю, что это просто 3,14 с перьями на голове.

У меня в голове пролетают панические мысли: как же так, я‑то никакого соглашения о «восемнадцать плюс» не подписывал! Потом вспоминаю, как тот знакомый Оксаны – вроде бы Петр его звали? – говорил, что ничего круче массажа все равно не ждет. Если массаж, оно, конечно, не страшно, но еще не хватало участвовать во всяких сомнительных мероприятиях, устроенных 3,14!

Репутация этой расы и так не очень хороша, а мои столкновения с ее представителями – как с поставщиками электроэнергии, во много раз задиравшими цену, так и с Цуйшели, которая изрядно действовала мне на нервы – вовсе этой репутации не противоречат. По случаю припоминаю и цитату Абдуркана Рахмана из сопроводиловки: мол, если после встречи с 3,14 у вас цел кошелек, проверьте, не вырезали ли они вам внутренний орган… или как‑то так.

Потом мой взгляд еще раз падает на строку про «ценный подарок».

– Погодите, – говорю я, – вы хотите сказать, что 3,14 платят за участие в этом своем… ритуале плодородия? Пишники?

Нирс Раал пожимает плечами, видно, что ему вести этот разговор некомфортно.

– Сам я в нем не участвовал. Но слышал, что да, все‑таки платят. То есть это называется «ценные подарки», но в подарок вполне возможно получить обработанные драгоценные камни. Причем чем выше ранг участника ритуала, тем лучше будет подарок. Ваш ранг на станции самый высокий, так что можно ожидать чего‑то действительно ценного… Насколько я знаю.

Меня так и подмывает спросить, как же все‑таки размножаются Превосходные, если не половым способом – неужели в самом деле в пробирке? Или делением? Не похоже, если учесть, что у них есть элитные и не элитные генетические линии… В материалах, которые прислал мне Нор‑Е, этой информации не было… ну или я ее просто не нашел.

– Странно, – говорю я. – Очень на три‑четырнадцать не похоже.

– Да, – кивает Нирс Раал, – но вы по этому поводу лучше с Бриа поговорите. Она знает.

Естественно, думаю я, нужно с ней поговорить. Непременно. Я же не полный идиот, чтобы ввязываться в неизвестное мне культурное событие с непонятными последствиями, которое проводит, скажем так, не самая заслуживающая доверия раса, не проконсультировавшись с моим советником по дипломатии?

Не знаю, о чем я думал, когда решил посоветоваться с Бриа. Она воспринимает эту идею в штыки. Настолько в штыки, что я ничего подобного еще у нее не видел. Нирс – да, возмущался моими поступками. Бриа до сих пор только одобряла, в крайнем случае сочувствовала.

– Вы с ума сошли! – восклицает она. – Ради какого‑то приза сомнительной ценности ввязаться в эти… в эти… тантрические практики!

Произносит она последние слова с такой интонацией, будто «тантра» – это такое ругательство. Меня так и подмывает спросить, откуда вообще термин из ведической (вроде бы) традиции взялся в лексиконе инопланетянке, но я благородно молчу. Ясно же, что на месте Бриа сейчас живой оператор. Ну или мне хочется так думать.